Арх. Серафим пытается доказать и то, что имяславцы обоживают буквы и звуки Имени Божьего. Он пишет: "…имябожники словами о..Булатовича в его "Апологiи " заявляют, что условных знаков и букв, коими выражает­ся божественная истина и идея о Боге, мы не обожаем, ибо сiи  буквы и звуки не суть Божественное действiе  Божества, а действiе  человечес­кого тела", /V,-9.с.280/. Казалось бы все ясно, но арх.Серафиму ясно, что все наоборот. Он пишет далее: 'Мысль или идея о Боге есть вну­тренняя составная часть имени Божьего, как членораздельный звук - составляет внешнюю физическую составную часть имени Божьего. Только при наличiи  обоих этих составных частей своих может быть имя вообще и в частности имя Божiе". /там .же/. Но эта его мысль, о том, что имя существует только постольку, поскольку оно облечено в членораздель­ные звуки, противоречит Св. Писанiю и Св. Преданiю Церкви, которые говорят о том, что Имя Божiе  открыто твари Самим Богом. что Имя Хрис­тово предуготовано прежде сотворенiя  мира, что существует надмирно и независимо от тварного произношенiя  или написанiя. Руководствуясь своими соображенiями, арх.Серафим выводит, что раз Имя Божiе  без тварных звуков немыслимо, то, значит, слова имяславцев о Божественности имени Божьего распространяются и на. буквы и на звуки. Странная ло­гика, позволяющая обвинить, например, ап. Фому, исповедавшего Христа Богом, в том что он обоживает человеческое естество Христа! Самим же имяславцам утвержденiе  Божественности Имени Божьего ничуть не препятствовало признавать тварность букв и звуков его, как и всей Церкви исповеданiе  Христа. Богом не препятствует признавать Его и Человеком.

В своей фундаментальной работе арх. Серафим сообщает, что не намерен подробно заниматься критикой имяславiя, т.к. оно уже было осуждено Святейшим Синодом Русской Церкви в 1913 году, "забывая" при этом сообщить, что уже после этого осужденiя  имяславцы были подвергнуты /по порученiю Синода/ суду Московской Синодальной конторы, и что суд этот совершенно их оправдал и исповеданiе  их Имени Божьего признал православным! Таковы "богословскiе " методы противников имяславiя !

Мы не склонны думать, что причиной имяборческих обвиненiй  была одна, только упрямая злонамеренность, нежеланiе  понимать, стремленiе  опорочить, во что бы то ни стало... Кое-что-- следует отнести и на. счет особенностей духовной жизни имяборцев. Для выясненiя  этого вопроса, обратимся к полемике между имяборцем проф. С.В.Троицким и защитником имяславiя  проф.С.Булгаковым, опубликованной в 1914 голу на страницах журнала "Итоги жизни".

       Проф. Троицкiй, несмотря на заверенiя  имяславцев, отказывается по­верить в то, что, говоря о нетварности Имен Божiих они не обожествляют звуков и букв. Из его сочиненiя  ясно можно видеть, что ему просто непонятно, о каком еще имени, кроме букв и звуков, может идти речь, ведь сам он кроме букв и звуков никакого имени не знает и представить себе не может. В его религiозном опыте нет для него никакого дру­гого имени кроме его собственных мыслей и слов. В своем ответе на статью проф.Булгакова в защиту нмяславiя, Троицкiй  пишет:

       «Г. Булгаков в качестве аргумента за имябожников выставляет то обстоятельство, что они различают плоть слова /слова, слоги и звуки, изменчивое, эмпирическое в слове"/ и внутреннее слово, собственно имя, воплощенное в слове... Что такое это внутреннее слово, собственно "имя", повидимому и сам г. Булгаков ясно не представляет... всякое имя состоит из звуков / произносимых или мысленных / и мысли, в них выражающейся.. Поэтому имя без звуков быть не может /подч. - В.К./, имя без звуков уже не есть имя, а есть чистая мысль. И если бы имябожники /и их защитники/ не имели в виду говорить и о звуках, они должны были бы говорить о мысли, а слово "имя" не употреблять..."[3]

Троицкiй  утверждает, что имяславцы "от букв и звуков отрицаются лишь в целях облегченiя  апологiи  своего ученiя ". Его нисколько не интересует вопрос о том, почему же так настойчиво защищают имяславцы утвержденiе  о некоем нетварном Имени, самому Троицкому неведомом. Он не допускает и тени сомненiя  в полноте своего религiозного опыта, - чего он не знает, того, по его убежденiю, и' вовсе нет. Но, может быть, афонским монахам открыто в их молитвенном опыте что-то такое, что не открыто профессору  по кафедре канонического права? Нет, он скорее готов обвинить их в нечестности. Это освобождает его от подозренiя  в злонамеренной клевете, - но намного ли лучше в духовном отношенiи  такая самоуверенная, гордая слепота?

Для Троицкого одного из главных идеологов имяборчества - вообще свойственно не только имяборчество, но и словоборчество, логомахiя. В той же статье он, сам того не замечая, говорит вещи, прямо противо­речащiе  православному исповеданiю. Он отрицает, что вообще существуют Божiи  слова, и даже дерзает утверждать, что Ипостась Св.Троицы по существу - не Логос, не Слово и лишь называется так для того, чтобы обозначить безстрастiе  рожденiя  Сына Божiя  от Отца и ничего кроме безстрастности рожденiя  Имя Второй Ипостаси Святой Троицы - Логос не означает. Вот что пишет Троицкiй: "Сей же Самый Сын Божiй  назы­вается Словом для того, чтобы обозначить безстрастность Его рожденiя. Одинаковость названiя  Сына Божiя  со словом человеческим не должна по святоотеческому ученiю вводить в соблазн, делать заключенiе  о подобiи  Сына Божiя  слову человеческому".

Этот разрыв-отрицанiе  какой-либо связи между Богом-Словом /а по Троицкому - даже и не Словом/ и человеческими, тварными идеями, мыслями и словами совершенно неправославен, зато - плоть от плоти западной рацiоналистической, номиналистической философiи. Это настолько очевидно, что не нуждается в доказательствах, но для наглядности при­ведем один отрывок из творенiй  св.мученика Iустина. Философа, блестяще опровергающiй  измышленiя  проф. Троицкого:

"Наше ученiе  - возвышеннее, очевидно, всякого ученiя, потому что явившiйся нас ради Христос по всему был Слово, то есть и по телу, и по слову, по душе. И все, что когда-либо было сказано и открыто хорошего философами и законодателями, все это ими сделано соответственно меры нахожденiя  ими и созерцанiя  Слова, а также как они не знали всех свойств Слова, Которое есть Христос, то часто говорили даже противное сами себе ". /Сочиненiя  св. Iустина. Философа и мученика, М.,1892, с.115/.

    Конечно, слово человеческое далеко не то же, что Слово Божiе  и слова Божiи, о чем и учат святые отцы, однако Священное Писанiе  и Православная Церковь свидетельствуют, что человек сотворен по образу и подобiю Божiю и, следовательно, слова человеческiе  тоже имеют свой первообраз в Боге. Отрицать это подобiе  - значит впадать в крайнiй  рацiонализм, утвержденiе  какой-то вне-божественности, абсо­лютной автономiи  человеческого разума, мыслей и слов от Бога. Но разве есть чему-либо кроме греха, источник или первообраз вне Бога.? Отрицанiе  сообразности мира, в частности, человека, его мыслей и слов Богу, Божественным вечным идеям - энергiям, о которых говорили так ясно святые отцы, незнанiе  или при формальном знанiи  духовное непрiятiе  нетварных Божiих идей /логосов/ - энергiй  - это и есть духовная основа, и причина имяборчества, причина обвиненiя  имяславцев в обоженiи  букв и звуков. Трудно было поверить имяборцам, что дело не в буквах и звуках, а в чем-то таком, чего они попросту опытно-религiоз­но не знают и представить себе не могут.

Спор шел не о буквах и звуках, а именно о внутреннем содержанiи  Имени Божiя, об истине, об идее, в нем содержащейся. Но и идея эта, будучи именем, не есть отвлеченная идея. Она находится в особом отношенiи  как к именующему, так и к именуемому. Вопрос заключается в том, кто является субъектом имени: именующiй  или именуемый, конкрет­нее, когда речь идет об Именах Божiих: от человека или от Бога про­исходит Имя Божiе, тварно Оно или Божественно? В этом и было острiе  спора.  Решенiя  у имяславцев и у имяборцев прямо противоположные.

Iеромонах Антонiй  Булатович писал: "...условных звуков и букв, коими выражается Божественная Истина и идея о Боге, мы не обожаем, .ибо сiи  буквы и звуки не суть Божественное действiе  .Божества, а действiе  человеческого тела, Богом же называем самую идею о Боге и "всякая идея о Боге есть Сам Бог" / Апологiя  веры во имя Божiе  и во Имя Iисуса", М., 1913, стр.188/.

Итак, буквы и звуки суть действiя  человеческiе, а идея, по мысли имяславцев, есть действiе  Божiе.

Аналогично обстояло дело и с двумя другими обвиненiями. Утвержде­нiе, что имяславцы почитают Имя независимо от Именуемого, не имеет аб­солютно никаких основанiй  в имяславческих текстах и также неоднократно опровергалось имяславцами. Совершенно так же обстояло дело с обвиненiем в отождествленiи  Имени Божьего с Самим Существом Божiим. Имяславцы прекрасно сознавали, - и писали об этом, - что их ученiе  об имени Божiем, которое они понимали как энергiю Божiю, нераз­рывно, с православным ученiем о Божественных энергiях вообще. Называя Имя Божiе  Божественной энергiей и усматривая аналогiю.своего уче­нiя  с ученiем св. Григорiя  Паламы о Божественных энергiях, имяславцы просто, не могли ни отрывать Имени - энергiи  от существа Божiя, ни отождествлять Его с Существом Божiим как неотделима от Существа Божiя  и нетождественна с ним всякая Божественная энергiя. Ясно, что обвиненiя  имяславцев в том, что они: 1/. отделяют Имя от Бога, 2/. отождествляют Имя с Божественной Сущностью, З/. утверждают, что Имя Божiе  есть Божественная энергiя, - все эти три обвиненiя  взаимно исключают друг друга. Но что удивляться сюрпризам имяборческого рацiонализма, доходящим до абсурда! Противники св. Григорiя  Паламы бросали ему точно такiе  же взаимоисключающiе  обвиненiя. Законы еретичествующего рацiоналистического рассудка за шесть веков не измени­лись. Имяславцы, в отличiе  от своих противников, будучи логически последовательными, начисто отрицали как отождествленiе  имени с сущ­ностью, так и отрыв от нее, твердо став на. том, что Имя Божiе  есть Энергiя  Бога.

     Из всех обвиненiй  имяборцев соответствовало действительности одно: имяславцы утверждали, что Имя Божiе  есть Божественная энергiя. Есть ли. Имя Божiе  действiе  Божiе  или человеческое - в этом подлинная, если отбросить нелепые обвиненiя, догматическая сущность "имяславчес­ких споров".

    Обратившись к писанiям святых отцов, к литургическим текстам, к Православному Катехизису, нетрудно обнаружить, что огромно число свидетельств святости, надмирности, Божественности Имени Божiего, того, что Сам Бог открывает Свое Имя людям, что Имя Божiе  есть Божествен­ное Откровенiе, эти свидетельства, несовместимы с утвержденiем, что Имя Божiе  есть продукт человеческой деятельности. Не будем здесь приводить эти свидетельства. Они собраны в замечательной книге о.Антонiя  Булатовича "Апологiя  веры во Имя Божiе  и во Имя Iисуса".[4]

Что же целому сонму святых свидетельств могли противопоставить имяборцы? Самым серьезным и даже единственным серьезным их аргумен­том является ссылка на ученiе  о "примышленiи " или "измышленiи " имен, развитое главным образом св. Григорiем Нисским в полемике с еретиком Евномiем.

Евномiй  утверждал, что сущность Божiя  до конца выразима в Божiих Именах, которые открыты людям Богом, и потому сущность Божiя  человеком вполне и до конца познаваема. Св. Григорiй  Нисскiй, опровергая эту ересь, в частности, писал:          "изобретать существующим предметам служащiе  к их обозначенiю слова и наименованiя  принадлежит получившим от Бога способность мышленiя  людям, которые всегда, по своему произво­лу, для яснейшего представленiя  предметов, изобретают известные рече­нiя, указывающiе  на их свойства". Эту способность св. Григорiй  назы­вает "примышленiем".

"Имя Божества - пишет св. Григорiй, - изрекается людьми посредством примышленiя  для обнаруженiя  превышнего могущества".

Именно на этом ученiи  строит свою борьбу против имяславiя  глав­ный идеолог имяборцев проф. Троицкiй  а. вслед за ним и арх. Серафим  /Соболев/.

        Проф. С. Булгаков. возражая Троицкому в его аппеляцiи  к св. Григорiю Нисскому и его ученiю о "примышленiи ",  указывал, что хотя св. Григо­рiй  Нисскiй  действительно писал о том, что произведенiе  имен есть дело человеческое, это не может, однако, давать основанiй  для опровер­женiя  имяславчества. Во-первых, в богословском споре отдельное, частное мненiе, хотя бы и святого отца, не может иметь безусловного решающего значенiя. Св. Григорiй  Нисскiй  учил в частности и об апокатастасисе   / т. е. о всеобщем спасенiи  твари/, но Церковь не приняла это ученiе  в качестве общецерковного. Можно добавить, что известно немало случаев, когда св. отцы в своих частных богословских мненiях противоречили друг другу. Частное богословское мненiе  не есть дог­мат.  

                Во-вторых, Булгаков ссылается на. исследователя богословiя  св. Гри­горiя  Нисского  В. Несмелова, который говорит о том, что св. Григорiй  пишет не как богослов-систематик, а как проповедник, полемист, апо­логет и что ему приходится самому в процессе спора впадать в край­ность, в односторонность, противоречiе.  Булгаков пишет, что св. Григо­рiй  в полемике с Евномiем, который рацiоналистически отождествляет имена с сущностями, противопоставляет ему рацiонализм противополож­ного характера - совершенно отделяя имена от сущностей. "Имена исходят от нас", - говорит св.Григорiй. Имена оказываются лишенными внутренней связи с тем, что они означают и, таким образом, сами имеют значенiе  только для человеческого мышленiя. Булгаков указывает на то, что эта скептическая позицiя  свойственна св.Григорiю лишь в отдельных поворотах его мысли и находит у него важные дополненiя  и измененiя. Св.Отец говорит в то же время и о том, что названiе  согласуется с предметом, или с. природой вещей, что существует "подобо-именность человеческого с вечным", "Божественного с нашим". "Для св.Григорiя  Нисского, - пишет Булгаков, - слово несомненно не является лишь человеческим измышленiем, оно находится в некотором положительном, существенном отношенiи .к вещам". Но каково именно это отношенiе  в этом-то, и заключается существо .спора.

Отнести св. Григорiя  к имяборцам было бы совершенно неверно. На это указывает самое существенное в его ученiи  - его мистическое отношенiе  к Именам Божiим. Св.Григорiй  пишет: "тайна, благочестiя  состоит, собственно в исповеданiи  имен Божiих" /подч. Издат. /. Как это непохоже на имяборчеекое рвенiе  противников имяславiя, доводившее их до по­пиранiя  ногами /в буквальном, смысле/ написанiя  имен Божiих. Невоз­можно, назвать исповеданiе  .Имен Божiих тайной благочестiя, если под Именами Божiими разуметь лишь человеческiе  измышленiя. На. Именах Божiих, согласно св.Григорiю, утверждается вера наша. " Если св.Григо­рiй  .не неуязвим в философiи , - пишет С..Булгаков, - то религiозно он совершенно свободен от рацiонализма, ставя почитанiе  Имен Божiих в один ряд с таинствами церковными, и не ясно ли, что здесь он находит­ся, на линiи  имяславiя ".

      Здесь, нужно заметить, что С..Булгаков, в принципе споря с Троицким, соглашается с ним в частности в том, что ученiе  о "примышленiи " противоречит имяславiю. И напрасно. Каким образом ученiе  о примышленiи, органически является частью ученiя, и именно имяславческого ученiя, об Именах Божiих - об этом речь ниже.

В споре с Булгаковым Троицкiй  не может отрицать почитанiя  в Православiи  Имен Божiих. Однако он продолжает при этом настаивать на. их тварности, проводя аналогiю с почитанiем в Православiи  икон, являющихся результатами человеческого труда. Вместе с Троицким и некоторые другiе  противники имяславiя  признают за Именами Божiими такое же достоинство, как за святыми иконами. В этом случае спор прiобретал такую форму: Имена Божiи  есть энергiи  Бога, или есть словесные иконы Бога созданные человеком?[5] Это наиболее отчетливая свободная от клеветнических и других пристрастных наслоенiй  и потому, наиболее интересная в чисто богословском отношенiи  постановка во­проса.

Несомненно, в св. иконах есть человеческое творчество. Но разве имяславцы отрицают человеческое начало в Именах Божiих? Они призна­ют, что буквы и звуки Имен Божiих суть действiя  человеческiе .

Человеческими действiями, однако, являются не только буквы и зву­ки, - то же самое можно сказать и об образах и понятiях, часто туман­ных, неясных и произвольных, порождаемых человеческим сознанiем при призыванiи  Имен Божiих. Не случайно св.Отцы делатели умной молитвы предостерегают от человеческих фантазiй, связанных с молитвенным обращенiем к Богу. Значит, и в самой идее, во "внутреннем" слове, содержащемся в произносимом устно или мысленно, или в написанном Имени Божiем, может содержаться нечто от человеческой, т.е. тварной умственной деятельности, иными словами, наряду с тварными буквами и звуками Имя Божiе  призываемое содержит и тварную идею.

Имя Божiе  в определенном смысле, точно есть икона. Но разве св. икона есть произведенiе  только лишь иконописца.? Подлинная икона не плод фантазiи  иконописца, а всегда результат откровенiя, явленiя  образа, иконописцем увиденного и воспроизведенного кистью и красками. Известно, как боролась церковь со всяческим человеческим произволом в иконописанiи, .как бережно сохраняла в иконописном каноне явленiе  Первообраза.

Икона создается не только иконописцем, а в первую очередь Самим Первообразом, который в иконе присутствует энергiями.

Точно так же как нетварный Образ Божiй  присутствует в тварном образе, так же нетварное Божественное и страшное Имя Божiе  присутствует в тварном. сознанiи, в тварных буквах и звуках нетварного Имени и есть то "примышленiе ", о котором пишет св.Григорiй  Нисскiй. Оно не только не отрицает нетварного Первоимени, но и предполагает Его, и религiозно оправдано им, как тварный образ предполагает не­тварный Первообраз и им оправдан.

Тварные имена возникают в сознанiи  человека именно в силу от­кровенiя  Имен Божiих. Степень, мера усвоенiя  этого откровенiя  зави­сит от духовно-нравственного состоянiя  человека и человечества, но как в каждой иконе, пусть и несовершенной, присутствует Первообраз своими энергiями, так и в каждом тварном имени присутствует Именуемый Своей нетварной энергiей и Своим нетварным Именем.

Таким образом ученiе .об Именах Божiих как об иконах, отнюдь не ниспровергает /как это кажется рацiоналистически настроенным имяборцам/ ученiя  о нетварных Именах Божiих, а признанiе  Божественности Имен Божiих не отрицает того, что их тварная природа, идея, звуки, буквы есть словесная икона, в которой нетварное Имя присутствует.

Имена Божiи и  нетварны - как Божественная энергiя, как откровенiе  для твари, о котором так ясно говорит Святая Церковь, и тварны - как человеческiе  именованiя  этих вечных Имен, Идей, Образов.

Согласно Православному ученiю в Боге следует различать Ипостаси, Сущность и все то, что окрест сущности - божественную энергiю. Мир Божественных энергiй - идей, тех, которые по слову св. Григорiя  Богослова являются первообразами твари. В отношенiи  к Богу они суть Его образы, Его отображенiя, Его Имена. Мы не можем сами собою познать их, так как не знаем Божест0венной Сущности и не можем знать ее. Поэтому Сам Бог открывает нам Свои Имена.

Собственно всякое подлинное имя для именующего, для призывающего может быть только открыто ему, а не придумано, не сконструировано им, не выведено из себя без участiя  призываемого, так как мы не знаем сущности призываемого, а имя, если оно действительно связано с сущностью, а. не есть произвол, кличка, - имя есть энергiя  сущности, ее объективацiя, обнаруженiе. Мы не знаем не только друг друга, но и самих себя, наша собственная сущность не открыта вполне нашему соз­нанiю. Поэтому нам неизвестны и наши собственные имена, которые предвечно существуют в замысле Божiем о нас. Поэтому в крещенiи  чело­век получает имя какого-либо святого, в монашестве - имя другого святого, при постриженiи  в схиму может быть дано третье имя. На Западе существует обычай давать при крещенiи  несколько имен. Конечно все эти имена, будучи отнесены именно к определенному человеку и приняты им в качестве своего имени таинственным образом связаны с его вечным именем, существующем в замысле Божiем, но ни одно из этих имен не отображает его в совершенстве, как и эмпирическая внеш­ность далека от того аспекта образа Божiя, который напечатлен имен­но на данном человеке и ни на. ком другом.

Но кто же может открыть человеку его собственное имя - единственное, вечное, соответствующее тому аспекту образа, Божiя, который напе­чатлен на. этом человеке и без которого будет неполноценен церков­ный собор? Конечно, только Тот, Кто совершенно знает его, т.е. Творец, как и говорит об этом слово Божiе: "побеждающему дам вкушать сокро­венную манну, и дам ему белый камень а на камне написанное новое имя, которого никто не знает, кроме того, кто получает" /Апок. 2,17/. Сокровенная манна Боговеденiя  непосредственно связана с новым име­нем - это тот неповторимый дар Божiй, который приносит каждый из спасенных людей в сокровищницу соборного Богопознанiя, в полноту напечатленного на твари образа Божiя. Все мы призваны к тому, чтобы войти в полноту замысла Божьего о нас, стать живым, хотя и тварным, но обоженным именем Божiим, вместилищем дарованного нам нетварного имени Божьего, стать живой иконой, совершенным напечатленiем дарованного нам нетварного образа Божiя.

Имя есть собственное имя, - а не только идея, слово, буквы, звуки, отвлеченная идея, - благодаря тому, что оно связано с сущностью имену­емого. Именуемый сам пребывает в своем имени, как и в образе, своей энергiей.  Имя Божiе  - Божественная энергiя, и потому оно есть онто­логическая возможность Богопризыванiя, Богопознанiя, встречи, прiобщенiя  твари Богу. Вечная Божественная энергiя  может созерцаться челове­ком как Слава Божiя, как действiе  Божiе  в твари, как благодать, как свет, как Божественное естество, причастниками которого мы призваны стать /2 Петр.1,4/. При призыванiи  Бога она есть онтологическая возможность Богообщенiя, Имя Божiе.

Тварное имя состоит из звуков - фонемы, членораздельного состава - морфемы и идеи в них заключенной - синемы. Но если не присутствует в этом сам именуемый своей энергiей, то это еще не имя, а некая отвле­ченная, мысль, как-то нами субъективно соотносимая с именуемым, но не имеющая к нему.объективного отношенiя. На нее именуемый не отзовет­ся.

Поэтому Господь Сам открывает твари Свое Имя, как и говорит нам об этом слово Божiе. Открывая Свое Имя, Господь влагает в умы че­ловеческiе  идею, этому Имени соотвествующугю, как, например, с именем "Сущiй " связаны мысли, представленiя  человеческiе  о бытiи. Идея, вло­женная в сознанiе  человека, усваивается им в меру его духовного возраста. Возрастая благодатью Божiей, человек в призыванiи  Имени Божьего сквозь звуки и буквы, и мысль тварную все более и более постигает идею Божественную, т.е. собственно Имя Божiе.

Так Господь открыл Свое вечное Имя - Iисус. Оно имеет звуки, ко­торые меняются каждый раз, как это имя произносится даже одним и тем же человеком, оно имеет свой состав-морфему, которая различная в разных языках, оно содержит идею: "Бог - спасает", .которую каждый понимает в свою меру. Все это, будучи тварным, изменяемо, но оно заклю­чает в себе и собственно Имя, вечное и неизменное, уготованное прежде сотворенiя  мира, вечную Божественную энергiю - идею, которой в нашем тварном сознанiи  соответствует идея "Бог - спасает". Эта. тварная идея есть образ Первообраза, оттиск его на тварной природе, сосуд, его вмещающiй. Внутри же этой тварной мысли горит огонь Божествен­ной идеи - страшного Имени Божьего, мысль эта есть его икона, образ его нерукотворенный, Богом созданный и на тварной природе нашего сознанiя  напечатленный.

Существует совершенно ясная аналогiя  между воплощенiем Бога Слова, между соотношенiем Божественной и тварной природы во Христе и соотношенiем Божественного и тварного в Имени Божiем. Логос воплотился, приняв человеческую природу, дух и тело в свою Ипостась. Точно так же и нетварное Имя Божiе, энергiя  Божiя, соединяется с человеческой идеей /словом мыслимым/ и звуком / словом произноси­мым/, или буквами /словом написанным/, короче - с телом имени.

В отношенiи  Боговоплощенiя  исторiя  знает ереси, искажающiе  ис­тинный Православный образ Боговоплощенiя, засвидетельствованный Халкидонским Собором. Существует аналогiя  и здесь между различными христологическими ученiями и различными ученiями об Имени Божiем. Имяборческое утвержденiе, что Имя Божiе  есть простое человеческое имя, такое же, как и любое другое, имя любого человека, соотвествует в исторiи  несторiанской ереси, видящей во Христе только человека.

Обоженяе букв и звуков Имени Божьего, в чем обвиняли /несправед­ливо!/ имяславцев, соотвествовало бы монофизитству, отрицавшему тварную  природу во Христе.

    Само же имяславiе  можно сравнить с Халкидонским исповеданiем двух природ во Христе, в единой Ипостаси Слова Божiя. Имяславцы утверждали, что Имя Божiе  нетварно, но в то же время признавали и то, что оно облечено в тварную природу - звуки и буквы.

    Объективности ради надо сказать, что  у имяславцев была недоговоренность, которая могла вызвать возраженiя  у их противников, опирающихся на ученiе  св. Гри­горiя  Нисского о примышленiи  имен. Имяславцы в начале споров упускали, что Имя Божiе  (произносимое, - изд.) облечено не только в тварные буквы и звуки, но и в тварную мысль, о которой говорили имяборцы и не только они, но и Великiе  Отцы Церкви в своем ученiи  о примышленiи. В этом пункте противники имяславiя  обоснованно могли подозревать, что имяславцы обоживают человеческую несовершенную и тварную мысль о Боге.[6] Рели­гiозно почитая Имя Божiе  и признавая облеченность его в тварную природу, философски имяславцы недостаточно ясно различали Божествен­ное Имя - Идею, Энергiю - и напечатленiе  этого Имени на тварном сознанiи, тварную идею о Боге, которая есть образ Идеи Божественной. Так, Антонiй  Булатович в ранних своих работах писал, что всякая идея о Боге есть Бог, но при этом он, конечно, имел в виду нетварные Бо­жественные идеи, умалчивая однако о идеях тварных, не проводя ясного различiя  между ними. Если продолжить аналогiю с христологическими спорами, то это напоминает аполлинарiанство, в котором воспринятая Христом тварная природа неполна, в ней отсутствует тварный человеческнй дух, место которое в человеческой природе, по ученiю аполлинаристов занимает Логос. Таким образом нужно понять и некоторые положительные мотивы противников имяславiя, опасавшихся присвоенiя  божественного достоинства тварным реальностям, отнюдь не забывая, однако, что рвенiе  не по разуму, проявленное на этом пути, привело  некоторых из них в конечном итоге в имяборческую ересь. К сожаленiю, обвиненiя  имяславцев не ограничивались справедливыми замечанiями, а носили характер злостного нежеланiя  понимать своих идейных: про­тивников и стремленiя  приписать им, вопреки очевидности, такiе   ереси, в которых те не были никоим образом повинны.

Неточность в исповеданiи  нмяславцев была устранена ими довольно быстро. О..Антонiй  Булатович в своей книге, вышедшей уже в 1914 г., "Моя мысль во Христе" пишет "...идеи, коими именуется Бог во Именах Своих и звуках сих Имен, суть лишь тварная оболочка Имен Божiих, а сущность всякого Имени Божiя  есть - "мысль о Боге", Истина о Трiипостасной Истине" /с.183/. Т.е. здесь ясно видно различiе  между, тварной идеей о Боге и нетварной Истине в Имени Божiем. "…Господь Бог словесной Деятельностью Своей воплощается, так сказать», в идеи и слова человечёскiе "/с.196/,  "…мы называем Имена, Божiи  Богом, ибо, хотя Имена Божiи  образованы словами и идеями тварными, но в них всегда сiяют, хотя и не всегда созерцаются нами, Лучи словесной Деятельности Божества, которые исполняют сiи  тварные идеи Духом ^;и Жизнью,. Истпной и Благодатью, и Благоволенiем Божества "/с. 201/. В этих словах дано точно православное,"халкидонское" исповеданiе  двух природ Имени Божьего. Тварная идея ограничена и выражает сим­волически Божественное содержанiе  лишь по одной его какой-то стороне. По  этому содержанiю и отличаются имена твари от Имен Божiих.   

Нечувствiе, невиденiе, непониманiе  этого содержанiя  и составляет существо имяборческого восстанiя  на прославленiе  Имени Божьего. Приведем отрывок из книге о..Антонiя  "Моя мысль во Христе", в котором прекрасно изложена суть спора об Именах Божiих.

"Итак, Имена Божiи  по естеству своему - непостижимы, требуют в себя веры, как то изъявил Св.Златоуст, суть в противоположность именам че­ловеческим: Свет, Бог непреодолимый, нетленный, Сый и Живый. как то засвидетельствовал Св. Симеон Новый Богослов. Но вот ныне имяборцы, дабы легче опровергать Божество и Божественную Силу Имен Божiх, отрицают таинственную сущность Имен Божiих, и, основываясь на том, что Истина о Боге символически выражается какой-либо тварной идеей, и эта идея символически выражается звуками человеческого языка, основываясь на этом, они хотят и во всяком Имени Божiем видеть только символ - звук и идею, Истину же, выражаемую сим символом, не считать за сущность Имени Божьего, а как бы, стоящей независимо от него. Возьмем.для примера слово "Отец", разве можно сказать, что это слово всегда есть Имя Божiе? Слово это состоит всегда из двух звуковых слогов, выражающих идею отечества, но в таком виде оно еще не есть Имя Божiе а делается Именем Божiим лишь тогда, когда кто-либо отне­сет это имя к Богу и оно исполнится внутреннего содержанiя  мысли о Боге. Итак, не содержанiе ли мысленное всякого имени составляет это сущность, которая символически выражается именуемой идеей по какому-либо одному свойству? По этой   сущности и различаются имена человеческiе  от Имен Божiих, и _:то же имя -отец, когда его относят к людям, бывает, по Св.Симеону - словом текучим и пустым, а когда его отнесут к Богу.- бывает - "Светом". Из этого рассужденiя  совершенно ясна ложность мудрованiя  имяборцев, .будто всякое Имя Божiе  состоит только из звука и выражаемой им идеи, ибо в таком безотносительном виде имя остается только никому не принадлежащим именем, а Именем Божiим делается лишь тогда, когда будет отнесено к Богу и исполнится мысли о Боге…

Итак, сущность всякого-собственного имени составляет, во-первых, мысль о Лице, к коему это имя относится, и эту мысль встречает сознанiе  себя во имени своем того лица, к коему это имя относят. Итак, теперь совершенно понятно, почему Св.Симеон называет   относимые^:  к Богу Имена - Светом и Богом, потому, во-первых,что Бог встречает каждое призыванiе  Его Имени Сознанiем Своим, Энергiей Своей и потому, во-вторых, что всякая истинная мысль о Боге есть дарованiе  Его, Энергiя  Его, есть Его Откровенiе  "/с. 181-184/.[7]

     Если^: изложенiя  этих мыслей о.Антонiя  и требует некоторого тер­минологического совершенствованiя, то содержанiе  их представляется православно безупречным, абсолютно свободным от выдвигавшихся на. него обвиненiй и, в свою очередь, точно обличающим сущность заблужденiя   имяборцев.

Не будь замутненности  "имяславческих споров" человеческими страстями, может быть, истина почитанiя  Имени Божьего и открылась бы. соборному разуму Русской церкви в четких и общепризнанных догматичаских определенiях.

* * *

                                                  "И призвавше их. заповедаша има отнюдь не                                                                    

                                             проповедовати ниже учити о имени Iисусове " 

                                                                                              /Деян 4,18/.             

 Исторiя  имяславческих споров явила собою поучительный пример того, как вопрос в принципе ясный для Православного воцерковленного сознанiя  может быть замутнен человеческими страстями и клеветой.

Ревность об истине становилась ревностью не по разуму, приводившей спорившйх к нежеланiю слушать и к непониманiю противной стороны.

Очевидно, что такой столп имяборчества. как арх. Антонiй  Храповицкiй / находился под наважденiем от рецензiи  полной клеветнических измышленiй, инока Хрисанфа, а арх. Серафим /Соболев/ споря.по существу, не с имяславiем, а с такими его "защитниками" как С.Булгаков и П.Флоренскiй, имел в виду развенчанiем имяславiя  нанести удар по ученiю о Софiи, которое с имяславiем, однако, внутренне никак не свя­зано.

Единственный труд о.Булатовича, на который ссылается арх.Серафим - это самая ранняя книга "Апологiя ...", причем неизвестно, читал ли ее владыка целиком, или берет цитаты из сочиненiй  имяборцев. как это обычно делают большинство противников имяславiя .

Еще предстоит раскрыть механизм той интриги, в результате которой консервативно-охранительные настроенiя  некоторой части синодальной iерархiи  были использованы для разжиганiя  гоненiй  на Православное ученiе  о почитанiи  Имени Божiя, а неустойчивые, склонные к богословскому модернизму силы встали на его защиту к вящшей компрометацiи  этого ученiя  в глазах ортодоксов.

Ясно одно, темные силы, спровоцировавшiе  "имяславческiе  споры" - те же самые что оторвали Римскую Церковь от полноты Православiя, затем развили в Западном мире, лишенном благодатного церковного окормленiя, рацiонализм и чувственность, ставшiе  основой секулярного мировоз­зренiя, рассудочного и матерiалистического.

Западническiй  дух не раз восставал на Православную Русь и с помощью вооруженной силы интервентов, и в виде различных лжеученiй  от ереси жидовствующих до марксизма, и современного науч­ного позитивизма.

Когда образованное Россiйское общество начала ХХ века было уже смертельно отравлено рацiонализмом и матерiализмом и само усердно растлевало иные, еще здоровые слои русского народа этот яд был подмешан и к чистому источнику Церковного ученiя  в виде имяборческих измышленiй  западнически настроенного рацiоналистического и позитивистского ума.

Похулить Имя Божiе, страшное и святое /Пс. 98,3/, по многократному свидетельству Св. Писанiя  и св. Отцов непридуманное людьми, но открытое им Самим Богом, «о немже всяко колено поклонится небесных, земных и преисподних» /Филл. 2,10/, объявить его таким же, как и прочiе  человеческiе  имена – вот к чему стремились богоборческiе  силы, на руку которым вольно сыграли имяборцы.

Спасается человек, соединяется со своим Творцом Св. Таинствами Церковными и молитвой. «Чашу спасенiя  приму и Имя Господне призову» /Пс. 115,4/, - говорит Псалмопевец. Воспрепятствовать благодатнотаинственной жизни богоборчество тщится всеми способами – разрушенiем храмов, гоненiями. Антихрист пришедшiй  в мир, попытается и вовсе прекратить «жертву и приношенiе». Но с молитвой внешним образом бороться невозможно. И вот являются в преддверiи  внешних гоненiй  хулители Имени Божьего. Цель темных сил понятна – сделать молитву бездейственной, ибо если не верить в святость, божественность и силу произносимого Имени, считать его человеческим произведенiем, а не Божiим Откровенiем, Божiим действiем, то по неверiю будет бездейственной и молитва, или хуже того, вменится в осужденiе  и в грех, как вменяется в грех кощунственное отношенiе  к иконам или недостойное прiобщенiе  Св. Тайн.

Господь говорит об уверовавших: «Именем Моим бесы ижденут» /Мф. 16,17/, а все естество ангельское безпрестанно

  славит Пресвятое Имя» /Акафист Iисусу Сладчайшему/. Это страшное для бесов оружiе  и пытаются выбить из рук изрядного воинства Христова хулители Имени Божьего, сея разделенiя  и расколы, препятствующiе  выясненiю Православной истины, ложь и клевету.

Имяборцы не имеют уверенности в своей правоте. С.Троицкiй  говорит иногда как имяславец, и арх. Никону кажется, что спор с о. Антонiем Булатовичем чисто терминологическiй  /Арх. Никон. Мои дневники, 1916 г./. И суд церковный оправдал имяславцев и Собор должен был, казалось, приступить к серьезному рассмотренiю вопроса, вот-вот и дух заблужденiя  не устоит, и Церковная истинв обрящется во всей чистоте!

Но нет, за грех неведенiя, за безстрашiе  и небреженiе, оказанное сынами Света – к страшной и животворящей тайне Имени Божьего, темным силам было попущено еще долго мучить тело Св. Церкви.

Русская молитва, молитва за Святую Русь и за Помазанника Божiя  – пресеклась в самом сердце монашеского подвижничества на Святой Горе Афонской.

Передают, что у Иверской часовни в Москве незадолго до афонских гоненiй  кричала злорадно одна бесноватая: «Ого, какой столп повалили!»

Гоненiя  на почитателей Имени Божiя  закончились восстанiем на Помазанника Его, Царя земного, который по ученiю Св. Церкви, есть «образ одушевлен Царя Небесного».

Первым деянiем обновленного революцiонного Синода явилось снятiе  со стены висевшего здесь портрета Государя, а немногiе  iерархи-монархисты незаконно смещены со своих кафедр /митр. Макарiй  и Питирим/. И некому оказалось защитить Церковь от внешних и внутренних врагов.

Еще в долгом подвиге покаянiя  в условiях талмудического плененiя  и богоборческих гоненiй  предстояло Русской Церкви выработать ясное Православное ученiе, соединяющее истину о почитанiи  Имени Божiя  и о Православном Царстве, о них же «подобает спастися нам» /Деян. 4,12/ в последнiе  времена..

* * *

Не раз приходилось слышать мненiе, что революцiю сделали не большевики и масоны, а несколько русских архiе реев, разоривших Афон. Какой бы горькой иронiей ни отзывались эти слова, имеющим духовное веденiе, несомненно, что в планах дiавольских о погубленiи  Россiи  разоренiю Афонской твердыни отведено было предначинательное место. Иными словами, не удайся афонская смута, позволившая сопротивным силам не только затушить русскую свечу на Святой Горе, но и в исконных россiйских землях произвести «перебор» добрых исповедников Имени Христова, лишить их возможности «тихого» деланiя, - не удайся этот поднятый врагами Православiя  духовный мятеж – революцiи  бы не было. Очевидно одно, не попусти Господь разоренiя  Афона у охваченной богоборческой смутой Россiи  сохранялся бы «выход» для совершенiя  всеми плачущими о ее спасенiи  духовной литiи  – афонское предстательство.

«Под именем литiи, - объясняет «Новая  Скрижаль», - разумеется выход с моленiем в притвор, а также и всякiй  крестный ход, производимый вне церкви для того же моленiя. Кодин в книге о деянiях цареградских пишет: «По окончанiи  утрени бывает исхожденiе  в притвор для литiи, и на литiю выходит Император» /гл. 11/… Симеон Солунскiй  объясняет и самое знаменованiе  литiи, совершаемой вне града, в следующих словах: «Когда мы идем с моленiем среди града и вопiем плачевно, то это значит, что мы осквернили и град, и все, что в нем находится своими грехами. Когда же мы вопiем и молебствуем вне града, то выражаем этим свое смиренiе  и недостоинство вопiять из града, в котором осквернились и прогневали Бога, и из которого как из Божественного Отечества переселились через преступленiе; исповедуем, что в этом граде, где мы созданы и воссозданы и где удостоились Божественных Даров, мы безумно развратились, прельщенные змiем, сотворили себя непотребными и осквернили священное место, почему и водворяемся в пустынях и исходим в неогражденные места, покорные смотренiю Божiю» /гл. 339/».

РАЗДЕЛ VI.

 «Путь Православного Исповеданiя

В помощь верным. Москва 2009.

(А. Петров и А. Павлов)

Часть I

Боголюбивому читателю представляется возмож­ность глубже заглянуть в суть ересей и заблужденiй, гла­венствующих в последнее время в церкви, а «малому ста­ду» утвердиться на пути православного исповеданiя.

В основу изданiя  положено святоотеческое Ученiе  об Имени Божьем. Современные исследователи, сами того не подозревая, имея благiе  намеренiя, часто искажают это Ученi, неосознанно становясь в один ряд с «имяборцами».

В первую часть вошли труды сет. Игнатiя  Брянчанинова, св. Симеона Фессалоникiйского, архiеп. Аверкiя Таушева. Кроме того, данное изданiе  содержит ряд ектенiй  и богослужебных наследованiй , употреблявшихся в царское время.[1]).

                                                                                                                              Подготовили: А. Петров и А. Павлов

Краткое изложенiе  святоотеческого ученiя о Имени Божiем, как об Основном Догмате Христiанской Веры

(по трудам свт. Игнатiя  Брянчанинова[2])

Дiаволу ненавистно Имя Господа Iисуса Христа, как сокрушающее всю его силу, он трепещет этого всесильного Имени и потому оклеветал Его пред многими христiанами так, что они отвергли оружiе  пламенное, страшное для их врагов, - спасительное для них самих. (Свт. Игнатiй )[3]     

      Данная статья является апологiей в защиту Имени Божiя. Она осуществлена не по чьему-либо указу и повеленiю, а во славу Святыя, Единосущныя, Живоначальныя и Нераздельныя Троицы, Отца, и Сына, и Святаго Духа. Ему же подобает всякая слава, честь и поклоненiе  во веки веков.

За основу ее взяты труды особо выдающегося русского богослова XIX века святителя Игнатiя  Брянчанинова. Прочитав ее, любой должен будет признать, что Святая Православная Церковь всегда придерживалась мненiя  о Божественности Имени Божiя; вместе с тем он поймет, что только в послед­нiе  годы появилось новомодное (правильнее сказать дiавольское) ученiе  о тварности Имени Божiя  и Его зависимости от человека.

Первая часть статьи представляет из себя про­странное изложенiе  святоотеческого ученiя  о Име­ни Божiем. Вторая - краткiе  основанiя, утвержда­ющiе  Божественность Имени Божiя .

Часть I

Извлеченiя  из Беседы старца с учеником о молитве Iисусовой[4].

   …После Тайной Вечери, на которой сотворено величайшее из Таинств христiанских Святая Евхаристiя, Госпаодь, в прощальной беседе с учениками Своими пред исшествiем на страшные страданiя  и крестную смерть для искупленiя  ими человечества погибшего, преподал возвышеннейшее ученiе  и важнейшiе, окончательные заповеди. Между этими заповедями Он даровал дозволенiе  и заповеданiе  молиться именем Его[5]. Аминь, аминь глаголю вам, сказал Он Апостолам, яко елико аще чесо просите от Отца во имя Мое, даст вам. Еже аще что про­сите от Отца во имя Мое, то сотворю, да просла­вится Отец в Сыне. И аще чесо просите во имя Мое, Аз сотворю. Доселе не просисте ничесоже во имя Мое: просите, и прiимете, да радость ваша испол­нена будет (Ин. 16:23; 14:13,14; 16:24). Величiе  имени Господа Iисуса Христа предвозвещено Про­роками. Указывая на имеющее совершиться искуп­ленiе  человеков Богочеловеком, Исаiя вопiет: Се, Бог мой, Спас мой! Почерпните воду с веселiем от источник спасенiя ! И речеши в день он: хвалите Господа, воспойте имя Его: поминайте, яко вознесеся имя Его; хвалите имя Господне, яко высокая со­твори. Путь Господень суд: уповахом во имя Твое и память, еяже желает душа наша (Ис. 12:2-4; 26:8). Согласно с Исаiею предрекает Давид: Возрадуемся о спасенiи  твоем, и во имя Господа Бога нашего воз­величимся. Имя Господа Бога нашего призовем. Блажени людiе  ведущiи  воскликновенiе  усвоившiе  себе умную молитву - Господи, во свете лица Твоего пойдут: и о имени Твоем возрадуются весь день, и правдою Твоею вознесутся (Пс. 19:6,8; 88:16,17)...

      Сила молитвы Iисусовой заключается в Божест­венном имени Богочеловека, Господа и Бога нашего, Iисуса Христа. Апостолы, как видим из книги Дея­нiй  их и из Евангелiя, совершали великiе  чудеса именем Господа Iисуса Христа: исцеляли недуги, не исцелимые средствами человеческими, воскрешали мертвых, повелевали бесам, изгоняли их из одержи­мых ими человеков. Однажды, вскоре после Возне­сенiя  Господня на небо, когда все двенадцать Апо­столов пребывали еще во Iерусалиме, два из них, Петр и Iоанн, пошли в храм Iеруса­лимскiй. К вратам храма, называемым Красными, ежедневно выносили хромого от рожденiя  и полага­ли на помосте: хромой не мог ни ходить, ни стоять. Поверженный у врат, страдалец просил у входивших в храм милостыню, которою, как видно, питался. Ко­гда Апостолы приблизились к Красным вратам, хро­мой устремил к ним взоры, ожидая получить подая­нiе. Тогда святой Петр сказал ему: сребра и злата несть у мене, но еже имам, сiе  ти даю: во имя Iи­суса Христа Назорея востани и ходи (Деян. 3,6). Увечный исцелился мгновенно, взошел в храм с Апостолами и громко прославлял Бога. Народ, пора­женный удивленiем, сбежался к Апостолам. Мужiе  Израильтяне! - сказал святой Петр собравшемуся народу, - что чудитеся о сем? или на ны что взи­раете? яко своею ли силою или благочестiем сотворихом его ходити? Бог Авраамов и Исааков и Iаковль, Бог отец наших, прослави Отрока Своего Iисуса: и о вере имене Его, сего, егоже видите и знаете, утверди имя Его (Деян. 3:12-16). Весть о чу­де вскоре пронеслась до враждебного Господу Iису­су Синедрiона. Встревожился Синедрiон вестiю, схватил Апостолов, отдал под стражу, а на следую­щiй  день позвал их к суду пред полным собранiем своим. Призван был и исцеленный от хромоты. Когда Апостолы встали посреди сонмища богоубiйц, не­давно заклеймивших себя казнiю Богочеловека, во имя и именем Которого теперь совершено поразительнейшее чудо пред множеством очевидцев-свидетелей, - дан был Апостолам запрос: Коею си­лою или коим именем сотвористе сiе  вы? Петр, ис­полнившись Святого Духа, отвечал словами Святого Духа, которые заключались следующими: Разумно буди всем вам и всем людем Израилевым, яко во имя Iисуса Христа Назорея, Егоже вы распясте, Егоже Бог воскреси от мертвых, о Сем сей стоит пред ва­ми здрав: несть бо иного имене под небесем, данного в человецех, о немже подобает спастися нам (Деян. 4,7-12). Запечатлелись молчанiем уста врагов Божiих пред непреоборимою силою глаголов небесной истины; не нашлось в многочисленном сонмище мудрых и сильных, что сказать и чем возразить на свидетельство Святого Духа, возвещенное двумя некнижными рыбарями, запечатленное небесною печатiю – Божiим чудом. Синедрiон прибегает к своей власти, к насилiю. Несмотря на явное чудо, несмотря на сви­детельство, данное о истине Самим Богом, Синедрiон запрещает настрого Апостолам учить о имени Iисуса, даже произносить это имя. Но Апостолы отвечали дерзновенно: аще праведно есть пред Богом вас послушати паче Бога, судите: не можем бо мы, яже видехом и слышахом, не глаголати (Деян. 4:19,20). Синедрiон опять не находит возраженiя, опять при­бегает исключительно к своей власти, повторяет стро­гое воспрещенiе. Он отпустил Апостолов, ничего не сделав им, хотя и желал излить на них исступленную злобу: чудом всенародным связывались и настроенiе  его и действiе. Петр и Iоанн, возвратившись к своим, передали им угрозы и воспрещенiе  верховного суди­лища. Тогда двенадцать Апостолов и все члены ново­рожденной Iерусалимской Церкви вознесли едино­душно пламенную молитву к Богу: молитву противо­поставили они силе и ненависти миродержителей - человеков и демонов. Молитва эта заключалась сле­дующим прошенiем: Господи! призри на прещенiя  их и дождь рабом Твоим со всяким дерзновенiем глаго­лати слово Твое, внегда руку Твою прострети Ти во исцеленiя, и знаменiем и чудесем бывати именем святым Отрока Твоего Iисуса (Деян. 4,29-30)...