Гоненiя на святого праведника о. Iоанна Кронштадтского.

Но при жизни этого великого светильника Церкви Христовой, находились люди в священном и даже в архiерейском сане, которые не только не благоговели пред его святостью, когда весь мiр еще при земной жизни  уже почитал его за Святого и прозорливца, но даже ненавидели его.

Митрополит Антонiй Петроградскiй (Вадковскiй) первенствующiй член Св. Синода (1846  + 2.11.1912) ненавидел о. Iоанна Кронштадтского, и за это был жестоко наказан от Бога. А кто ставил его первенствующим членом Св. Синода – разве не знали они, какого он духа? «Смерть его была люта». Он масон и связан был с масонами. Это при нем в Св. Синоде образовалось гнездилище имяборческое из 3–х архiереев: Антонiя (Храповицкого), Никона (Рождественского) и Сергiя (Страгородского). .

 Гоненiя на святого праведника о. Iоанна Кронштадтского со стороны обезбоженного общества особенно усилились в последнiе годы его земной жизни. С особенной силой это проявилось в пьесе «Черные вороны», написанной в Вологде неким В.Протопоповым. Матерiалом для нее послужил некiй клеветническiй роман «Iоанниты», печатавшiйся в «Петербургском листке». Решительный протест монархистов и православной общественности против показа широко шедшей на подмостках россiйских театров пьесы, поддержанный такими ревнителями Православiя, как епископ Саратовскiй Гермоген (Долганов) и епископ Орловскiй и Севскiй Серафим (Чичагов), привел к ее полному запрету. К сожаленiю, для этого понадобилось целых два года. В слове, произнесенном 6.12.1907 в Кронштадтском Андреевском соборе «Кронштадтскiй светоч и газетные гiены» священномученик Iоанн Восторгов с горечью сказал: «…В последнiе годы, когда назревала и прорвалась гноем и смрадом наша пьяная, гнилая и безбожная, безнародная, самоубiйственная революцiя, мы увидели страшное зрелище. Ничего не пощадили ожесточенные разбойники, не пощадили ни веры, ни святынь народных. И старец великiй, светило нашей Церкви, «отец – отцов славная красота», честь нашего пастырства, человек, которым гордилась бы каждая страна и каждый народ, – этот старец на глазах у всех возносится на крест страданiй, предается поруганiю и поношенiям; его честь, его славу, его влiянiе расклевывают черные вороны. (…). Нам нет дела до того, что собственно хотел выразить автор бездарной сценической стряпни, рассчитанной на обиранiе протодушных людей, – обиранiе, которе он бичует, однако, не в себе и себе подобных, как бы следовало, а в других. Может быть, он, как уверяет, и в самом деле хотел изобразить в отталкивающем виде изуверное сектанство и религiозное шарлатанство, хотя бы прикрывающее себя Именемъ о. Iоанна: ведь зло может прикрываться не только Именемъ чтимого пастыря, но даже Именемъ Iеговы (iеговисты) или Iисуса (iезуиты); ведь и в других областях мысли и жизни вообще сатана нередко преобразуется в образ ангела, и разве мы не видели, как разбойники, насильники и предатели народные, служащiе за еврейскiе деньги разрушенiю Россiи, выступают под знаменем братства, равенства и особенно «народной свободы» или блага общества (соцiализм). Итак, мы не говорим здесь о пьесе и ее содержанiи: мы говорим о том, что сделали из нее на сцене гнусные служители сцены, лакеи, продажные  и пресмыкающiеся прислужники низменных инстинктов толпы и дiавольской революцiи. На сцене вместо бичеванiя сектантского зверства или обмана, к ужасу православных, изображается быт и обстановка наших православных обителей и храмов и недвусмысленно выводится в шутовском виде наш доблестный пастырь, всенародно чтимый, о котором народная вера давно сказала свой приговор, житiе его славно и успенiе будет со святыми. И это в то время, когда он, на склоне дней, обезсиленный мучительным недугом, ослабевшiй телесными силами, едва двигаясь, совершает среди верующих по–прежнему свои, может быть, последнiе на земле подвиги молитв и благочестiя, когда он не в силах защитить себя, когда мы трепещем за каждый день и час его жизни, когда еле теплится и вот вот погаснет эта святая лампада, догорит эта чистая Божья свеча! Неужели нет ему защиты? Неужели мы оставим его одиноким посреди нашего многолюдства? Неужели он отдан на растерзанiе духовных псов, на пытки и издевательства этих разбойников? (…). Не унизите вы Бога и святыни, не заплюете неба, – плевки возвратятся на головы плевавших; но сами вы, сами вы – какой ответ дадите? Что скажут о нас потомки? Как справедливо они осудят нас за то, что мы не умели и не хотели уберечь святого, не защитили, не оградили его оградой и стеной любви, – и это в то время, когда живы и среди нас тысячи им исцеленных чудесно, тысячи им возрожденных? Тогда как ответим мы Богу, и не свершится ли над нами Его правый и страшный приговор, что если мы Моисея и пророков не слушаем, то если кто из мертвых воскреснет не поверим? Тогда не дошли ли мы до хулы на Духа, за которую одну, по суду даже самой воплощенной Любви, объявившей прощенiе всякой хуле и всякому греху, нет прощенiя ни в сей жизни, ни в будущей? Тогда и на земле не устоять нашему царству, и не жить нашему народу»[1].

Как известно, была предпринята попытка учрежденiя Общества для защиты о. Iоанна от клеветы. Среди иницiаторов его созданiя были митрофорные протоiереи Александр Дернов и Философ Орнатскiй, протоiерей Павел Лахотскiй и Петр Миртов, священники Михаил Прудников, Iоанн Орнантскiй и Николай Гронскiй. Проект устава Общества, одобренный св. прав. О. Iоанном Кронштадтским, не был однако утвержден митрополитом С.–Петербургским Антонiем (Вадковским) + 2.11.1912.[2] По словам секретаря «Общества в память о. Iоанна Кронштадтского» Я.В. Ильяшевича (И.К. Сурского, + 23.3.1953), он «завидовал славе о. Iоанна и не любил его. (…). Ненависть митрополита С.–Петербургского Антонiя (Вадковского) к о. Iоанну получила свое яркое выраженiе после блаженной кончины Великого молитвенника Земли Русской и Чудотворца, когда митрополит воспретил служить молебен в церкви–усыпальнице о. Iоанна. Один из друзей моих благочестивый петроградскiй протоiерей рассказывал мне, что очень люта была смерть митрополита Антонiя (Вадковского). У него случился удар, – он лишился зренiя и языка, но все слышал и понимал в теченiе 6 дней».[3]

Так вот кто являлся Первенствующим членом Святейшего Синода – ненавистник святого о. Iоанна Кронштадтского, член масонской ложи митрополит Антонiй (Вадковскiй)! И это в разгар Афонской смуты, когда он должен был сказать всему составу Синода властное слово: прекратить распрю и споры и произвести строжайшее расследованiе всего Афонского дела по существу, чего и просили неоднократно у Синода исповедники афонскiе. Но их глас как «глас вопiющего в пустыне» не был услышан. И синодалы готовились к развязке афонского дела при помощи трех лжедогматов Посланiя Синода, пожарной кишки, военной силы и обмана Его Императорского Величества Государя Николая 2–го.

Ученiе Св. Iоанна Кронштадтского об Имени Божiемъ.

«Имя Божiе есть Сам Бог».[4]

«Господь при безконечности Своей, есть такое простое Существо, что Он весь бывает в одном Имени Троица, или в Имени Господь, в Имени Iисусъ Христосъ»[5].

«В Имени Iисусъ Христосъ, весь Христосъ – душа и тело Его соединенные с Божествомъ»[6].

«Онъ (Богъ) весь и во всем сущем, все проходит, все наполняет Собою. Например, вы читаете молитву, и Онъ весь в каждом слове, как Святый Огонь, проникает каждое слово: – каждый сам это может испытать, если будет молиться искренно, усердно, с верою и любовiю. Но особенно, Онъ весь в принадлежащих Ему именах»[7]..

«Господь есть препростое Существо, препростый Дух, то Онъ в одном слове, в одной мысли – весь всецело, и в то же время везде – во всей твари. Потому призови только Имя Господне: ты призовешь Господа – Спасителя верующих и спасешься»[8].

«В каждом слове – Богъ Слово, простое Существо. Как же осторожно надобно выговаривать слова, с каким смиренiем, осмотрительностiю, чтобы не прогневать Бога–Слова со Отцемъ и Духомъъ»[9].

«Я читаю Евангелiе: тут не я говорю, а Самъ Господь; Онъ, Онъ Самъ в этих словах, ведь Онъ Духъ, Премудрость или безконечная Ипостасная Мысль»[10].

 «Имя Господа есть Самъ Господь–Духъ везде сый и вся исполняй»[11].

«Великiе Имена: Пресвятая Троица, или Отецъ, Сынъ и Святый Духъ, призванныя с живою, сердечною верою и благоговенiем, или воображенныя в душе, – суть Самъ Богъ и низводят в нашу душу Самого Бога в трехъ Лицахъ»[12]..

«Когда же при чтенiи молитв будешь искать умом и сердцем Господа, не ищи Его далеко: Онъ тут, в самых словах молитвы, только сокрушенным и смиренным сердцем: и Господь перейдет из них и в твое сердце. В словах молитвы дышет Духъ Божiй. Надобно только научиться искусству – переводить Его из них в свою душу»[13].

«Где употребляется с верою Имя Божiе, там Оно созидает силы: Ибо самое Имя Божiе есть сила»[14].

«Дивная сила Имени Господня и Креста Животворящаго! Страсть ли какая есть в сердце, тяжелое ли, непонятное томленiе – сделай из пальцев правой руки спасительное имя Господа Iисуса, ударяя им по чреву, и страсть или томленiе сейчас пройдет»[15]. А Синод 1913 года учит, что Имя Господа Iисусъ – не спасительно и безсильно.

«В нашей вере нет ни праздных имен, ни праздных обрядов – без священной сущности дела; у нас каждое слово, каждый обряд – духъ и животъ, все живо и благоплодно»[16].

«Только будь я внимателен к себе, да содержи в уме непрестанно Имя Господа Iисуса Христа с верою и любовiю, и он (лукавый) безсилен сделать мне какой–либо вред»[17].

Мы не дерзаем толковать и объяснять святое ученiе Отца Iоанна Кронштадтского, – оно понятно и ясно, как ясный Божiй день, и без всякого толкованiя – Имя Божiе в Боге, и Бог в Имени Своем, и тут не требуется никакое имяборческое толкованiе. Великiй грех имяборцам за то, что они перетолковывают его на свой имяборческiй лад обманывая людей. Ученiе о. Iоанна от Духа Святаго и чистое как кристалл, строго  православное, и его надо принять только верою, а не перетолковывать плотским умом и человеческой философiей, которая не от Бога, а от лукавого.

Отец Iоанн Кронштадтскiй получил высшее богословское образованiе в Санкт–Петербургской Духовной академiи и окончил курс в ней первым. Всю жизнь свою он занимался мыслями о Боге и вел записи в особых дневниках. Впервые эти дневники были напечатаны в 1893 году.

О значенiи Имени Божiя так говорит о. Iоанн: «Не премините взывать к Господу пред начатiем дела: Iисусе, помоги мне! Iисусе, просвети меня»[18]. В этих словах  праведник вполне отожествляет Имя Божiе с Самимъъ Богомъ. Отец Iоанн писал свои дневники в минуты отдыха и покоя душевного, когда мысли его обращались всецело к Богу и когда, следовательно, каждое слово его было строго обдумано. Он так и назвал свои записи: «Минуты духовного трезвенiя и созерцанiя, благоговейного чувства, душевного исправленiя и покоя в Боге». В собственноручно написанных предисловiях к изданiю дневников отец Iоанн излагает: «Все содержащееся в нем (изданiи) есть не иное что, как благодатное озаренiе души, которого я удостоился от Всепросвещающего Духа Божiя в минуты глубокого к себе вниманiя и самоиспытанiя, особенно во время молитвы». Как же можно, после этого, утверждать, как делают это некоторые, что отец Iоанн Кронштадтскiй «свои переживанiя набрасывал на бумагу, не заботясь о догматической точности выраженiй». Нужно быть очень смелым и считать себя слишком высоко стоящим, чтобы выражаться так о праведнике, прославленном чудотворенiями и благодатностью своих молитв, еще при жизни своей признававшемся народом, и русским и иноверным, за святого.

Отец Iоанн Кронштадтскiй так излагал свою веру во Имя Божiе.

«Имя Божiе есть Самъ Богъ. Потому говорится: «не прiемли Имени Господа Бога твоего всуе» (Исх. 20,7). Или: «защитит тя Имя Бога Iаковля».(Пс. 19,2). Или: «Изведи из темницы душу мою, исповедатися Имени Твоему» (Пс. 141,8). Как Господь есть препростое Существо, препростый Духъ, то Онъ в одном слове, в одной мысли – Весь всецело, и в то же время – везде, во всей твари. Потому, призови только Имя, Господне, – ты призовешь Господа, Спасителя верующих, и спасешься. – «Всяк иже призовет, Имя Господне – спасется» (Деян. 2,21). – «Призови Имя Мое в день скорби твоея, и изму тя, и прославиши Мя (Пс. 49,15). «Имя Господа есть Самъ Господь, Духъ везде сый и вся исполняющiй,  Имя Бога Всемогущаго есть Самъ Богъ – Духъ вездесущiй, и препростый». – «Господь при безконечности Своей есть такое простое Существо, что Онъ бывает в одном Своем Имени – «Троица», или в Имени – «Господь», или в Имени – «Iисусъ Христосъ». – Когда ты про себя или в сердце говоришь или произносишь Имя Божiе, Господа, или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Iисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь все существо Господа: в нем Его благость безконечная, премудрость беспредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божiимъъ, верою и любовiю прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот, почему строго запрещает заповедь Божiя употреблять Имя Божiе всуе, потому, то–есть, что Имя Его есть Онъ Самъ, Единый Богъ в трех Лицахъ, простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся, и в то же время – не заключаемое, то–есть не ограничиваемое им и ничем сущим, – Великiе Имена: Пресвятая Троица, или Отецъ, Сынъ, и Святый Духъ, призванные с живою сердечною верою и благоговенiем, или воображенные в душе, суть Самъ Богъ, и низводят в душу Самого Бога в трех Лицахъ»[19].

Изложенiе отцом Iоанном Кронштадтским вышеприведенного догматического ученiя о Имени Божiемъ одобрено двумя учрежденiями при Святейшем Правительствующем Синоде: Учебным Комитетом и Училищным Советом для пользованiя законоучителей и для прiобретенiя в библiотеки церковно–приходских школ, и допущено к печатанiю многочисленнейшим рядом духовных цензоров, богословов–академиков и Духовными Цензурными Комитетами. Журнал «Православное Русское Слово» (1903 г. № 14) называет дневники отца Iоанна «творенiем высокого духа, озаренного, проникнутого светом Христовымъ, плодом богатого духовного опыта. Возвышенный апостольскiй духъ    о. Iоанна сказывается в каждой строчке его книги».

Отец Iоанн пишет: «Когда запрещаешь дiаволу Именемъ Господа нашего Iисуса Христа, то это Самое Имя, сладчайшее для нас и грозное и горькое для бесов, Само творит силы, как меч обоюдоострый. Равно, если просишь у Отца Небесного, или совершаешь что либо о Имени Господа нашего Iисуса Христа, то Отецъ Небесный, о Имени Своего возлюбленного Сына, все подает тебе в Духе Святомъ, если ты творишь заповеди Его, – а в таинствах и вовсе, не взирая на твое недостоинство. Где употребляется с верою Имя Божiе, там Оно созидает силы: ибо самое Имя Божiе есть сила. Имя Спасителя, с верою призываемое, делает чудеса, изгоняет бесов, погашает страсти, исцеляет болезни. С Именемъ Iисуса Христа, или с искреннею мыслью об Iисусе Христе, соединена великая сила, прогоняющая страсти и успокаивающая сердце»[20].

«Молясь, крепко внимай словам молитвы, чувствуй их сердцем, не отвлекай от них ума ни в какiе помышленiя. Молясь во время Богослуженiя, совершенiя таинств и молитвословiй при разных случаях, твердо положись сердцем на самые слова церковных молитв, веруя, что ни одно слово не положено напрасно, каждое имеет силу свою, что в каждом слове Самъ Господь трiипостасный, везде сый и вся исполняяй; думай: я ничто, все делает Господь. Еще думай: я говорю — Богъ Слово во мне го­ворит. Мне не о чем. (Это все целиком Синод отвергает (Ц.В. № 20. 1913. С.281).

Зри Бога твердо сердечными очами и во время Его созерцанiя проси, чего хочешь, во имя Iисуса Христа — и будет тебе. Бог будет для тебя всем в одно мгновенiе, ибо Онъ простое Существо, выше всякого времени и про­странства, и в минуты твоей веры, твоего сердечного еди­ненiя с Нимъ, совершит для тебя все, что тебе нужно для спасенiя тебя и ближнего, и ты будешь на это время сам причастен Божеству по прiискреннему общенiю с Ним:

Аз рех: бози есте (Пс. 81, 6). Как между Богомъ и тобою на этот раз не будет промежутка, то и между тво­им словом и между самым исполненiем тоже не будет промежутка; скажешь — и тотчас совершится, как и Богъ рече, и быша, повеле, и создашася (Пс. 32,9). Это — как относительно таинств, так и вообще духовной мо­литвы.

Какiе должны быть чистые, духовные уста у священ­ника, столь часто произносящiе всесвятое имя Отца и Сына и Святаго Духа! Еще более — как духовно чисто должно быть сердце, чтобы вмещать и ощущать в себе сладость этого пречестного, великолепного и достопокланяемого имени! О, как должен священник удаляться от плотских наслажденiй, да не соделается плотiю, в кото­рой не пребывает Дух Божiй!

Сколько раз (о, Владыко Господи Iисусе) одним Именемъ Твоимъ, с верою мною призываемом, обновлял Ты мое растленiе сердечное! Сколько раз совершил это чрез жи­вотворящiе Тайны!

Велико имя Господне, хвалебно имя Господне, препрославленно имя Господне!

Богъ Отецъ — жизнь. Богъ Сынъ — жизнь. Богъ Духъ Святый — жизнь: Троица Святая — жизнь. Жизнь в имени Отца и Сына и Святаго Духа.

Когда мы призываем святых на молитве, то произне­сти от сердца их имя — значит уже приблизить их к само­му своему сердцу. Проси тогда несомненно их молитв и предстательства за себя — они услышат тебя и молитву твою представят Владыке скоро, во мгновенiе ока, яко Вездесущему и вся Ведущему. Когда на проскомидiи молитвенно призываешь Господа Iисуса Христа или Пре­чистую Его Матерь и святых, или поминаешь живых и умерших, тогда частица представляет и как бы заменяет собою Господа или Пречистую Его Матерь, или какого–либо святого, или совокупно многих святых, живых или умерших поминаемых, а мыслимое в имени представляет и заменяет собою душу призываемого или поминаемого существа. Таким образом, в малом виде в устах наших и в сердцах наших отражаются существа горнего и дольнего мiра, и все это чрез веру Духомъъ Святымъ, Который есть един Сый — везде сущiй и вся исполняющiй.

Молитесь пред иконою Спасителя, как бы пред Нимъ Самимъъ. Человеколюбец присущ ей благодатiю Своею.

Господь сообщает непобедимую, непостижимую, Боже­ственную силу животворящему кресту.

Непостижимо, как Самъ Христосъ соединяется с знаме­нiем крестным и дает ему чудесную силу прогонять стра­сти, демонов и успокаивать возмущенную душу... А что­бы маловерное сердце не помыслило, что крест или имя Христово чудесно действуют сами по себе,[21] а не Христом, — эти же крест и имя Христово не производят чуда, когда я не увижу сердечными очами или верою Христа Господа и не поверю от сердца[22] во все то, что Он совер­шил нашего ради спасенiя.[23] Чтобы не терпеть непрерыв­ных стуженiй злого духа, надо постоянно иметь в сердце Iисусову молитву: Iисусе, Сыне Божiй, помилуй мя.[24]

Христiанину — и до дела, и за делом, и после дела (должно), носить в сердце имя Iисусово,[25] ибо Онъ есть свет, сила, святыня наша, помощь наша»[26].

Благоговей пред каждым словом, пред каждою мыслiю слова Божiя, писанiй св. отцев и в том числе мо­литв и песнопенiй различных, которые мы слышим в цер­кви, или которые дома произносишь, потому что все это  — дыханiе и словеса Духа Святого: это, так сказать, Сам Дух Святый, ходатайствующiй о нас и чрез нас воз­дыханiи неизглаголъанными (Рим.8,26). (Посланiе Синода это отвергает. № 20.1913.С.281).

Когда называешь в молитве Пресвятую Деву Богоро­дицу Пресвятою, то представляй, что самое существо Ее есть святость вечная, непоколебимая, неизменная, нево­образимая, неудобозримая и ангельскими очами. То же и о всех Ангелах и святых помышляй, то есть, что суще­ство их святость и благость, по благодати Iисуса Христа.

С крестом, все равно как и в крестном знаменiи, Господь Iисус Христосъ, как живой и животворящiй, всегда с нами и всегда действует различными силами ко спасенiю нашему, верою в Него, нашего Бога и Спасителя. Слава о сем Господу нашему, всегда с нами сущему! Се Аз с вами есмъ во вся дни до скончанiя века. Аминь[27]..

В церкви я поистине как на земном небе: тут вижу лики Господа, Пречистой Богородицы, св. Ангелов, тут престол Божiй, тут крест животворящiй, тут Евангелiе вечное, этот глаголъ Божiй, коим все сотворено.

Какое отношенiе между словом и делом? Слово Божiе вызвало из небытiя в бытiе мiр видимый и невиди­мый, слово в устах Бога Слова было делом. Потому сло­во и дело должны быть неразлучны между собою, как душа и тело неразлучны в своем бытiи. Кто соблюдает и тво­рит слово Христово верно и постоянно, у кого слово есть дело, тот и теперь творит великiе и удивительные дела, и слову его все повинуются: и демоны повинуются, и бо­лезни исцеляются, и нравственность человеческая назидается.

Крест во Христе и Христосъ на кресте: крест есть об­раз распятого Христа, Сына Божiя, потому и знаменiе его и единая тень его страшны для демонов, как знаменiя Христа, как сень Его, Распятого. Потому весьма важно погружать крест в воду и освящать ее, она целительна бывает вследствiе того и прогоняет демонов.

Слово Господне есть дело, жизнь, существо, от Сущаго — сущее, от Жизни — жизнь, от Истины — истина.

Слава Пресвятой, единосущной и животворящей Тро­ице! Когда дiавол защемит бок неудовольствiем, ненавистiю на ближнего из–за чего–либо житейского, плотс­кого, и тяжело мне станет, мучительно, я встану да возве­ду сердечные очи к Троице и говорю: Отче, Сыне, Душе  Всесвятый, помилуй мя. А сам смотрю на имя Отца и — Сына и Святаго Духа, как на самое существо Пресвятой Троицы, везде существенно присутствующей, даже в слове едином — смотришь, тотчас и легко сделается и убежит враг от вседержавного, приснопокланяемого Имени, как дым исчезнет.

Когда ты про себя в сердце говоришь или произно­сишь имя Божiе, Господа или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Iисуса Христа, то в этом имени ты имеешь все существо Господа: в нем Его бла­гость бесконечная, премудрость беспредельная, свет не­приступный, всемогущество, неизменяемость. Со стра­хом Божiимъ, с верою и любовiю прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот почему строго запрещает Запо­ведь Божiя употреблять имя Божiе всуе, потому, то есть, что имя Его есть Онъ самый — единый Богъ в Трехъ Лицахъ, простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся и в то же время не заключаемое, то есть, не ограничиваемое им и ничем сущим.

Словесное существо! Помни, что ты имеешь начало от Слова Всетворца и в соединенiи (через веру) с зижди­тельным Словом, посредством веры, сам можешь быть зиждителем вещественным и духовным. Веруй, что при вере твоей в зиждительное Слово Отчее и твое слово не возвратится к тебе никогда напрасным, безсильным (ког­да, например, ты молишься благодетелю Богу по руко­водству Церкви святой или по наставленiю Господа), но принесет тебе благопотребный дар; верь, что при вере в зиждительное слово, ты не будешь без успеха поучать народ во храме при Богослуженiи, при совершенiи та­инств в домах; не будет безуспешное слово в училище, но созиждет умы и сердца внимающих тебе.

В каждом слове — Бог Слово, простое Существо. Как же осторожно надобно выговаривать слова, с каким сми­ренiем, осмотрительностiю, чтобы не прогневать Бога Слова со Отцем и Духомъ.

Бог во святых почивает и в самом имени их, в самом изображенiи, только с верою надо употреблять их изоб­раженiе, и они будут творить чудеса.

Крест и крестное знаменiе есть сила Божiя, потому что им присущ всегда Господь. Точно так же образа: Господа, Богомъатери, св. Ангелов и святых человеков так­же могут быть для верующих людей силою Божiею и де­лать над ними чудеса. Почему? Потому что по благодати Божiей им присущи Господь, Владычица, Ангелы или свя­тые, то есть, они так к нам всегда близки и даже ближе, чем эти образа. Если усомнишься, освящена ли икона Божiей Матери, пред которой молишься, то ведай, что Сама первообразная Владычица преосвященна уже тыся­ча девятьсот лет еще в утробе родителей Ее — Iоакима и Анны, потом по рожденiи и во храме Iерусалимском и, наконец, неизреченным воплощенiем от Нее Бога Сло­ва; всегда Она свята и пресвята вечно непоколебимо, неизменно, и Она на всяком месте есть, всякой иконе Своей присуща и одним начертанiем Ее, лика и имени, и лика Спасова и имени Его, уже освящает вещество Самимъ ликом Своим и начертанiем имен.

Чудотворные иконы Божiей Матери и других святых научают нас взирать на всякую икону, как на самого того святого или святую, которым молимся, как на живые и собеседующiе с нами лица, ибо они близки к нам также и еще больше, чем икона, только бы с верою и сердечным расположенiем мы молились им. Также о кресте живот­ворящем должно говорить. Где крест или крестное зна­менiе, там и Христосъ и сила Его, и спасенiе Его, только с верою изображай его или поклоняйся ему.

О, имя сладчайшее, имя святейшее, имя всемогущее, имя Господа нашего Iисуса Христа!

Слава, Господи, никогда не изнемогающей силе крес­та Твоего! Когда враг теснит меня греховным помыслом и чувством, и я, не имея свободы в сердце, изображу не­сколько раз с верою крестное знаменiе, то вдруг и грех мой отпадает от меня, и теснота исчезает, и я выхожу на свободу».

Глубоко, и без малейшего сомненiя веря в Божество Имени Божiя, о. Iоанн всех призывает к такой же вере, восклицая:

«Молящiйся! Имя Господа, или Богомъатери, или Ан­гела, или святого да будет тебе вместо Самого Господа, Богомъатери, Ангела или святого; близость слова твоего к твоему сердцу да будет залогом и показанiем близости к твоему сердцу Самого Господа, Пречистой Девы, Ангела или святого. Имя Господа есть сам Господь — Дух везде сый и все наполняющiй; имя Богомъатери есть Сама Богомъатерь, имя Ангела — Ангел, имя святого — святой. Как это? Не понимаешь? Вот как: тебя, положим, зовут Иван Ильич. Если тебя назовут этими именами, ведь ты признаешь себя всего в них, и отзовешься на них, значит, согласишься, что имя твое — ты сам с душою и телом; так и святые: призови их имя, ты призовешь их самих. Но у них, скажешь, нет тела. Что же из этого? Тело только вещественная оболочка души, дом ее, а сам человек, сущ­ность человека или внутреннiй человек его есть душа. Когда и тебя зовут по имени, не тело твое отзывается, а душа твоя, посредством телесного органа. Итак, имя Бога есть Сам Бог,  имя  святого — святой Его».

В настоящее время, через 20 лет после выпуска впервые дневников отца Iоанна Кронштадтского, разошедшихся, с благословенiя епископов, в миллiонах экземпляров по всем храмам Восточной и Западной Церквей и одобренным для руководства преподавателям Закона Божiя, начинают оспаривать ученiе отца Iоанна – этого Праведника и Светильника Церкви Христовой. Взгляды отца Iоанна на Имя Божiе разделяют монастыри Афонскiе и россiйскiе; против них некоторые из высшей iерархiи. Из Афонских монахов отстаивают мненiя отца Iоанна талантливейшiй духовный писатель, iеросхимонах о.Антонiй, в мiре Булатович, издавшiй книгу «Апологiя веры во Имя Iисусово» в защиту ученiя  пустынножителя о. Иларiона, издавшего книгу «На горах Кавказа», в которой он подтверждает выводы о. Iоанна, что Имя Божiе есть Самъ Богъ и что Имя Божiе есть Сила Животворящая. Особенное значенiе имеют воззванiя  известного всей Россiи могучего миссiонера–проповедника, отца игумена Арсенiя, ныне подвизающегося на Святом Афоне. Отец Арсенiй горячо отстаивает истинность догматического ученiя отца Iоанна Кронштадтского  и выпустил к верующим православным христiанам особое, напечатанное в частной газете св. Синода «Колоколе», обращенiе: «Союз Архангела Михаила» исповедников Имени Божiя. (О «Союзе Архангела Михаила исповедников Имени Божiя» см. в гл. 9: Архимандрит Арсенiй).

Борьба о. Iоанна Кронштадтского с Толстовщиной, его настойчивое требованiе отлучить Льва Толстого от Церкви

      Дорогой  Батюшка Iоанн Кронштадтскiй долго и настойчиво требовал, чтобы Святейшiй Синод, как Пастырь Добрый, предохранил верующих от разлагающей общество пропаганды великого во зле писателя Льва Толстого и с церковного амвона указал бы на него, как на волка, расхищающего стадо Христово. Ибо Толстой, как великiй во зле писатель, в своей грязной богохульной литературе глумился над православно–церковными Таинствами, в частности, над святым Таинством Евхаристiи, которое он назвал “магическим действiем священства”. Но Синод упорствовал и долго не решался выполнить требованiе о. Iоанна Кронштадтского, потому что Толстой стяжал славу людей века сего как талантливый писатель, мыслитель и беллетрист.

Попытка Синода наказать о. Iоанна Кронштадтского, за его требованiе,  была наказана слепотой Митрополита Исидора Санкт–Петербургского.

        Болея о пастве, заражаемой Толстовщиной, дорогой Батюшка заявил Синоду: «Если вы не отлучите Л. Толстого от Церкви, то я сам вынужден буду отлучиться от вас, а за мной пойдет весь народ» Но в своем упорстве член Синода Митрополит Исидор, силой и угрозой своей власти задумал легко и просто разделаться с Самимъ о. Iоанном. Он вызвал его к себе и грозно сказал: ты задумал отлучаться от нас, а скажи, по какому праву ты нарушаешь правила Номоканона, допуская общую исповедь?  Разве ты не читал сказанное, что священник должен каждого исповедника в отдельности накрывать епитрахилью, исповедывать и разрешать? А ты исповедуешь и разрешаешь сразу несколько тысяч человек. Батюшка ответил: “Скажите почему, ко мне недостойному, за тысячи верст ежедневно приходят тысячи людей обремененных грехами, жаждущих, как “елень на источники водные”, и ищущiе Христова утешенiя? Иной день их бывает до 14 – 15 тысяч. А я грешный, по своей старческой немощи, в одиночку могу исповедать в день не более 50 человек Значит, придерживаясь буквы закона, я должен напитать святым причастiем только 50 человек, а остальных алчущих пищи духовной 13950 человек должен отпустить голодными, и вместо хлеба жизни, должен дать камень формалистики и черствого отношенiя омытым Кровiю Сына Божiя душам, страждущего человечества. Вместо рыбы, (духовного утешенiя), должен дать змею (огорченiя), и вместо яйца (духовного питанiя) дать скорлупу (сердечной горечи)? Кто за это ответит? Разве они виновны в том что жажда духовного утешенiя и желанiе снять тяжкое греховное бремя с души влекут их ко мне? многiе из которых идут ко мне иногда пешком за десять тысяч верст, по пути минуя тысячи пастырей, не находя у них требуемой ими воды живой текущей в жизнь вечную (Iоан.4,14). А потому я не могу вас слушаться более, нежели Бога. Топнув ногой со словами «Пою Богу моему, дондеже есмь!» [28]  Отец Iоанн вышел.

    Митрополит Исидор велел написать указ, по которому, за непослушанiе высшей церковной власти, о. Iоанн  наказывается ссылкой на дальнiй север в созданный  им же Самимъ Сурскiй монастырь (женскую общину), под начало, т. е. на послушанiе. Указ был написан и представлен Митрополиту на подпись. Митрополит хотел подписать его, но внезапно ослеп и спрашивает: где указ, где перо? Ему говорят: они перед Вами. “Да я не вижу, я ослеп... скорее пошлите за о. Иваном!” Гонцы нашли о. Iоанна на пристани окруженного толпой народа, и доложили ему просьбу митрополита возвратиться обратно к нему, так как он ослеп. Батюшка сказал: ”Он давно уже ослеп духовными очами и не видит волка грядущего и расхищающего стадо овец Христовых, за что ему послана и телесная слепота. Пусть клятвенно пообещает, отлучить Толстого от Церкви, тогда я вернусь”. И когда от вторично прибывших гонцов Батюшка получил утвердительный ответ, Отец Iоанн предстал перед митрополитом, который сказал: ”Прости, Батюшка я тебя оскорбил”. А Батюшка в ответ: ”Что ты вздор говоришь, ты митрополит, а я  твой послушник, как ты мог меня оскорбить?” ”Прости, я согрешил”. А, согрешил! так – кайся, и сотвори плоды, достойные покаянiя. И начал Батюшка обличать Митрополита Исидора и ему подобных, имеющих духовные саны, говоря: ”Ах вы, псы немые, не могущiе лаять на волков расхищающих Христово стадо! У пса только шкура годится на барабан! Ах вы, кладенцы сокрушенные! Ах вы, пастыри слепые и безблагодатные! По вашему, исполняя букву закона, я должен накормить духовной пищей только 50 – 100 человек, а свыше десяти тысяч должны обратно уходить от меня голодными? Вместо хлеба жизни они должны получить от меня камень, вместо рыбы змею, вместо яйца скорпiю? С далекой сибири, за десять тысяч верст тысячи голодных приходят ко мне, минуя по пути вас тысячи  безблагодатных пастырей, не находя у вас удовлетворенiя своих духовных потребностей.  И я, также, должен отпустить их  голодными? Подумали ли Вы об этом?

    Митрополит Исидор выслушав такое грозное, но правдивое, обличенiе, попросил у Батюшки прощенiе и святых его молитв, а Богу принес смиренное покаянiе. Отец Iоанн тут же помолился за него, покропил его святой водой и он прозрел. Но такiе случаи церковная власть не оглашает.

     После этого событiя в 1901 г., за 12 лет до грозного 1913 года появилось оповещенное в Церковных Ведомостях отлученiе Л. Толстого от Церкви. Но отлученiе было каким–то робким, застенчивым что–ли, нерешительным. В нем было выражено, что Лев Толстой сам себя отлучает от Церкви тем, что Таинства Церковные называет волшебством и магiей, а священников колдунами, вместо того,  как и должно было бы выразить отлученiе с подобающей властностью, примерно так: ”Властью, данной нам от Бога, анафематствуем графа Льва Толстого, а так же  его сотрудников и сообщников, за отступленiе от Православной Церкви, за похуленiе Святых церковных Таинств и православного священства. Проклинаем его богохульное ученiе. А всем верным чадам Матери Церкви Христовой, запрещаем иметь какое бы то не было общенiе с Толстым и его поклонниками”. Но этого сделане не было. Синод проявил мягкотелость, ради любви к отступнику. И за это, и за противостоянiе о. Iоанну Кронштадтскому, через 12 лет Синоду было попущено пасть в горчайшую ересь – имяборчество. Лев Толстой похулил таинства церковные, назвав их магическим действiем, а Синод через 12 лет похулил то, чем совершаются церковные таинства – веру в Божество и Божественную силу Святейшего Имени Божiя назвал магическим суеверiем и безсмысленным богохульством. Это подчеркнул в своем слове: «Два посланiя Синода» Соловьев, констатировавшiй омертвенiе россiйской церкви за тяжкiй общецерковный грех похуленiя Имени Божiя.

Синод выгораживает из под собственной анафемы имяславческiе мысли

о. Iоанна Кронштадтского

  Св. муч. Михаил Новоселов в книге: «В поисках правды»[29] констатирует: «Ясно, что авторам Посланiя хотелось, во что бы то ни стало, хотя бы ценою натяжек и недомолвок, выгородить из под собственной анафемы «имеславныя» мысли о. Iоанна (Кронштадтского). У них не хватило мужества и искренности прямо сказать, что с их точки зренiя о. Iоанн заблуждался в данном случае, как и осужденный ими   о.Иларiон. Та же неискренность мешает Св. Синоду признать, что «имеславная ересь» распространяясь в теченiе 1911 года чрез «Троицкое Слово», журнал, издаваемый архiеп. Никоном; распространяется и поныне в книжке, изданной Оптиной пустынью («Из разсказов странника о благодатном действiи молитвы Iисусовой»), с весьма рекомендательным предисловiем того же архiеп. Никона и, наконец, в его же толкованiи на Евангелiе от Матфея. Или, может быть, Св. Синод заколебался – и находит, что он «поспешил?..

«Россiя, если отпадешь от своей веры, как уже отпали от нее многiе интеллигенты, то не будешь уже Россiей или Русью святой,— предупреждал еще в 1905 году о. Iоанн Кронштадскiй.— И если не будет покаянiя у народа русского, конец мiра близок. Бог отнимет благочестивого царя и пошлет бич в лице нечестивых, жестоких, самоз­ванных правителей, которые зальют всю землю кровью и слезами». Голос Кронштадтского пастыря, не был услы­шан»[30].

Пророчество о советизме обновленческой церкви и обновленческого духовенства, и об антихристе

Виденiе св. прав. Iоанна Кронштадтского  

1 января 1908г.

"Господи, благосло­ви!

 Я, многогрешный раб Iоанн, iерей Кронштадтскiй, пишу сiе о виденiи, мною виденном в ночь на 1 января 1908 года. Что я ви­дел, то и передаю письменно.

Я прихожу в страх и трепет, что будет с грешным мiром. Гнев Божiй скоропостижный за наше окаянство. Я пишу, но рука моя дрожит, слезы капают на этот листок, но писать надо. Господи, помоги и укрепи меня! Отгони от меня страх и немощь, дай мне силу и крепость написать все, подробнее, с начала и до конца!

После вечерней молитвы я сел немного отдохнуть у стола. В келiи моей был полумрак, перед иконой Божiей Матери горела лампада.

Не прошло и по­лчаса, как я ус­лышал легкiй шум, кто–то легко коснулся моего правого плеча, и тихiй, легкiй, ласковый голос сказал мне: "Встань, раб Бо­жiй Иван, пой­дем со мною".

Я быстро встал и вижу: стоит передо мною див­ный, чудный ста­рец, бледный, с сединами, в мантiи, с посохом в правой руке, а в левой четки. Он по­смотрел на меня сурово, но глаза его были ласковые и доб­рые. Я тут же от страха чуть было не упал, но чудный старец поддержал меня, руки и ноги у меня дрожали, я хотел что–то сказать, но язык мой не повиновался. Старец меня перекрес­тил, и мне сделалось легко и радостно – я тоже пере­крестился. Затем он посо­хом указал на Западную сто­рону и тем же посо­хом начертал на стене: 1913, 1914, 1917, 1919, 1922, 1933, 1934. Вдруг стены не стало.

 Мне  видится чудо: я иду со старцем по зеленому полю и вижу мас­су стоящих крестов – сотни, тысячи, миллiоны; разные: малые и великiе, деревянные и ка­менные, железные и мед­ные, серебряные и золотые. Я прохожу мимо крестов, перекрестился и осмелился спросить старца: «Что это за кресты?». Он ласково ответил мне: это кресты тех, которые убиты за Христа и за слово Божiе пострадали. И вот мы идем дальше.

Вижу: целые реки крови текут в море, и море сделалось крас­ное от крови. Я от страха ужаснулся и опять спросил чудного старца; «А что это за кровь? Как же много ее пролито!» Он опять взглянул на меня, улыбнулся и сказал: "Это христiанская кровь!". Затем старец указал ру­кою на облака.

 И вот я вижу мас­су яркогорящих светильников. Вот они ста­ли падать на землю: один, два, три, пять, десять, двадцать. Затем стали падать целыми сотнями, все больше и больше, и все горели. Я очень скорбел, по­чему они не горели ясно, а только падали и потухали, пре­вращаясь в прах и пепел. Потом старец сказал.– "Смотри", и я увидел на облаках толь­ко семь горящих светильников и спросил старца, что это значит? Он, склонивши голову, сказал: «Это Церкви, которые падут в ересь, а семь светиль­ников горящих – это семь Церквей Апо­стольских Соборных ос­танутся до КОНЧИНЫ МIРА".

Затем старец показал ввысь и сказал мне:  "Смотри".

И вот я вижу и слышу чуд­ное виденiе – летели Ангелы и пели: "Свят, Свят, Свят, Гос­подь Саваоф", и шла большая масса народа со свечами в руках, с радост­ными сiяющими, лицами. Здесь были цари, князья, патрiархи, епископы, монахи, монахини, iереи, дiаконы, послушники, странники Христа ради и миiряне, юноши, отроки, мла­денцы и всякого сословiя люди. Херувимы и Сера­фимы сопровождали их в райскую небесную обитель. Я спросил старца: "Что это за люди?" Старец, как будто зная мою мысль, сказал/ "Это все рабы Христовы, пост­радавшiе за святую Соборную и Апостольскую Церковь". Я опять осмелился спро­сить, могу ли я присоеди­ниться к ним. Старец сказал: "Нет, еще рано тебе, потерпи, нет еще благословенiя Божiя!»

Я увидел Собор младенцев и опять спросил старца: "Ска­жи, отче, а младенцы как?".

Старец мне сказал: "Эти младенцы тоже постра­дали за Христа от царя Ирода (их 14 тысяч). А также получили венцы от Царя Небесного, те младенцы, которые были ис­треблены во чреве ма­тери своей, безымянные».                  Идем дальше – заходим в большой храм. Я хотел пе­рекреститься, но старец сказал мне: "Здесь мер­зость и запустенiе!".

Вот я вижу очень мрачный и темный храм, престол посреди церкви, иконостаса нет. Вместо икон какiе–то странные портреты, страшные, со зве­риными лицами и острыми колпаками, а на престоле не крест, а громадная пятироговая звезда, Евангелiе тоже со звездой, а свечи горят не восковые а смоляные – тре­щат, как дрова, и чаша стоит, а из чаши сильное зловонiе идет, всякiе гады, жабы, скор­пiоны, пауки ползают, так что страшно смотреть на все это. Просфоры тоже со звездою; перед престолом стоит священник в ярко– красной ризе, а по ризе ползают зеленые жабы и пауки; лицо у него страшное и чер­ное, как у демона, глаза крас­ные, а изо рта дым идет, и пальцы черные, как буд­то в смоле. Ах,  Господи,    как страшно смотреть на все это!»

  Затем  на престол прыгнула какая–то мерзкая, гадкая, бе­зобразная черная женщи­на, вся в красном, со звез­дою на лбу, и завертелась на престоле. Затем  она крикну­ла, как ночная сова, на весь храм страшным голо­сом: "Я свободна! " – и ста­ла. А люди, как безумные, стали бегать вокруг престола, чему–то радуясь, и кри­чали, и свистели, и хлопа­ли в ладоши. Затем стали петь какую–то песнь – сначала тихо, подобно змею, затем громче, как псы, потом превратилось все в звериное рычанiе, а дальше в неописуемый рев.  И вдруг сверкнула яркая молнiя, и ударил сильный гром, зад­рожала земля, храм рухнул, и провалился сквозь землю. Престол, священник, крас­ная женщина – все смеша­лось и загремело в бездну.

Господи, спаси нас, ах как страшно! Я перекрестился. Холодная дрожь охватила меня, пот выступил на лоб. Я оглянулся, а старец улыбнулся мне:"Видел?"«Видел, отче святый»–ответил я.

Потом спросил старца: Скажи мне, отче, что это было? Старец ответил: "Храм, священник и люди – это еретики, отступ­ники от Веры Христовой, безбожники, кото­рые отпали от Святой Православной Церкви, а признали обновленную Церковь, которая не имеет Благодати Божiей. В ней нельзя ни говеть, ни исповедываться, ни прiоб­щаться, ни принимать ми­ропомазанiе".[31] Господи, спаси меня  грешного, пошли мне покаянiе и смерть христiанскую», – прошептал я. Но старец успокоил меня: "Не скорби, — сказал, – молись Божiей Матери».