Глава 54

Пророчество преподобного Нила Мироточивого

об удалении с Афона Царицы спасения

            Говорит явившийся преп. Нил: “О, преподобнейшие, отцы, удаление Спасения будет таково: во-первых, за малое время вперёд потрясётся монастырь, в котором жительствует Лик Царицы Спасения. Значит, безчувственная земля восчувствует, что имеет обнищать от Хранителя своего, Который хранит его до сего дня. После трясения будут весьма трястись все древа насажденные, и будут наклонять всех насажденных, говорим, всех укорененных, ради Царицы в полон (т. е. будет мученическое истребление православных монахов в Горе).

            Афон будет биться страшным шумом, будет исходить тонкий глас; когда будет уходить Лик Госпожи нашей Богородицы, то будет знамение страшное и трепетное. Знамение будет такое: все церкви будут наклонены ради удаления Спасения, как проводы Спасению и поклон (т. е. их разрушат безбожники, или землетрясение?). Ради этого, говорю вам, нечувствие будет ощущать, а чувствие будет помрачено, и не будет сознавать, что удаляется Спасение. Итак, говорю вам, преподобнейшие отцы, до тех пор, пока находится Лик Госпожи нашей Богородицы внутри Горы сей, да не подвигается никто уходить из Горы сей Честной; как только подвигнется уйти с Горы сей Честной, тот час имеет найти на него наказание душевное, и телесное (попущение). Когда же увидят, что удалилась икона Всесвятой с Горы сей Честной, тогда уходите и вы, куда угодно; только обет монашеской жизни сохраните целым, и чистым” (Книга: Посм. вещ. Преп. Нила Мироточивого).

1905 год: Исполнение предсказаний преп. Нила Мироточивого

            Летом 1905 года целый месяц тряслась вся Гора Афонская с такой силой, что монахи выходили из обителей, опасаясь разрушения монастырских зданий. Особенно сильно трясло Иверский монастырь, в котором находилась святая икона Божией Матери - о ней-то, собственно, и предсказывает угодник Божий Нил Мироточивый. Для этой св. иконы создан особый храм у самых врат обители, где и было постоянное пребывание чудотворной Иверской иконы, которая именовалась “Портатиса”, а по-русски - “Вратарница”. Только на неделю св. Пасхи Матерь Божия соизволяла приносить свою икону в соборный храм. А в субботу, совершив крестный ход вокруг обители, ставили её в храм в порте, на место постоянного пребывания. Но в 1905 году Иверская обитель так сотрясалась, что храму чудотворной иконы, или Царицы Спасения, о которой предсказывал преп. Нил, угрожало разрушение; святую икону с постоянного её места перенесли в соборный храм, где она стояла целых два года, а в Её храме у врат обители производили капитальный ремонт.

            Преп. Нил говорит: “После землетрясения будут весьма трястись все древа насажденныя”. Под “насажденными древами” разумеется монашество св. Горы Афонской. “И будут наклонять всех насажденных”. Монашество афонское есть собственно насаждение самой Богоматери. И вот это насаждение в 1911 году начала сотрясать ересь имяборческая, возникшая в среде русского монашества. Пантелеимоновские старцы диаволопоклонники оказали влияние на все греческие монастыри. Не соглашался только болгарский монастырь “Зограф” и Сербский “Хилендар”. Сказание настоящей истории и повествует, собственно, об этом сотрясении ересью афонского монашества, насаждённого Царицей Спасения. “Афон будет биться страшным шумом”, - говорит преп. Нил. Это означает бурное волнение духовной брани между защитниками славы Имени Божия и хулителями еретиками - имяборцами. “Будет исходить тонкий глас, когда будет уходить Лик Госпожи нашей, Богородицы”, -  говорит преп. Нил. Тонкий глас, это весьма тонкая и лукавая ересь имяборческая, как её назвал дивный, прозорливый Зографский старец, когда пришли к нему с жалобой два Пантелеимоновских монаха, изгнанные из обители, за защиту славы Имени Божия. “О, какая тонкая ересь!” - воскликнул этот старец. - Когда эти два монаха ещё только подходили к его келье,  он уже прозорливо назвал имяборчество: “тонкой ересью”. А раньше на сто лет, преподобный Нил в своём предсказании назвал её “тонкий глас”, - когда будет уходить Лик Госпожи нашей Богородицы, то будет знамение страшное и трепетное: “Будут наклонять всех насажденных, всех укорененных, ради Царицы в полон”. Это означает принуждение монахов признать “тонкий глас” - тонкую имяборческую ересь за истину, имяборческие хулы Имени Божия принять как православие и присоединиться к пантелеимоновским старцам  диаволопоклонникам.

            Это принудительное давление на имяславцев производила синодская куча архиепископа Антония Волынского от имени Российского Правительствующего Синода. Эта куча, прислала на Афонскую гору своего члена архиепископа Никона (которого после Императрица Александра Фёдоровна назовёт: «Этот злодей Никон с Афона») с карательной экспедицией, который, облив Св. Гору Афонскую монашеской кровью, забрал в полон насаждённых и укоренённых тысячу пятьсот монахов - имяславцев, исповедников Имени Божия.

            Сорок пять монахов, получили тяжёлые ранения, до десяти монахов были избиты до смерти. Это и есть мученическое истребление монахов при удалении с горы Афонской Царицы Спасения.

            С нами в изгнание последовала и св. чудотворная икона Богоматери “Одигитрия” - Путеводительница. Это было видимо всем нам, имяславцам, числом  тысяча пятьсот; это было видимо и войскам карательной экспедиции   из трёх рот солдат с командирами,  и врагам нашим имяборцам. А что сталось с самой Иверской святой чудотворной иконой впоследствии, нам не известно. А греки не скажут, потому что им было бы не в похвалу заявление  о том, что Царица Спасения удалилась с Афона. Впоследствии стало известно, что все беды, которые обрушились на Россию, а затем и на всю вселенную, после изгнания с Афона монахов защитников славы Имени Божия, есть следствие гнева и кары Божией за похуление Святейшего Имени Господня.

            В первую кровопролитную мировую войну греки, монахи афонские приняли ближайшее участие в войне тем, что обратили свои монастыри в немецкие военные базы для хранения боеприпасов, обнаруженные оккупировавшими св. гору Афонскую Английскими войсками, и монахи-греки подверглись военному режиму по закону военного времени.

            Можно ли допустить мысль, что всё это происходило на Афоне в присутствии Царицы Спасения, что Великая Святыня - Чудотворная Иверская икона Богоматери Портатиса – Вратарница, находилась тут же, когда у стен и врат обители монахи соорудили военные склады боеприпасов? Не ясно ли, что Божественный Лик Царицы Спасения удалился с Афона в наше изгнание, был унесён на руках певчих монахов имяславцев свято-Андреевского скита, сокровенно, в лице чудотворной иконы Её “Одигитрия”- Путеводительница?

            Во время чудесного пришествия на Афон Иверской иконы Богоматери, в Иверском монастыре жили благочестивые подвижники, иверы, т. е. грузины. Матерь Божия изволила явить в их обитель, свой святой Образ. И грузин – монах, преподобный Гавриил по воле и повелением Её пошёл по морским волнам как по суше, принял в свои руки Божественный Образ Богоматери, принёс к берегу и передал встречающей её братии Иверской обители, во множестве собравшейся на это чудо с св. горы Афонской. По имени той Иверской обители и её насельников, благочестивых подвижников иверов, и была в то далёкое время наименована явившаяся Святая икона -“Иверская.” В своих же “посмертных вещаниях” преп. Нил Мироточивый именует её “Царицей Спасения”. Прошли века благочестия и подвижничества Афонского монашества под покровом Царицы Спасения со дня её пришествия на св. гору Афонскую.

            В наши же дни, в начале 20-го века, когда афонское монашество действием врага спасения подверглось искушению возникшей тонкой имяборческой ереси, в брани которой попущением Божиим нечестие взяло перевес, и совершилось то, о чём гласит  вся описанная настоящая история, остающееся на Афонской горе нечестие, изгоняя благочестие, изгнало и Царицу Спасения, удаление Которой омрачённые ересью имяборцы, не восчувствовали.

            Нечувствие восчувствовало когда через год по изгнании в мир благочестивых имяславцев, т. е. в 1914 году, началась первая Мировая Война. Тогда два немецких крейсера «Гебен» и «Бреслау», обстреливая Одессу, первыми  выстрелами потопили стоявший в Одесском порту канонерский корабль “Донец” с одиннадцатью пушками, который конвоировал нас, арестованных имяславцев, изгоняемых с Афона в мир.

            То, что в дальнейшем последовало в России, не есть ли знамение, что Царица Спасения удалилась с Афона, сопутствуя нам в наше изгнание, в лице своей чудотворной иконы “Одигитрия” - “Путеводительница”, и не поклонились ли Ей храмы и монастыри в России, разрушаемые безбожниками???

            А дальше и дальше не трепещет ли, не сотрясается ли не только Афон и Россия, но и вся вселенная, оккупированная сатаной за страшный и неисцельный грех хулы на Преславное и Вседержавное Имя Божие?

            Здесь мы сокращённо передали толкование пророческого предсказания преп. Нила Мироточивого о том, как удалилась Царица Спасения со Св. Горы Афонской, которое исполнилось с буквальной точностью. А теперь мы поведаем того же преп. Нила “притчу о жене и её двух мужьях”.

Притча преп. Нила о жене и её двух мужьях

            “В некоем месте была женщина, весьма прекрасной наружности, муж её был гадкого поведения, занимался худыми делами. Постиг его гнев царский, разлучили жену от мужа её; молодица оставалась временно вдовою и сирой.

            По прошествии малого времени взял её за себя некто, называемый чадо царское, вступила она в супружество с тем юным, двое стали плоть одна, проходили прекрасную жизнь, если какая боль причинялась телу одного, то одинаковой болью отзывалось и другой; радостную жизнь проводили они в такой любви. После некоторого времени молодой умер, пошла она его хоронить; к

огда из дому вынесли покойника, то женщина видит, что идёт к ней прежний муж, которого отлучили от неё. Вспомнила она, какого худого поведения был этот первый её муж, и весьма опечалилась печалью чрезмерной. Когда вынесли мертвеца из дому, она билась головой своей от печали. Волосы  головы своей растрепала и выдирала,  члены свои о землю сокрушала, лицо своё руками закрывала и говорила: “Увы, мне, Увы, мне, бедной вдовой и сирой оставил ты меня! Возьми и меня с собой, чтобы, не пришёл мой первый муж, который был злого расположения, и не стал бы меня опять мучить, как раньше!  Ещё и другие, больше того жалостные слова говорила она, обращаясь к покойному мужу своему с плачем, со страшным воплем: “Не оставляй меня, муж мой, вдовой и сирой, чтобы не пришёл мой прежний “бесчинный” муж и не стал бы меня опять мучить как раньше с бесчинием своим”.

            Ведаете ли, преподобные отцы, кто тот муж и кто жена? Муж и жена суть сии: прежде, в горе Афонской, жили люди злого расположения, постиг их гнев царский, изгнали их из Горы сей; Гора оставалась вдовой от людей (по-видимому, здесь говорится  о выселении мирян в Чеканию при царе Константине Погонате, в 7-м веке). А вслед за тем, поселилась здесь благодать монашеской жизни, потом пришла благодать Госпожи нашей Богородицы вместе с Пречистым Её ликом, т. е. в 10-м веке Пришествия иконы Иверской.

            И освятилась Гора сия благодатью Святаго Духа и Госпожи нашей Богородицы Приснодевы Марии; Благодать Божия не только сие место освятила, но изгнала сопротивных, стало одно единство (т. е. остались одни монахи), освятились тогда все горы и холмы, древа плодоносные и все кедры. Супружество же сие есть: молодая жена - сия гора, злого расположения муж - прежние люди. Потом пришло царское чадо, говорим Благодать Всесвятого Духа, освятило Гору сию вместе с Ликом Госпожи нашей Богородицы, освятило и освящает до сего дня. Ныне отогнали Благодать Всесвятаго Духа гадкими делами; т. к. дело спасения было забыто, то изгнали и само Спасение из Горы сей; таким образом, люди Горы сей стали отступниками от Царицы Спасения.

            Видит Царица Спасения, что изменили Ей люди Горы сей; вознамерилась Она удалить Лик Свой, вместе с благодатью Своей. Но каково имеет быть удаление, когда Он (Лик) будет удаляться с горы сей?!”

            Этим заканчивается притча преп. Нила Мироточивого. Мы же продолжим нашу историю.

            Преп. Нил говорит: “Но каково имеет быть удаление, когда он (Лик), будет удаляться, с Горы сей?” Ясно, что удаление это совершилось в дни изгнания иноков - имяславцев, защитников славы Имени Божия, с горы Афонской, когда певчие Андреевского скита, последними уходившие из обители, с великим плачем и рыданием уносили с собой на руках чудотворный образ Богородицы “Одигитрия”. Мы об этом выше уже подробно изложили. Повторением побуждаем всякую верующую христианскую душу, внимательно с болью сердечной рассмотреть, в какую пропасть погибели столкнула имяборческая ересь святоименную гору Афонскую; место дивных подвигов равноангельных избранников Божиих, превратило в игралище и бесовскую свистопляску на радость диаволу, которому Пантелеимоновские старцы поклонились, когда он сопровождал “бабу Наталью”. О, ужас! О, горе!

            Итак, мы – имяславцы, несомненно уверены и утверждаем, что Царица Спасения удалилась с горы Афонской, сопутствуя нам в изгнании нашем Своим чудотворным образом “Одигитрия” - “Путеводительница”. Её, уходящую, видели и все имяборцы, враги наши - хулители Имени Божия. Видели, но не уразумели. По предсказанию преп. Нила Мироточивого “Чувствие не восчувствовало”.

            Поместить здесь приведённые пророческие предсказания преп. Нила Мироточивого мы находим нужным ради того, чтобы засвидетельствовать о безмерной тяжести имяборческой богохульной ереси, иносказательно предсказанной угодником Божиим: “Будет исходить тонкий глас”. Это было сказано Преподобным ещё за сто лет, т. е. в 1813 году, а в 1913 году это предсказание сбылось во всей точности. “Тонкий глас” - тонкая ересь имяборческая стала причиной снятия покрова благодати с горы Афонской, с России, и со всей вселенной. Царица Спасения (в образе св. чудотворной иконы) удалилась с Афона и была уносима на руках наших.

Глава 55

Временное торжество врат адовых

            Когда мы с Нею прибыли на берег Пантелеймоновской обители, где стояли большой военный морской пароход “Херсон” и канонерский военный пароход “Донец”, тут же на берегу в ожидании нас, и с нами  “Царицы Спасения”, стояли все начальники. Когда чувствие, омраченное нечувствием, усадило нас на пароход “Херсон”, дав сигнал: “в путь”, то из пушек парохода “Донец” загремел салют, а с колокольни Пантелеимоновской обители зазвучал торжественный трезвон колоколов.

            Кто же здесь торжествует? Конечно, остающаяся в обители богохульная имяборческая ересь. Ослеплённое этой ересью чувствие увидело удаляющуюся с Афона на наших руках “Царицу Спасения”, но не восчувствовало. В безумном восторге звонит в колокола, стреляет из пушек, радуется суетной радостью не ведая того, что через малое время восплачет и возрыдает. Мы же, защитники славы Имени Божия, держа на руках своих чудотворный образ Божьей Матери, неутешно рыдали, и начали петь Афонским умилительным распевом ангельскую песнь: “Достойно есть, яко воистину, блажити Тя, Богородицу”...

            Нас, имяславцев, начальники разместили на пароходе раздельно: пантелеимоновских - избитых, мокрых, израненных ещё с вечера наших собратий погрузили на нос парохода “Херсон”, а нас, андреевских - на корме. И разделяла нас высокая двухэтажная капитанская палуба, на которой стояло всё пароходное начальство во главе с капитаном (не причастное к нашему изгнанию); и офицеры военное начальство карательной экспедиции. -. “Донец” с 11-ю пушками конвоировавший нас, шёл позади “Херсона”.

            Когда пароходы двинулись в путь, мы, иноки  имяславцы Андреевской обители, держа на руках чудотворную икону “Одигитрия” - “Путеводительница”, с горьким рыданием пели “Достойно есть”. В это же самое время и пантелеймоновские имяславцы, наши сопленники, стоявшие на носу парохода, пели ту же самую песнь Богоматери “Достойно есть...”. Разделённые высокой палубой, мы друг друга не видели и не слышали. Но пароходное начальство и военные карательной экспедиции, стоявшие на палубе,  удивлялись тому, что монахи находившиеся на носу и на корме, разделённые высокой палубой, пели Богородице песнь так согласно, как будто были управляемы одним  регентом, начинали и кончали одновременно. Всё это начальство, во главе с капитаном, и наши каратели, которые только что зверски избивали неповинных монахов-исповедников, а теперь увозившие нас в “полон”, дивились и умилялись, слушая ангельскую песнь воспетую нами в дивном согласии. Даже они замечали в этом необычайное божественное знамение. Чувствие как бы несколько восчувствовало. Когда мы останавливали пение для передышки от усталости, они смиренно просили: “Пойте, отцы! Пойте!” И мы снова начинали ту же песнь, но не по просьбе их, а по внутреннему скорбному движению духа нашего изливали сердечный вопль в молитвенном песнопении Самой Царице Спасения, уходившей с нами навсегда с Горы Афонской и сопутствующей нам в наше изгнание.

            И вот, буквально, сбылось пророчество преп. Нила Мироточивого о страшном трепетании Горы Афонской при удалении Божественного лика Царицы Спасения из Её земного жребия. Удалилась Она из Афона, когда воцарилась в нём царица погибели - ересь имяборческая. И воссела царица погибели в душах Пантелеимоновских старцев - диаволопоклонников, в душах ересиархов - учёного иеросхим. Алексея Киреевского, и  его товарища схим. Хрисанфа “номинального”, изрыгнувших тонкую ересь, а по пророчеству преп. Нила - ”тонкий глас”, и возобладала царица погибели над всем Афоном.

            Гора Афонская сокровенно содрагалась. Эта духовная сокровенная сторона Афона ясно открывалась только нам, изгоняемым, рыдающим в умилении сердечном и в страшном душевном трепете поющим ангельскую песнь Богоматери: “Достойно есть...”.

            Омрачённое же, богохульной ересью чувствие,  имяборцы, у подножия трона своей “царицы погибели”, не ощущая её, безумно радуются и ликуют. И своё торжество выражают в колокольном трезвоне и в пушечном салюте. Не ведая того, что ровно через год, в те же самые дни и числа, в которые удалилась из Афона “Царица Спасения”(1913 г.), в 1914 году загремят сотни тысяч орудий и пушек первой, всемирной, кровопролитной войны, в которой приняли самое ближайшее участие монастыри Горы Афонской.

            Что это? Это гром и грозы нечувственного металла! Нечувствие восчувствовало это! А чувствие помрачилось ещё больше.

            В такой поразительной точности и строгости сбылось пророчество преп. Нила Мироточивого!

            И вот таким образом, в самый момент удаления “Царицы Спасения” с Горы Афонской нечувственный металл колоколов и пушек восчувствовал и грозно возгремел, а омрачённое чувствие - монахи еретики-имяборцы безумно радуются своей погибели, радуются, что изгнали “Царицу Спасения”. О, как трепетно было это удаление благодати с Горы Афонской! Афон предавался сатане.

            Это начало бедствий во всей поднебесной! Ибо вслед за тем, колокола умолкли, и на Горе Афонской, и в запустелых обителях России; а пушки гремят и гремят с 1914 года.

            Не трепетно ли???!!!

            А кровь льётся и льётся.

            Не страшно ли???!!!

            И заголовок видения дорогому нашему старцу-миссионеру о. Арсению: “Гнев Божий грядёт на вселенную, земля обольётся кровью” – открылся в действии во всей силе грозного исполнения гнева Божия на вселенную ровно через год по изгнании с Афона “Царицы Спасения” вместе с нами имяславцами.. Самые события свидетельствуют нам, что именно это и открыл Господь в видении своему избраннику.

            Обо всём этом, мы уже писали выше. А повторяем, чтобы крепче утвердились в памяти сказания о Судьбах Божиих.

            Теперь, продолжим сказание, о нашем отбытии в изгнание, с Горы Афонской.

Глава 56

Отплытие наше с Афона

            От берега Пантелеимоновского монастыря пароходы отплыли в одиннадцатом часу утра восьмого июля. Они тихо шли вблизи берегов Афона, как-бы давая нам, напоследок посмотреть на горные высоты пустынные, на его отвесные скалы и стремнины, дебри и расщелины, и пропасти земные, родного нам и незабвенного Афона, которого никогда уже не увидим. Обогнув мыс главной заоблачной высоты Афонского шпиля, пароходы уже в вечернем сумраке остановились на северо-восточной стороне Афона на небольшом расстоянии от берега на виду Иверского монастыря, где “жительствовал” Божественный Лик Царицы Спасения - Иверская икона “Портатиса”. По берегу Иверского монастыря, в небольшом расстоянии расположены монастыри: “Ставроникиты”, а за ним, тоже недалеко, “Пантократор”. К берегу “Пантократора” наш конвоир “Донец” пошёл принять и усадить на пушки верховного командира карательной экспедиции архиепископа Никона. В минувшее утро 8 июля, по уходе нас, певчих, из Андреевского скита с иконой Царицы Спасения  “Одигитрия”, скрывшийся из нашего вида архиепископ Никон торжественно, с трезвоном колоколов ввёл еретика игумена Иеронима в опустелый Андреевский скит.

            А после этого суетного торжества громила Никон посетил Ильинский скит, где раньше свил себе гнездо дракон -“номинальный” схимник Хрисанф, под руководством которого Ильинский игумен Мисаил крепко удержал богохульную имяборческую ересь. Здесь тоже состоялось торжество погибели. Поблагодарив своих, единомысленных соратников, за богохульный подвиг, Никон торжественно, под трезвон колоколов Ильинской обители, спустился с её возвышенности к берегу Пантократорского монастыря, на участке которого расположен Ильинский скит. С берега же Пантократорского монастыря, торжествующий архиерей, повоевав на Горе Афонской, уселся на пушки “Донца”. Около двух часов длилась процедура ожидания и посадки Никона на “Донец”. Для нас наступила последняя ночь у берегов Горы Афонской. Всё время этой стоянки Херсона на виду Иверского монастыря, мы все стояли на палубе, держа на руках святую “Одигитрию” - Царицу Спасения нашего, но уже молча, петь не могли от крайней усталости. За время этой стоянки взор наш был обращён к Горе Афонской, в невыразимой никакими словами на языке человеческом и превыше самих слёз скорби.  В последний раз мы запечатлевали ночные виды незабвенного места нашего спасения, в недрах пустынных высот Афона, зная, что руками архиереев будем брошены в горнило мирских огненных искушений и соблазнов.

Глава 57

Новое знамение при отплытии нашем: холод с Афона

            Во время нашей стоянки мы были весьма удивлены, что со стороны Афона исходил какой-то неприятный холод, как бы лёгкий пронзительный заморозок. От  Афона дул холодный ветер, тогда как по климату афонскому,  ни днём ни ночью, не бывает ни малейшего ослабления июльской жары.  Лишь только ночью на самой вершине Афонского шпиля, на высоте более трёх с половиной вёрст над уровнем моря, ночью держалась прохлада. А теперь июльской ночью, на море, у подошвы шпиля, вдруг осенний ноябрьский пронзительный холод. Никогда не забыть нам это небывалое явление, как признак потрясающего стихийного знамения нечувственной природы, относящегося к пророческим предсказаниям преп. Нила Мироточивого. Нечувственная стихийная природа охлаждением своим знаменует озимение афонских иноков, в имяборческой ереси поклонившихся “царице погибели”. Чувствие в помрачении своём, ликует, и торжествует. А нечувствие, по пророчеству св. Нила, трепещет и содрогается,  изменяя своё обычное действие в часы удаления от горы Афонской Царицы Спасения.

Глава 58

Дивное совпадение

При этом необходимо заметить и обратить внимание на дивное совпадение. Последняя двухчасовая стоянка  парохода  “Херсон” была на виду Иверского монастыря, на некотором расстоянии от него.

Мы находим, что эта стоянка промыслительно совпала с местом явления Божественного лика Царицы спасения. Тогда в Иверском монастыре жили  иноки иверы, грузины. Им явилась  Божественная Путешественница по волнам морским, как об этом повествуется в чудесном явлении чудотворного образа Богоматери. Грузинские иноки увидели Её, стоящую на волнах  в столбе огненном, восходящем до небес. После  тщетных попыток  на лодках достигнуть Её и принять  на свои руки икону Владычицы Сама Царица спасения повелела иверу, иноку преподобному Гавриилу, подойти  по волнам, как по суше, принять Её святую икону и перенести на берег, к встречающим иверским инокам.

            Ныне же, вместе с нами, удаляемыми из Афона  нечестивой властью, имяборцев-диаволопоклонников, удаляется и Она, Царица спасения в Её  чудотворном образе “Одигитрия” - Путеводительница, который  мы, изгнанники, с рыданием держали на своих  руках и, стоя на борту парохода “Херсон”, прощались с любимым Афоном. Целых два часа этот пароход вместе с нами и с Божественным Ликом Богоматери стоял на той же самой пучине морских волн, с которой, много веков назад, преподобный Гавриил принял на свои руки  Божественную Путешественницу по волнам морским. Тогда Она, Пресвятая, прибыла на Святую Гору владычествовать, царствовать и руководить ко спасению преподобных подвижников, живущих  в Горе Афонской. Ныне же, преогорчённая, богохульной имяборческой ересью, Она предаёт омрачённых ею нечестивых иноков нечестию их. Удаляясь с Горы Афонской, Она сопутствует нам в прегорчайшее изгнание наше. В дальнейшем сказании сей истории мы увидим, что  и Она плакала.

            После двухчасовой стоянки пароход ,,Херсон”, с арестованными имяславцами, и конвоир ,,Донец”, с верховным командующим карательной экспедиции архиепископом Никоном, восседавшим на пушке, тронулись в путь. Была уже ночь. Первый день плача нашего,  8 - го июля,  закончился. Измученные,  невыразимым горем и рыданием об Афоне, мы все  сошли с палубы в трюм парохода,  вместе, с Божественным  образом Царицы Спасения ,,Одигитрия”. Поставили сию икону на сложенных наших вещах, и стали перед Ней  на полунощное служение по афонскому уставу. А, так  как мы оказались в темноте и без книг, то исполняли это полунощное правило по четкам: один читает вслух молитву Иисусову, а все остальные, внимая чтецу, единодушно молятся. Такой чин  исполнения  круглосуточных Богослужений издревле установлен святыми отцами, пустынножителями и отшельниками для неграмотных или не имеющих служебных книг. По такому образу и чину жительствовали  все афонские пустынники, начиная с самого первого подвижника и основателя пустынножительства преподобного и Богоносного Отца нашего Петра Афонского, который есть корень афонскому монашеству, насаждённому самой Богоматерью. Ныне же Царица Небесная удаляется с Афона,  путеводствуя нас в пучине безмерных скорбей, страданий, гонений, в огненных искушениях разженныхстрел адского дракона, посреди бурь житейского моря. Она, Царица нашего Спасения с нами в Божественном образе ,,Одигитрия”. Она – наша надежда и крепость в немощах наших. Она - Вдохновительница наша  в брани со вратами ада. Она - Покров и Заступление наше во всех бранях и напастях, которые  не минуют нас во враждебном нам мире.

По окончании полунощного Богослужения немощное наше телесное естество, переутомленное пережитым горем 8-го июля, потребовало отдых. Мы тут же, в трюме, на полу, погрузились в глубокий сон. Отдохнув часа три,   мы встали на утреннее богослужение, так же на чётках, как и в полунощнице. После утреннего богослужения 9-го июля, мы вышли из трюма на палубу. Пароходы наши шли по водам Эгейского моря. В  это утро нам разрешено было сообщаться взаимно с нашими, Пантелеймоновскими братьями-имяславцами. Мы поспешили к ним, избитым и раненым. В числе их были 45 человек тяжело раненых, лежащих на полу в трюме. Одного умершего от тяжёлого ранения вынесли на палубу. Пантелеймоновская братия обрадовалась нашему приходу, и немедленно мы приступили к отпеванию почившего о Господе брата нашего, мученика, за Имя Христа пострадавшего, и к Нему отшедшего. После отпетия, по чину монашескому, простившись с ним, обвили его с головой мантией, как младенца, прикрепили к ногам испрошенный у капитана парохода  тяжёлый кусок железа и опустили тело покойного в пучины морские...

            По погребении брата нашего мученика мы взаимно делились всем тем, что совершила над нами драконовская гидра, нечестивая синодская куча синодская архиепископа  Антония Волынского, и предугадывали об ожидаемом нас впереди. Но, ни настоящая, ни грядущая не ослабили ревности нашей в борьбе с вратами ада.  Укрепляемые силою исповедуемого нами Имени Христова, мы твёрдо решили стоять в нашем Православном исповедании до смерти.

 Во время взаимного нашего собеседования среди нас, вдруг, как нечистый дух появляется  профессор Троицкий.  Когда и каким образом он попал на параход ,,Херсон”, мы не знаем. Он был с погромщиком Никоном на торжествах ликующих еретиков имяборцев Андреевского скита. В то время Никон, по уходе нас певчих, из скита, (8-го июля), вводил в Андреевский скит еретика Иеронима. А потом сопутствовал ему, к Ильинскому скиту и до берега Пантократорского монастыря. Оттуда Никон садился на пушки «Донца». Вероятно, во время нашего прощания на пароходе «Херсон» с нашим вожделенным Афоном мы, от рыдания обливающиеся слезами, не заметили, что посланный Никоном к нам на «Херсон», Троицкий подплыл на лодке, и сел на наш пароход, ибо скорбящий взор наш, был обращён к самому Афону, а то, что делалось на посадке громилы Никона, нам гнусно было видеть. К тому же эта посадка совершалась в отдалённости от нашего парохода.

Глава 59

Рапорт архиеп. Никона греческому патриарху Иоакиму III

 об удачном погроме своих же русских обителей

            Впоследствии мы узнали, что утром, по прибытии в Босфор, погромщик архиепископ Никон, взял с собой профессора Троицкого, знающего греческий язык, и отправился с ним к Константинопольскому, Вселенскому Патриарху Иоакиму 3-му. К тому самому, святейшему Патриарху, в рукаве рясы благословляющей десницы которого, живёт собака… Который вызывал на свой суд нашего новоизбранного  игумена архимандрита Давида, поклонившегося в ноги святейшему Патриарху-собачнику, из рукава которого выскочила собачёнка и, с выскаленными зубами и звонким собачьим лаем бросилась на отца Давида. Вот к этому, «святейшему» Патриарху-собачнику явились и наши погромщики: ослеплённейший Никон, с “суемудрейшим”   профессором Троицким,  иноческой кровью  облившие святую Гору Афонскую, убившие до десяти  и тяжело ранившие сорок пять иноков-страдальцев, которых они везут с собой в Россию в изгнание, вместе с другими - до восьмисот изгнанниками-исповедниками. Такую же половину, свыше семисот имяславцев, не поместившихся на первом судне, следом везли на вольных пароходах.

            Преосвященный погромщик Никон торжественно отрапортовал ликующему «святейшему» Патриарху-собачнику. Тот, с восторгом воскликнул: «кала,  кала!” В переводе, значит: «добре, добре!

            Сподобившись одобрения и похвалы, преосвященнейший победитель-убийца заявил, что эти иноки - упорные противники, еретики и революционеры, подлежат суду церковному. А так как они  с Горы Афонской, которая под властью Вашего  святейшего престола, то с высоты Вашего пастырского суда предайте их анафеме». Но «святейший» запротестовал: «О, нет, они, ваши русские,  везите их в Россию, и там  судите сами!” Обезкураженный ,,победитель” заявил: ,,Но  они по монашескому постригу в Вашем ведении”. Хитрый же грек, не отрицая своей власти над Афоном, снова возразил: ,,так-как вы уже вывезли их с Афона, там  у себя и судите их».

            Таким образом, уклонение Вселенского Константинопольского Патриарха Иоакима 3-го от суда над нами, осталось бесповоротным. Никон, получил от него лишь одно одобрение: ,,кала, кала!” А так как эта  ,,кала” вылетела из уст Вселенского Патриарха, то и его престол не избежал греха имяборческой ереси, и всего того, что произвела эта ересь на Афоне, а затем и во Вселенной.

Глава 60

Никон и Троицкий спешат в Россию с триумфальной победой…

            Никон, со своим мудрейшим профессором Троицким, уехал из Константинополя в Россию по железной дороге. Он спешил в синодскую ,,кучу”, представить  свой боевой доклад. Куча нетерпеливо ожидала своего посланца. Но промыслом Божиим произошла некоторая трагическая задержка ретивого героя Афонского погрома. Об этом мы скажем потом. А сейчас продолжим рассказ о дальнейшем нашем следовании из турецкого Босфора. До сотни турецких лодок загруженных любопытствующими турками окружили наш пароход. Турки внимательно рассматривали нас. Они безмерно удивлены были тем, что такое множество монахов везут со святой Горы Афонской под военной охраной. Такое наблюдение со стороны турок было весьма неприятно для начальства карательной экспедиции. А разогнать и запретить непрошеных наблюдателей было немыслимо. Ибо не во власти их и воды Босфора и турецкий народ, наблюдающий явление небывалое - арест такого множества афонских монахов. Стыд и позор ложился на Русское Правительство. Турки пятьсот лет  владели Афоном. И за  всё время владычества их свобода афонских иноков была неприкосновенна, никто не мог подвергнуть аресту ни одного монаха, никакая держава. Теперь же святую Гору Афонскую заняли православные греки и, вдруг, русские православные христиане учинили такое небывалое насилие над православными же мирными монахами, которых иноверные магометане глубоко уважали, почитали как молитвенников.

            10-го июля, вечером, пароход ,,Херсон” вышел из Босфора в Чёрное море. Расстояние от Константинополя до Одессы пассажирские пароходы покрывают  не более как за двое суток, с заходом в портовые города, лежащие на пути черноморской линии. Так что 12-го июля вечером наш пароход должен был прибыть в Одессу. Но мы, где-то кружились в морском пространстве Чёрного моря, не видя земных берегов. Прибыли в Одесский порт только рано утром 15-го июля. Стоянка пароходу «Херсон» дана была в таком месте, что мы не видели ни пристани одесской, ни одесских берегов, которые заграждены были большими грузовыми пароходами и баржами. В скорости после остановки, начальство экспедиции, перегнало на нашу кормовую сторону  всех Пантелеймоновцев, избитых и раненых монахов, и начались какие-то приготовления. Мы, свыше восьмисот иноков, совершали по чёткам молитвенное правило и готовились ко всякому ответу в непоколебимой надежде на Царицу Спасения. К нам на пароход явились настоятели одесских подворий: нашего Андреевского скита  иеромонах Питирим, и Пантелеимоновского монастыря - иеромонах (имени не помню). Они оба вошли в нашу среду с наглыми, моральными насмешками над нами. Показывая на волосы, они приговаривали: «волосики-то, подрежем», бородки-то подбреем”. И много других колкостей изрекали в наш адрес, явно вызывая нас на перебранку с ними. Но никто из нас не обронил ни  слова, на злобные их, выпады. Мы замкнули уста в подражание Господу нашему Иисусу Христу, молчавшему во время издевательства над Ним иудейского сонмища и судей неправедных. Не получив от нас никакого ответа  эти ругатели ушли от нас на носовую сторону парохода. Вдруг,  видим, у входа на капитанскую палубу открывается дверь, у двери ставят стол и стулья вокруг стола. Появляются начальники карательной экспедиции  и начальствующие лица, прибывшие из города, уполномоченные от власти. Все заняли места вокруг стола. По списку, подзывают нас к столу, по одному, дают в руки перо и, показывая на лист бумаги, властно приказывают подписаться. Подошедший монах, говорит: «а что подписывать? На чистом листе нет никакого текста; под чем вы требуете подписаться? Начальник строго говорит: ,,не рассуждай, а подписывайся, иначе арестуем!” Монах отвечает: «мы уже арестованы!» Начальник грозно сказал: «в тюрьму пойдёшь, подписывайся!» И всё начальство смотрит на нас злобно. Монах, видя чистый лист бумаги, посчитал подпись на ней безвредной и подписался. За ним подписались ещё около пяти монахов. Потом подошёл монах, который в ревности духа оказался сильнее всех этих начальников и твёрдо уверен, что эта власть грозная только по виду, действует хитростью и обманом, производя насилие. Так разумели и прочие имяславцы. Поэтому, не приняв в руки перо, он, смело возразил: «без текста подписываться нелепо. А что есть на обратной стороне листа?” Начальник сурово закричал: ,,это, не твоё дело! Подписывайся, как приказывают”! Руку же свою положил на лист бумаги. Монах смелее, и решительнее, возразил: ,,как не моё дело? Вы требуете не просто написать своё имя, а что-то подписать. Значит, здесь что-то есть написано”. Всё начальство возмутилось, монах осмелился вступить в пререкание с начальником. Инок мужественно, произнёс: ,,мы рукава не жуём, но имеем рассудок, чтобы усматривать, чего замышляет против нас лукавое сонмище”. При этих словах, воспылав духом ревности об истине, монах, резко отодвигая руку начальника с листа бумаги, воскликнул: ,,Прочь!” Быстро взял со стола этот лист и  на обратной его стороне  увидел текст, под которым, лукаво проводится подписка, под видом чистой страницы. Все начальники, взбесились. А наш мужественный монах  имяславец громко, во всеуслышание, начал читать, тайный, предательский текст:

            ,,Мы, нижеподписавшиеся, бывшие монахи горы Афонской, добровольно выехали из Афона в Россию в мир, в первобытное состояние и звание мирское; добровольно слагаем с себя все чины и саны священные; добровольно отрекаемся от обетов  монашеских и от монашеского пострига;  от ныне мы добровольно вступаем  в первоначальное сословие, и звание, и состояние мирское. С обители за прожитые годы мы ничего не взыскуем. Вступая в мир, мы смиренно отдаём себя в полное подчинение и послушание власти Святейшего Правительствующего Синода. Отрекаемся от бывших наших заблуждений, по вопросу об имени Божием. Отрекаемся от еретического, имяславческого зломудрия и вседушно следуем учению,  наставлению и руководству Святейшего, Правительствующего Синода, в полном согласии и единомыслии с ним, по вопросу об имени Божием.

            В удостоверение чего, прилагаем руку собственноручной подписью».

            Пока наш монах оглашал этот коварный, исполненный диавольского лукавства, текст,  в изменившихся лицах начальников мы читали крайнее недоумение и озлобление. Ведь коварный план обмануть монахов воровским способом разрушился в пух, и прах. Они были поражены смелым действием инока имяславца, который обратил в ничто их напускную грозную важность, дутую власть, под личиной которой скрывался преступный обман, неприличный представителям власти. А над их головами с высокой капитанской палубы наблюдал за этой картиной капитан парохода ,,Херсон” и его помощники. Капитан качал головой. А его помощники удивлялись и перешёптывались между собой. Весь экипаж парохода - капитан с помощниками относились к нам сочувственно. Они являлись свидетелями насилия над нами, и всего разбоя, учинённого архиереем Никоном.

            Монах, прочитавший нам подложный  текст обратной стороны подписного листа, обратившись к начальникам, воскликнул: «Ах вы, окаянные, какой подлог учинили нам, насильственно требуя подпись под этим безбожным текстом, - а ещё начальники! Мы души свои полагаем за Истину. А на всё то, что вы тут написали, мы плюём!” И плюнув на текст, монах бросил им лист на стол. Тем и кончилась эта подписка. А те пять монахов, подписавшиеся на листе, отчаянно рыдали, сокрушаясь о подписке. Но инок, обнаруживший диавольский подлог начальников, сказал: ,,не плачьте, успокойтесь, это дело у них не пройдёт, вы были обмануты”.

            Начальники забрали оплёванный лист и постыдно скрылись. Солдаты-каратели, в свою очередь, забрали и унесли стол и стулья с позорного заседания. И  всё утихло.