На другой день после молебного торжества я ощутил недомогание организма. А на третий день открылось малярийное сотрясение. При моём приходе большой цементный завод. Вызванный с этого завода доктор  определил во мне “тропическую малярию”, которая действует через день: один день сотрясает, а на следующий день - отдых, и так без конца.

            И возблагодарил и прославил я, многогрешный, Промыслительную Десницу Бога моего и ходатайство святого великомученика Георгия о мне грешном. Приключившаяся мне малярийная болезнь, была для меня прямым доказательством о нечестии церковного собора. Со мной на приходе жил молодой послушник со старого Афона из нашего Андреевского скита, где он нёс послушание в просфорне. То же самое послушание исполнял он и теперь, живя со мной на приходе. Я как иеромонах совершал божественные службы, а он выпекал просфоры для Божественной Литургии. Приговором синодской кучи мы с ним были изгнаны из Афона в числе 1500 иноков в ссылку в мировой омут. Оба мы происходили из одного уезда, города Ельца. Вместе мы странствовали, вместе проживали и на приходе в братской о Христе любви, неся тяготу изгнания, единомысленно исповедуя Имя Божие в надежде утешения и вечного покоя в загробном мире.

            Приключившаяся мне малярия, предсказала предстоящие мне скорби от последствий церковного собора. И я уже готов был встретиться с ними. Малярийный мой недуг я лобызал как средство, данное от Бога для избежания опасности от последствий собора. Малярия жестоко сотрясала меня в точном графике - через день.  Мои прихожане скорбели о моём состоянии, а я радовался и благодарил Господа, с любовью лобызал болезнь малярийную.

            Дней через десять, в часы жестоких малярийных приступов, почтальон приносит мне два пакета с епархиального ведомства, большого формата, с большими печатями епархиального управления. В немалом волнении от ожидаемого сюрприза вскрываю один из пакетов и читаю: ”Определением и постановлением святого поместного Всероссийского Собора - переходим на новый стиль, - Соборное повеление принимается к исполнению без всякого рассуждения”. 

            Раскрываю второй пакет, с такими же властными знаками, как и первый, и читаю: ”Впредь грядущие определения и постановления Святого Всероссийского поместного Собора подлежат неуклонному исполнению всеми причтами приходов”.

            Прочитав содержимое обоих пакетов, я громко зову своего сожителя: ” Брат Даниил, иди скорее ко мне!” Он пришёл. Я дал ему прочитать оба предписания власти церковной. Вижу мой Даниил в волнении. Затем, взяв из рук его пакеты, говорю: ”Брат Даниил, совместно, в братской дружбе о Господе, плюём и сморкаем на оба сии повеления из преисподних ада от самого сатаны!” Выполнив от души в своё удовольствие поругание диавольского собора, я бросил оба предписания разбойников церковных на пол, и мы с Даниилом, по-братски, попирали и топтали их ногами.

            Кубанский архиерей Иоанн с своим епархиальным управлением, конечно, не знал и не видел наше отношение к богомерзкому, разбойническому скопищу треклятых архиереев, - но сатана, с бесами своими, был убеждён в том, что как на святой Афонской Горе, ещё с 1911 года, мы, иноки защитники славы Имени Божия-имяславцы, в числе 1500 ополченцев, бьём и попираем главу змиеву, - так и в изгнании нашем с Афона в 1913 году в мир на погибель, мы-имяславцы Афонские, облечённые силой Державного Имени Божия, под хоругвью Архистратига Божия Михаила несём знамя защиты Истины Небесной до последнего Дня Судного к престолу Того, Чьё Державное Имя ругатели низвели на степень своего тварного рабского имени. Одно и тоже полчище змиево, с которым мы, имяславцы, были в брани на Афоне, и то, - которое ныне ругает Церковь Христову, но не могут одолеть Её. Хотя нас и малая горсточка, всего лишь три пятисотицы, т. е. 1500 иноков, но с нами Бог, Который, за Петрово исповедание: ”Ты еси Христос, Сын Бога Живаго”  ублажил его  и сказал: “На сем камне (т. е. на твёрдом как камень Петровом исповедании, - Сост.) созижду Церковь Мою, и врата адовы не одолеют Её” (Мф.16,18). И ещё: ”Не бойся, малое стадо! ибо Отец благоволил дать вам Царство” (Лук.12, 32).

            Врата адовы проявили себя на Афоне в имяборчестве. Те же самые врата адовы, и тот же самый  Сергий, архиепископ Финляндский, проявили себя в обновленчестве. Его мы знаем уже больше пол века, с ним мы в духовной брани. Он - Сергий, разбойник церковный, с сатаной в душе. Мы имеем намерение в дальнейшем, открыть, кто есть он, и каким образом, с товарищами, он инуде перелез через ограду Церковную.

            Малярия дана мне Промыслом Божьим, чтобы посредством её мне можно было удалиться из прихода, подлежащего Кубанскому обновленческому ведомству.

            Приближались праздники: Вознесение Господне и День Святой Троицы. Мне крайне желательно было напоследок отпраздновать их на месте,  а затем идти в путь уклонения от зла, чтобы сотворить благо (Пс. 33, 15). Народ моего прихода видит моё крайнее изнеможение, и скорбит обо мне. Малярийные приступы приурочивались как раз к служению Божественной Литургии. Так что было опасно приступать к Богослужению. Люди усердствуют, а я падаю от головокружения. Приходилось во время Богослужения в облачении ложиться на пол в святом алтаре на несколько минут. И хотя служил в крайнем напряжении, однако  устав Божественной Литургии выполнял.

            Отпраздновав праздники Святой Троицы, я пригласил с завода доктора, который знал уже мою болезнь. По национальности он поляк, а я русский. Я рассказал ему моё отношение к Кубанскому архиерею и епархиальному управлению. Попросил его написать мне такую справку, по свидетельству которой, вследствие острой неизлечимой болезни, я должен переменить климат. Доктор с любовью выполнил мою просьбу, принёс мне справку, и я, со своим келейником Даниилом, немедленно стали собираться в путь.

            В епархиальное управление я спешно написал и послал заявление о том, что в связи с крайним моим страданием от малярии, покидаю место служения в приходе и выбываю в место с благоприятным климатом. Вызвал приходской церковный совет и передал, принадлежавшее мне по службе алтарное имущество.

            Своего личного стяжания у меня было только два мешка сухарей, да посох в руке, и удалился я с моим собратом Даниилом опять в ту же пустыньку, из которой был приглашён на приход. Своего приюта в пустыньке я не имел. Но как остро больному дали мне комнатку в общинке монахинь. Даниилу моему места не нашлось, и он отбыл на свою родину, я же остался один со своей малярией.

            Через неделю я был извещён, что из Крымской станицы по горам идёт уполномоченный с епархиального управления, некий поп, вооружённый двумя револьверами, с целью арестовать меня. Этого попа знали все пустынножители, и я тоже. Специаьность его - разведывать офицеров царской армии, скрывшихся после первой мировой войны; поп этот арестовывал их и предавал к расстрелу. Та же самая цель была и по отношению ко мне, ушедшему с прихода без разрешения архиерея.

            В общинке монахинь, у которых дали мне, больному, комнатку, у одной из них, в горном хуторе жили её родители в верстах пяти от пустыньки; решили скрыть меня немедленно в этом хуторе. Сам я до крайности расслабел. Две монахини несли мои сухари, а я с малярийными приступами «ползком» следовал за ними с раннего утра и до вечера. Родители монахини приняли меня радушно, но не без волнений, - поп сыщик может двинуться с обыском по хуторам, в окрестностях пустыни. Со дня, на день, я всё сильнее падал в изнеможение; сухарей много, но я ничего не кушал. У хозяев моих была квашеная капуста. Россол с неё,  пришёлся  по мне. А мои сухари (крупчатые) нежные, были мне противные.

            С неделю пролежал я в горном хуторе. О пьяном попе с револьверами слух затих. Но мне стало тягостно от сознания, что я обременяю добрых хуторян приютивших меня; притом, может пройти по другим хуторам слух о моём проживании у них по соседству, и я могу попасть в львиные когти архиерея - Иоанна Кубанского.

            У моего доброго хозяина есть лошадка и арба, глубокая телега, в которой возят сено с сенокосов. Пришло мне на мысль просить хозяина отвезти меня в город Новороссийск, где есть близкие мне по духу знакомые. Высказал я моему хозяину таковое моё желание. Он охотно согласился выполнить мою просьбу; сообщил об этом своей дочери в пустыньке, и она пришла провожать меня в дорогу. Набросали в арбу много душистого сена, помогли мне забраться в неё, накрыли меня сеном и выбыл я с хутора в Новороссийск. Адрес, куда меня определить  я сказал хозяину.

Глава 7-я

Сказание о пустыньке отца Илариона

            Пустынька эта была знаменита тем, что в ней доживал последние свои дни известный пустынник Кавказских Гор автор книги: ”На Горах Кавказа” старец Илларион. Книга его свидетельствовала о плодах высокой аскетической жизни последнего истинного монашества и явилась научно-практическим руководством и наставлением к правому пути, вожделевшим уклониться  от мира сего и последовать Христу. При том же содержит незаблудное учение и наставление о внутренней умно-сердечной молитве Иисусовой.

            Старец сей, схимонах Илларион, автор книги “На Горах Кавказа”, известный в нашей исторической брани против имяборческой ереси, по своему духовному воспитанию происходил из обители св. великомученика Пантелеимона, на Святой Горе Афонской.

            Книга его основана на Божественном Евангелии и писаниях святых отцов Церкви и явилась камнем претыкания для прельщённых духом века сего служителей лукавому миру во главе с сатаной, которому поклонились начальствующие старцы обители св. великомученика и Целителя Пантелеимона на Святой Горе Афонской.

            Эти старцы - поклонники сатаны, восстали жестокой бранью на книгу Иларионову “На Горах Кавказа”, через то что схимонах Иларион в учении своём о молитве Именем Иисуса явил славу сего Имени говоря: ”В Имени Иисус Христос - Сам Иисус Христос; в Имени Божием - Сам Бог”. А блаженной памяти всемирный молитвенник  о. Иоанн Кронштадтский учит: ”Имя Божие есть Сам Бог”.

            Начальствующие старцы Свято-Афонской Пантелеимоновской обители живущие по духу лукавого мира сего, умершие  для Бога, не могли вместить в умы свои высоту небесного учения об Имени Иисусове, о Коем учит всё Божественное Евангелие, всё Священное Писание и Богоносные отцы Церкви. И воздвигли брань на Бога страшной и богохульной имяборческой ересью. Имя Божие “Иисус”, которое означает “Спаситель”, или “Искупитель”, имяборческая ересь низвела на степень, равную своему рабскому имени.            Эта богохульная ересь положила своё начало на святой Горе Афонской в 1911 году. Промыслом же Божиим выступили ревнители Славы Имени Божия и Святая Гора Афонская превратилась в арену духовной  брани защитников Славы Имени Господня, со вратами ада. О сей брани довольно сказано в нашей истории. Самая брань ревнителей Славы Имени Божия со вратами ада, ведома только иноческому ополчению, воюющему с сатаной, мужественно и неуступчиво попирающему главу змиеву, и самому небу, презирающему на сию брань духовную. Миру же она отнюдь неведома.

            Автор книги: ”На Горах Кавказа” блаженной памяти схимонах Иларион, также подвергся гонению от бывших собратий и друзей своих. Из больших Гор Кавказских он уклонился в меньшие горы Кубанские, где и почил о Господе гонимый, смиренный старец. Вокруг его могилки образовалась “пустынька” почитателей памяти его, которые получили спасительную пользу, руководствующую их ко спасению.

Глава 8-я

Сновидение отца Паисия

            11-го ноября, 1964 года, во вторник, я - изгнанник с Афона, инок Паисий, приступил к продолжению своего труда - писанию повествований.  Вдруг напала на меня дремота, и в тонком сне вижу: люди в образе архиереев, и мирянин в образе учителя народной школы. Они бешено и с яростью напали на меня с угрозами: ”зачем ты пишешь всё это?” Угрозы их как будто придавили меня к стенке и кололи копьями, говоря: ”Ты не прав, ты заблуждаешься, наша правда, перестань писать!” Под давлением их я тревожно пробудился. В сей день - память преподобного отца нашего Феодора Студита исповедника, пострадавшего за защиту святых и честных икон от иконоборцев. Наша брань за Имя Божие  тождественна  брани  святого Феодора.

            Преподобне отче наш Феодоре, помогай нам, имяславцам, молитвами твоими в брани нашей против ереси имяборческой. Веруем крепко и уповаем на Державное Имя Божие: Господи, Иисусе, помогай нам, странникам, немощным изгнанникам с Горы Афонской!

Глава 9-я

Продолжение сказания

            Продолжаю писать и повторяю: самое дело нашей брани на Св. Горе Афонской ведомо только инокам ополченцам на защиту Славы Имени Спасова, да самому Небу! Миру оно отнюдь неведомо. Ибо мы на Афоне боролись со вратами ада, а врата адовы писали в газетах и во всей прочей мировой печати то, что угодно аду.

            Дело адово завершилось избиением нас на св. Горе афонской – пролитием исповеднической крови в земном уделе Царицы Спасения; а затем, изгнанием с Афона Самой Царицы спасения,  изгнанием вместе с Нею и нас иноков афонских в обуреваемое неистовыми волнами житейское море.

            В Новороссийск прибыли мы по указанному адресу в вечерние сумерки. Хозяйка-старушка, знакомая моему вознице - хуторянину, приняла меня радушно. Её домик был маленький, но нашлась для меня удобная маленькая комната. Жила она одиноко. Были у неё семейные две дочки. У каждой из них свои домики. Как и сама она, дочки воспитаны  духовно, обе они - боголюбивые. Старушка хозяйка моя, имела промысловое занятие: давала обеды. Она имела в отдельной комнате столовую. Жила  в достатке. Так что я не был для неё бременем. Моя комнатка от столовой изолирована У старушки отделённые от моей, две комнаты. Таким образом, я был словно в монашеской уединённой келии, один с моей малярией, которая усердно давала мне трёпку на радость мою, потому что она была испрошена мною у Бога и была средством моего удаления от угроз треклятого обновленчества. Ко мне, лежащему на болезненном одре, доходили слухи о жестоком преследовании непокорных изуверству разбойника безбожного Сергия Финляндского.

       В станице Абинской поп, ревнитель обновленчества, арестовал весь церковный совет, категорически отвергший обновленчество, - ибо казаки особенно ревновали за православие. Всему церковному совету поп угрожал  ссылкой, а председателю совета – расстрелом, за то что ревностно обличал безбожное обновленчество митрополита Сергия (Страгородского) в лицо перед попом-обновленцем. Жена председателя церковного совета пришла к попу и, кланяясь ему в ноги, слёзно просила милости мужу своему. Неумолимый поп, обутый в сапогах, в ревности по обновленчеству начал жестоко избивать ногами лежавшую жену арестованного председателя, бил её сапогами в бока и спину. Она кричала от побоев. Люди пришли и выручили её. В ближайшие дни председатель был расстрелян, а его товарищи пошли в ссылку.

            Это один из многих примеров безбожного обновленческого произвола сотрудников сатаниста-губителя митрополита Сергия.      У хозяйки давшей мне покой, я был скрыт в неизвестности, но не в безопасности, которая гнездилась в соборном храме города Новороссийска в лице псаломщика служившего в церкви с обновленческими попами. Псаломщик с академическим образованием занимал должность дьячка, ходил одетый в шинель простого солдата, внутри же – ехидная змея, служил митрополиту Сергию разведчиком. В конце концов, он встретился со мной, но Бог сохранил меня от его ловительства  чудесным образом. Об этом будет ещё сказано.

            В моём уединении малярия держала меня до половины октября, затем начала ослабевать. Почёл я нужным выбыть из Кубанской епархии и переселиться в Ростов, в котором тоже обновленцы, но есть горсточка и православных. С ослаблением малярийных приступов восстановлялись мои силы. В Новороссийске были у меня другие близкие знакомые; посему, поблагодарив хозяйку-старушку, я забрал свои сухарики и перебрался на западный  скромный  край города. На новой квартире пожил около месяца, затем двинулся на Ростов.

            Вот я и в Ростове. Место как будто иное, но я тот же странник, Староафонский изгнанник за защиту Славы Имени Божия, с 1913 года. В Ростове были у меня близкие родные. В городе много Божьих храмов, но все обновленческие, и архиерей обновленец. Узнаю, что есть и православные священники, которые в праздничные дни служат в домах по приглашению христиан, ревнителей православия. Жизнь течёт мирно и покойно, гонений нет.

            Один из священников отец Иоанн Цариненко, старый заслуженный протоиерей, ключарь Кафедрального собора, строго храня православие, служит в домах по приглашению православных. Он пригласил меня к себе служить. Служб всегда много. В каждый праздник много посетителей ревнителей православия. Посему пренебрегаемое обновленчество видится полумёртвым, вместе с обновленческим архиереем. Православные  же священники, наоборот, в большом почёте. Так что и самые обновленческие попы, и сам обновленец архиерей, относились к православным священникам с глубоким уважением.

            Пятигорский епископ Феофилакт разбойнически захвативший правление Ростовской епархией, как выше было сказано, и подчинивший обновленчеству епархию, вскоре умер. На его место явился иной епископ Назарий, тоже обновленец. Праведность сокрылась от среды. Отступление, предсказанное святым Апостолом Павлом во 2-м послании к Солунянам, с буквальной точностью постигло Вселенную. Разумным оно ясно зримо. Взят от Среды Держай. - Внимай, христианская душа, всем умом и сердцем предсказанию св. Апостола Павла. Это предсказание достигло наших дней двадцатого века. Горе живущим на земле. Ибо пятый Ангел вострубил. Эта тайна разумна живым. (Чит. Апокалипсис).

Глава 10-я

Тайна о Патриархе Тихоне. Продолжение сказания о нашем служении по домам ростовских христиан, ревнителей православия

            Старец-священник о.Иоанн Домовский, служил в своём доме невозбранно. К нему собиралось много народа из числа ревнителей православия.

            Священник о. Владимир Феодосьев, академик, знаменитый проповедник,  оставил свой богатый приход - Никольскую церковь, занятую обновленцами, и ходил по домам по приглашению.

            Священники о. Павел Чехранов и его родной брат, не помню  имени последнего, тоже ушли из храмов, занятых обновленцами и служили по домам.

            Отец Иоанн Цариненко, заслуженный протоиерей - ключарь Кафедрального Ростовского Собора - лицо должностное Ростовской епархии, также служил по домам, по приглашению, а с ним - и я, убогий иеромонах Ростовского и Таганрогского Архиерейского дома.

            Протоиерею Цариненко, старцу преклонных лет, такое странствование по улицам большого города Ростова было не по силам, и он стал роптать на такую свою судьбу на старости лет. Ему шёл уже восьмой десяток... И решил он, наконец, отправиться в Москву к Святейшему Патриарху Тихону просить православного епископа на время, пока отбудет тюремное заключение наш родной Архипастырь, ревнитель православия, Архиепископ Арсений.

            В конце июня 1923 года, о. Иоанн Цариненко тронулся в путь. Примазался и я с ним, Паисий, в сопутствие, по своей ревности, при крайней нищете моей. На железнодорожный билет  собрали мне милостыней верующие нашей общинки. И это не без промысла Божия, в пользу самого о. Иоанна; а в дальнейшем, благодаря этому, мне лично открыта была тайна, о которой будет сказано.             В Москве у нас знакомых не было, но ради вопроса, побудившего нас прибыть к чужим, скоро нашлись и свои, подобные нам ревнители против неистовства обновленческого. Мы из Ростова приехали, мирные, искать правду. Но на пути нашем встретили гонимых правды ради, скрывающихся в самой Москве. Первым из них объявился нам честнейший о. Александр, беженец из Анапы, Кубанской епархии, в которой и я подвергался опасности расстрела от разгула свирепого обновленчества. Отец Александр и его дьякон бросили в Анапе семьи свои и службу церковную и нашли себе место службы в Москве; народ, где они служили, полюбил о. Александра за его сладкоречие и чудные проповеди. Отец Александр нашёл нам добрый приют, в котором мы гостили две недели -  всё время нашего пребывания в Москве.

            Первым нашим долгом было обратиться к Святейшему Отцу Патриарху по делу засилья обновленчества в Ростовской епархии. Для Святейшего Отца это наше заявление было не в новость и на наше прошение подчинить Ростовскую епархию православному епископу он сказал нам, что у вас есть епископ Назарий. Но о. Иоанн возразил, что епископ Назарий член обновленческого собора, в духе которого и является продолжателем обновленчества в нашей епархии, положительно неприемлемого для нас, строго хранящих Истину Православия, - а в таковой ревности и все верующие города Ростова, - “Просим Ваше Святейшество, назначить нам епископа православного, чистого от обновленчества, на время, пока возвратится из заключения наш родной, добрый пастырь архиепископ Арсений”.

            Святейший Отец Патриарх Тихон протестом о. Иоанна остался недоволен; недовольны и мы вышли от него.

            У Святейшего Патриарха есть помогающий ему в управлении Патриарший Синод, которому немедленно стало известно наше обращение к Святейшему, ибо Синод сей присутствовал в том же Патриаршем корпусе, через коридор от его келейных покоев.

            Приём у Святейшего патриарха обычно начинался с 9-ти часов утра и продолжался до 4-х часов вечера. Толпа архиереев и священников наполняла переднюю комнату, террасу  связывающую с другим соседним корпусом, и парадную дверь к Патриарху. Была установлена очередь, над которой наблюдали два иподьякона. Приём был краткий, но для Святейшего Отца, конечно, многотрудный; ведь каждого надо выслушать, и правосудно ответить.

            По выходе от Святейшего нас встретил отец Александр и мы пошли на прогулку по кладбищу Донского монастыря. Тут же в беседе с о. Александром узнаём, что сам Святейший Отец в окружении обновленческом, а посему удовлетворить нашу просьбу не может. Отец Александр знает многое из того, что нами уже ранее описано, то есть о Крутицком викариатстве, и о том, что Высокочтимейший исповедник архиепископ Иларион Крутицкий за Истину пошёл в ссылку, в Соловки. А митрополит Пётр, ныне Крутицкий, является нечистым.

            Правды нет, но есть в Москве много православных приходских храмов, есть сокрытые православные епископы, и в самом Патриаршем Синоде есть члены против Сергия. Народ же Московский, все миряне, ненавидят Сергия, как врага Божия.

            В 4 часа по полудни приём у Патриарха закончился. Толпа просителей исчезла. Отец Александр распрощался с нами, мы же с о. Иоанном задержались на кладбище, рассматривая могильные памятники.

Глава 11-я

Открытие Великой Тайны в Грузии в 1930-м

году о плачущей иконе Божией Матери в дни репрессирования иноков-имяславцев на Афоне

            Прилагаю ещё одно сказание в заключение истории. В 1929 году я прослышал, что на Араратских Горах в Армении и на Казбеке Кавказском живут изгнанники - Афонские имяславцы, мои соратники по брани за Имя Божие. Сего ради я решился попытать счастье, найти их. Поехал в Грузию, в Тифлис. Труд большой и не безопасный. Но желание найти своих,  превозмогло, все трудности. И вот, чего хотел найти, я не нашёл, а о чём не помышлял, нечаянно открылось мне в утешение моё и всех нас, изгнанников Св. Горы Афонской.

            Недалеко от Тифлиса есть древняя столица Грузии город Мцхет - место первых подвигов Евангельской проповеди св. Равноапстольной Нины, просветительницы Грузии. В Мцхете есть соборный храм, воздвигнутый ещё первым Грузинским царём, уверовавшим во Христа через проповедь св. Нины.

            В сем соборном храме хранилась святая риза Христа Спасителя, которая ныне лежит в Москве в Кремлёвском Успенском соборе. Открывавший мне Мцхетский соборный храм грузинский Архиерей сказал, что на окраине города Мцхета есть древний женский монастырь на том месте, где святая Нина по прибытии в Грузию немало дней пребывала в посте и молитве. Тогда на этом месте был царский сад. Св. Нина избрала себе одно многоветвистое дерево, под сенью которого почивала и совершала молитвенные подвиги перед началом проповеди Евангельской и в дни самой проповеди. В память святой Нины и основан был этот монастырь. Рассказав об этом монастыре, грузинский старец-архиерей посоветовал мне посетить его, там в моё утешение я найду немало древних достопримечательностей, памятников св. Нины.

            Для меня этот совет был очень приятен. По указанию старца-архиерея я скоро нашёл этот монастырь. Войдя в ограду монастыря, я встретил очень старенькую монахиню-грузинку. По внешнему виду моему она догадалась, кто я.  Но говорить со мной по-русски не могла. Она знаками сказала подождать мне здесь, а сама пошла в монашеский корпус тут-же вблизи врат монастырских. Через несколько минут, выходят около семи монахинь очень старых грузинок. Одна из них прекрасно говорит по-русски, это сама матушка игумения обители. Она и прочие монахини радушно поприветствовали меня, оказав любезное почтение.

            Прежде всего игумения  и сопутствовавшие ей старицы повели меня к дереву, под которым жила св. Нина около полуторы тысячи лет тому назад. Это дерево сохранилось и очень согласовывалось своим видом со старенькими монашенками. Это было в феврале, но дерево, хотя и скудно, по ветхости, было покрыто зелёными листочками. Поцеловав веточки священного памятника св. Нины, игумения со старицами повели меня в соборный храм. В притворе храма в стенной нише лежат два камня величиной с развёрнутую ученическую тетрадь, толщиной в три пальца мужской руки. На этих камнях изображены кресты с углублениями, как бы на воске. Игумения сказала, что эти кресты начертаны пальцем руки св. Нины. С верой и любовью лобызал я чудотворные священные изображения крестов, начертанные св. Ниной.

            Затем ввели меня в храм. У входа в храм с левой стороны два надгробные памятника, сверху во весь размер покрытые листовым серебром, с чеканными изображениями ликов, лежащих под спудом грузинских Царя и Царицы, первыми уверовавших во Христа проповедью св. Нины, всенародно крестившихся во всеобщей купели - реке, кажется “Кура”, - но точно не помню, - протекающей у Мцхета. Таковое же торжественное крещение в последующем времени совершилось и у нас в Киеве, при великом равноапостольном князе Владимире. Грузинские Царь и Царица причислены к лику святых, как и наш князь Владимир. Я молитвенно поцеловал изображения святых Царей грузинских. В житии св. Равноапостольной Нины всё это святое и чудесное описано подробно.

            Затем добрая игумения показала мне на дверь с северной стороны храма и сказала, что дверь эта вводит в храм, созданный усердием самой святой Нины в первые дни после крещения святых Царей и всего грузинского народа. Я пожелал помолиться в этой древнейшей святыне. Игумения с любовью открыла мне дверь, и в сопровождении добрых стариц благоговейно вошёл я в святой храм-памятник дивной равноапостольной Нины, древность которого превосходит полутора тысячу лет, ибо святая Нина была племянница святого великомученика Георгия Победоносца.

            Храм маленький. Иконостаса нет. Святой престол стоит открыто, у самой стены с востока. С благоговением облобызал я св. престол. Игумения рассказала, что когда созидался соборный храм (тоже в древности), то храмоздатели, Нинин храм не отделяя от созидаемого соборного храма, ввели в одну стену собора с северной стороны.

            Вышедши из храма, св. Нины опять в собор, игумения подводит меня к столбу у левого клироса и указала мне на икону Божией Матери, именуемую ”Иверская”, утверждённую на столбе, и сказала мне, что эта св. икона прислана в их обитель со Святой Горы Афонской грузинскими монахами в начале нашего двадцатого столетия, приблизительно от 1903, или 1904 года, но не позже 1906 года, - точного года игумения не назвала. Икона, по нынешним меркам, выше метра, почти равная и по ширине, новая. Написана икона в грузинском стиле, а это значит, что писана не греками, а самими грузинскими монахами - иконописцами. Мы в настоящей истории рассказывали, что Иверский, т. е. грузинский монастырь греки у грузин отняли, вместо него дали им на высокой горе маленькую обитель, в которой и теснились обиженные, смиренные грузинские монахи-подвижники. Эти самые подвижники и пожертвовали в Мцхетский женский монастырь сию св. икону. Освящена она на Афоне. На ней по-грузински надпись: “Иверская”...

            Рассказав о происхождении святой иконы Богоматери, старица игумения в чувствах глубокого умиления, указывая на божественный лик Богоматери, говорит: ”Она плакала”. Я спросил: “Как плакала?” Игумения воскликнула: ”Батюшка, три дня плакала Матерь Божия!” - и указала на оставшиеся следы слёз на иконе, которые изливались через благословляющую ручку Богомладенца Спасителя.

            «Три дня мы переменяли положенную вату, и всё время вата насыщалась слезами. Мы были в страхе и трепете и недоумевали: что означает это чудесное знамение?»

            Я спросил старицу: ”Когда же это было?” Она ответила: ”В 1913-м году.” Я вздрогнул, и спросил о времени, точнее: месяце и дне, когда Матерь Божия плакала. Игумения говорит:  «16, 17, и 18-го  июля, 1913 года».

            При этом я пришёл в неизъяснимые чувства благоговения и трепета, мгновенно уразумев причину плача Царицы неба и земли, и воскликнул: ”Матушка! - в эти самые дни 16, 17, 18-го июля 1913 года афонские монахи изгнанные за защиту Славы Имени Божия, подвергались тяжёлому и жестокому испытанию и поруганию в Одессе; тысяча пятьсот иноков имяславцев, обезчещенные, в эти три дня обливались слезами скорби, будучи выброшенными из святых Афонских обителей в мир на погибель.

            При первых моих словах обращения к Царицы Небесной старица игумения всплеснула руками и воскликнула: ”Ах!” - и затрепетала. Другие старицы, не знавшие русского языка, были поражены трепетанием игумении. Через минуту игумения пришла в чувства и передала своим сёстрам, по-грузински, мною поведанное ей. Услышав через неё мои слова, сами старицы затрепетали и ахнули, всплеснув руками, смотрят то на икону, то на меня, попеременно.

            Всё дело Афонское игумения и матушки отлично знали. Они духовны и благочестивы, как и мы, афонские изгнанники. Знали и об изгнании имяславцев с Афона.

            Но никто не может взвесить тяжесть греха хуления Имени Божия, а известно это только нам, защитникам славы Его. Суд же за сей грех принадлежит только единому Богу. Понятие о тяжести имяборческого греха открывается и всякому благочестиво верующему рабу Божию в знамениях небесных, которыми восполняется наша история. Самая же сила знамения для вразумления всех верущих является в последнем нашем сказании - «трёхдневный плач Царицы Неба и Земли о поругании имяборцами Святейшего Имени Божия и защитников славы Его, которых богомерзкая куча архиереев-отступников отняла у Неё из земного Её Жребия и ввергла в горнило погибельного мира на растерзание рыкающего льва, ищущего кого бы поглотить...

            Три дня 16, 17 и 18-го июля 1913 года мы, поруганные иноки имяславцы, плакали в Одессе. С нашими прегорькими слезами сливались и слёзы плакавшей Матери Божией в одну чашу горечи: мы - преогорчённые, а Матерь Божия - об огорчённых чадах Её. Ибо из места спасения выбросили нас в погибельный мир.

            Монастырь в Мцхете, где имеется чудотворная икона плакавшей Матери Божией, - во имя Преображения Господня. В этом монастыре я был в январе 1930 года. До сего посещения моего никто не знал о таинственных слезах Богоматери. Я приехал в Грузию искать своих братий-имяславцев афонских, которых там не оказалось. Когда же побывал я в Мцхетском женском монастыре, мне стало разумно, что промыслом Матери Божией, странствуя в изгнании, мне дано было найти утешение у чудотворной святой иконы Заступницы нашей, Попечительницы, Одигитрии-Путеводительницы, Спасительницы моей. А через это посещение мною, грешным, Мцхетского монастыря открылась тайна слёз трёхдневного плача Царицы Небесной. До сего времени положительно никто не знал, и никогда не мог узнать этой великой Тайны слёз Пречистой Девы Марии. Поэтому игумения с сёстрами монастыря, были весьма благодарны за мой визит к ним в обитель.

            После сего откровения, по выходе моём из монастыря, скорби, напасти и многоразличные козни сопротивника дьявола, как змеи ползали и вились у ног на пути моём.

            Таков наш путь в изгнании со Святой Горы Афонской вот уже сорок пятый год, который завершается в июле месяце. А доживу ли до этого горького юбилея, один только Бог знает, Владыка жизни нашей. Слёзы же наши по Афону не утоляются со дня нашего изгнания от 8-го июля 1913 года даже до дня сего, и не могут утолиться до исхода из этой земной юдоли.

            Эти последние строки пишу вечером 25-го января 1958 года в день праздника святителя Григория Богослова.

            Моим посещением Мцхетского женского монастыря разрешилась Тайна трёхдневного плача Матери Божией. До этого никто не мог разгадать сию Тайну. Не без промысла Божия был я, подвигнут к путешествию в Грузию для раскрытия сего таинственного знамения. Плачущая святая икона, именуемая “Иверская” была прислана в Грузию иноками иверами, т. е. грузинами, незадолго до возникновения на Афоне богохульной имяборческой ереси, возникшей в 1911 году.

            В 1905 году Св. Гора Афонская содрогалась небывалым землетрясением целый месяц, особенно трясло Иверский монастырь, о чём повествуется в нашей истории. Об этом предсказывал преподобный Нил Мироточивый, что незадолго до ухода Царицы Спасения с Горы Афонской потрясётся Афон, особенно же потрясётся с великой силой обитель, в которой жительствует икона Её, т. е. Иверская.

            В нашей истории говорилось об обстоятельствах, сопутствовавших плачевному изгнанию нашему с Афона, заключительным знамением которых является трёхдневный плач Царицы Спасения во дни жестокого поругания над иноками, защитниками славы Имени Божия.

            Святой Нил Мироточивый предсказывал, что будет исходить “тонкий глас” - это тонкая лукавая имяборческая ересь, действием сатаны. Об этом также было уже сказано в нашей истории. И о том было предсказано, что над не покорными этой злочестивой ереси будет употребляться насилие, даже до мученичества, и о поклонении этой ереси храмов Божиих. Всё это в буквальном смысле уже пришло в исполнение.

            Повторяем же вкратце всё уже сказанное, для вящшего утверждения истины в душах хранящих истинное благочестие Христовой веры, дабы не колебаться в искушениях, которые с особенной яростью тонко и коварно разливает сатана на пагубу всего человечества.

            Крайне осторожно и осмотрительно должны мы совершать свой путь во дни сии предконечные. Мир ныне у самых дверей Суда Христова. Бодрствовать и молиться должны мы на всякий час, по учению самого Господа. Царица Спасения удалилась с Афона вместе с изгнанием нашим, и плакала три дня в другом своём жребии земном, ибо Грузия, страна Иверская - Её земной жребий Апостольский.

            Наконец,  читайте  послание святого Апостола Павла:  ”Тем же и Бог Его превознесе, (т. е. Сына своего Иисуса Христа), и дарова Ему Имя, еже паче всякого имене: да о Имене Иисусове всяко колено поклонится небесных земных и преисподних, и всяк язык исповесть, яко Господь Иисус Христос во славу Бога Отца”. (Флпс. 2, 9).    

            Имяборческая же ересь, низведя сие имя Иисусово на степень своего рабского тварного имени, поругала Славу Бога-Отца, т .е. возлюбленного Сына Его Иисуса Христа.

            Страшно выяснять эту тяжкую хулу. Мысль содрогается от того, что говорят имяборцы, будто бы Сын Божий Иисус носил Имя Сие номинально, как и они - Хрисанф и Алексей Киреевский, которые воровски, недостойно проникли на Афон, воровски облачились в монашеское одеяние. Но не суть истинные монахи, а воры и кощунники, грязью своего лжеумствования облившие самого Сына Божия Иисуса Христа...

Глава 12-я

Сновидение отца Паисия в 1964 году

            “В Воскресенье 3 августа, (со слов его благодетелей - в 1964 году. – Сост.), по старому стилю, утром приснилось мне поучительное сновидение. Я умер. Комната иная, большая, но моя спальная. Посреди комнаты на табуретках стоит гроб, и в нём вижу лежит моё тело, одетое как должно в чёрное, по чину моему монашескому. Вокруг гроба - три подсвечника. Людей мало, но все свои. Я взял с кровати эпитрахиль и ризу из новой золотистой парчи, каких раньше не было, но принадлежат мне по службе. Благословив их, я облачился, чтобы служить панихиду. Пройдя между людей, чтобы стать, как полагается, у ног покойного и начать служить панихиду по умершем, вижу  тут-же стоит священник в облачении и служит краткие литии, поминает новопреставленного послушника. Я хочу ему заметить, что я не послушник, а мантийный монах, но слов выразить не могу. Сам священник - не моего духа, чуждый мне обновленец. Кто его пригласил, дознаться не могу. Присутствие его тягостно мне. Люди дают ему на помин монеты, как полагается, а он всё служит и служит, поминает новопреставленного послушника. Я стою немного влево от гроба. Наконец, я стал прямо перед гробом, чтобы начать служить по своему уставу. Хотел начать сам, но тут-же пришёл в недоумение: как я могу поминать новопреставленного, когда это я сам? Тело моё во гробе, а я перед гробом один, в облачении, а во гробе лежит моё мёртвое тело. Люди, окружавшие гроб, смотрят на тело, во гробе лежащее, а меня, в облачении стоящего у ног гроба, не видят. Хочу начать панихиду, мысль есть, и весь я целый, и ум, и мысль, и желание, но проявить себя не могу, мысль не может выразиться на языке, как и всегда было до смерти моей. Притом же как поминать  на эктении - самого себя: ”Упокой, Господи, душу раба Твоего”, когда я сам стою в облачении живой и в действии, ибо желаю служить панихиду, но по ком? Во гробе лежит тело умершего монаха Паисия, как бы чужое мне, или как бывшая моя одежда,  теперь же  не нужная мне.”

-----------------------

            На обратной стороне листка со сновидением, отцом Паисием начертан четвероконечный крест. Над горизонтальной перекладиной слева написаны годы: 1904, 1908, 1911, 1913, 1914.

 И под той же перекладиной, (слева): 1962, под этим годом - 7470,

и тут-же значок в виде аппендицита, а рядом с ним отрезок прямой спирали.

Справа, над горизонтальной перекладиной-50, а под перекладиной, круг.

Конец 2-й части