О том, что Св. Григорiй Нисскiй только возставал против узкого пониманiя предвечности Имен Божiих Евномiем, т.е. отвергал лишь предвечность того человеческого слова, коим именуется Богъ, а не Божественную силу и не реальную Святыню Имен Божiих, свидетельствуют (об этом) следующiе слова его: «Человеческiе звуки суть изобретенiя нашего рассудка.»[1]. – «Слово рождается из ума, но ум, сам по себе будучи безтелесен, рождает слово посредством чувственных органов». – «Наше человеческое слово произносится при помощи голосовых органов, дыхательного канала, языка, зубов»[2]

В то время как Евномiй учил, что – «Имя есть одно и то же с именуемым предметом»[3], – «чего не думают и не утверждают имяславцы, защищая лишь признанное Церковью Божество Божественнай энергiи, признавая таковою и Имя Божiе, Святой Григорiй Нисскiй возражал: «Имена  не имеют существенности и составлены из звуков, голоса и языка»[4], – «наше слово нельзя понимать так, как имеющее собственную сущность, но оно исчезает вместе с звуком языка; нельзя также представить нашего слова делом, но оно имеет существованiе в одном голосе и письме»[5]. – «Получив от Бога  возможность говорить и произносить звуки и голосом возвещать желаемое, естество наше действует само собою, налагая на существующiе предметы некоторые знаки, посредством известного различiя звуков. Таковы произносимые нами реченiя и имена, которыми означаем свойства предметов», – «По Евномiю и Богъ дает предметам имена те, что совершенно необходимы, т.е. произносит каждое из этих имен не иначе, как говорят обыкновенно, то есть при помощи сочетанiя слогов, из которых одни образуются посредством движенiя губ, другiя посредством языка…»[6]. – Все эти тексты Святаго Григорiя ясно доказывают, что возраженiя Святаго Григорiя против Евномiя никакого отношенiя к имяславцам не имеют. Однако, г.Троицкiй строит обвиненiе против нас именно на этих текстах, которые мы взяли не из подлинника, не из сочиненiй Святаго, но из сочиненiй Самого Троицкого, которые привел их как якобы самые сильные обличенiя нашего «лжемудрованiя». Как видно из приведенных текстов, Святой Григорiй возставал лишь против предвечности имен в узко понимаемом смысле – (в смысле) букв и звуков, и ни одним словом не возражал против Богооткровенности (Имен и) свойств Божiих, выраженных (или сущих) в Именах Божiих[7], что именно утверждаем мы. Но разве г.Троицкаму не было известно, что мы в каждом из наших исповеданiй и сочиненiй категорически заявляли, что букв и звуков мы не обожествляем, но понимаем Божественное достоинство Имен Божiих в смысле Божества Истины о Трiипостасной Истине, которая есть Божественное Откровенiе и энергiя Божiя[8] и, по выраженiю Святаго мученика Iустина, – есть «Бог»[9].

Поэтому, как в том ясно должен убедиться читатель, обличенiя Святым Григорiем Нисским Евномiя – «думать, будто достоинство начальства и господства Божеского естества сохраняется в форме каких-то звуков и в этом указывает великую силу Божiю: что это иное, как не сказка старухи»[10] до имяславцев совершенно не относится.

Святой Григорiй отрицает возможность человеку познать и именовать Самое естество Божiе, но отнюдь не отрицает Богооткровенности Имен, в коих Самъ Богъъ открыл человечеству свойства свои: «Все реченiя в Священном Писанiи», – говорит Святой Григорiй, – «открытые к прославленiю Божества, означают что-либо открываемое о Боге, каждое представляя особое значенiе… Самую же сущность, как невместимую ни для какой мысли, и не выразимую словом, Писанiе оставило неизследованною… Посему изследователь всех Богодухновенных изреченiй не найдет в них ученiя о Божеском естестве и ни о чем ином, что касается бытiя по существу»[11].[12] – Но и имяславцы никогда не заявляли о постижимости и именуемости сущности Божества. Богъ, – говорит Святой Григорiй, – «пребывает выше, не только человеческого, но и ангельского, и всякого премiрного постиженiя и имеет одно только имя, служащее к познанiю Его собственной природы, именно, что Он один выше всякого имени.[13]. – Но и мы в этом совершенно со Святымъ Григорiем единомысленны, как то ясно видно из следующих слов нашего сочиненiя:

«Слово Божiе, рождаемое Умом Отчим, отображает в едином простом и непостижимом Слове все сущее в мысли Отчей. Следовательно, слово Божiе, во-первых, отображает в Слове Своем все свойства неименуемого Божества… Человек, которому Богъ несколько открыл свойства Свои, именует по ним Бога, Слово же и Сын, именует все неименуемые свойства Божiи, и поэтому, будучи неизреченным Отчим Словом, есть и неименуемое Божiе имя».[14]. Не ясно ли хотя из этой одной выдержки нашего сочиненiя, та глубочайшая  разница, которая существует между нашим образом мыслей и образом мыслей Евномiя. Евномiй признавал именуемость сущности Божiей и познаваемость ее из Имен Божiих, мы же признаем неименуемость сущности Божiей, непостижимость всех свойств Божiих словесной тварью, но именуемость всего сего единым Сыном и Словом, Который в этом смысле может быть назван наравне с Его Именемъ – «Слово Божiе», и Именемъ «Имя Божiе». Так Его называет и Св. Максим Исповедник: «Имя бо Бога  и Отца, существеннее и ипостасне пребывающее, есть Единородный Сын»[15]. В этом же смысле и св. Василiй Великiй именует Сына Божiя: «Печать равнообразна» (понимай печать именословная). Также и св. Григорiй Неокесарiйскiй именует: «Выраженiе и образ Божества» Также и св. Григорiй Богослов: словесное «Определенiе», «Изъявленiе», «Удобное Израженiе Отчаго естества»[16].

Дабы еще больше убедить читателя в нашей совершенной непричастности к ученiю Евномiя, привожу следующiе строчки из того же сочиненiя: «Сущность Божiя неименуема, но Богъ с Самого начала мvробытiя стал открывать словесной твари имена свойств Своих чрез Сына Своего, «Им же вся быша и мы Тем». Итак, во-первых, Богъ написал имена свойств премудрости и всемогущества Своего – писалом Своего мvротворенiя и мvробытiя. Наконец, напоследок сих дней, «глагола нам в Сыне» – Имена Своих ипостасей, Имя Сына – «Iисусъ» и Заветы Свои».[17] 

«Сiянiе умное в Сыне всех свойств и совершенств Божiих есть предвечное словесное действiе Сына и мы называем это – «предвечным, великим, неименуемым Божiим Именемъ». Это великое вечное Имя неименуемо именует, так сказать, все совершенства Бога  – сущность и все свойства Его. Повторяю еще раз – так сказать – ибо отнюдь не приравниваю этого словесного действiя Ипостасного Слова, этого неименуемого наименованiя – к какому-либо человеческому понятiю о реченiи.

«Но подобно тому, как солнечные лучи сообщают оку познанiе о солнечном свете, постольку то вместимо для ока, так и Сын Божiй истинами своего Откровенiя, как бы лучами великого сiянiя Истины, сообщает человеку некое познанiе свойств Божiих и открывает действiем словесной своей деятельности Имена свойств Божiих словесной твари. Эти Божественные Истины, взимаемые от Сына Духомъ Святымъ, передаются Им достойным сих Божественных откровенiй, как сказано – «от Моего примет и возвестит вам»[18]  . «И сказах им Имя Твое и скажу»[19]. – Таким образом, имена Божiи в человечестве суть как бы лучи вечно сiяющаго в Сыне неименуемого Имени всех свойств и всех совершенств Божiих, как то изъявляет и Св. Тихон Задонскiй в словах, приводимых нами в нашей книге:

«Имя Божiе Само по себе, как Свято, так славно и препрославлено есть, того ради от нас не требует прославленiя нашего: равно всегда славно и Свято, и страшно пребывает и лучи славы своей издает в созданiях… Слава бо Имени Божiя вечна, безконечна и непременяема есть, как и Самъ Богъ, того ради, ни умножитися, ни умалитися в себе не может… Великое Имя Божiе заключает в себе Божественные свойства, никакой твари не сообщаемые, но Ему Единому свойственныя, как то: единосущiе, присносущiе, всемогущество, благость, премудрость, вездесущiе, всеведенiе, правду, святость, истину, духовное существо и пр. – сiи собственныя свойства открывает нам Дух Святый в Слове Своем»[20]  .

Вышеприведенные святоотеческiе выдержки заканчиваются в Апологiи следующими словами: «Сущность Божiя непрiобщима твари, но тем не менее пребывает везде и всюду, во-первых, конечно, и во Имени Своем. Так как Имя Божiе есть понятiе многозначительное, то выразимся определеннее, в каком смысле исповедуем мы Божество Имени Божiя. Мы видели, что в Самом высоком смысле Своем Имя Божiе есть слово Божiе, есть неименуемое Имя Божества, обладающее всеми Божественными свойствами. Во-вторых, в именуемых Именах Божiих мы почитаем их Божественное достоинство, ибо они суть истинные лучи истиннаго неименуемаго Имени, и, поелику, суть истинные лучи истиннаго неименуемаго Имени, поелику, суть словесное действiе Божества, обладают Божественными свойствами. Впрочем, этих Божественных свойств: единосущiе, присносущiе, духовное существо мы не приписываем тем буквам, которыми условно выражается Божественная Истина, но лишь Самому слову Истины. Поэтому, когда мы говорим о Имени Божiем, имея ввиду сущность Самого Имени, понимай – Богооткровенную Истину о Боге, то мы говорим, что Имя Божiе есть Самъ Богъ, когда же имеем в виду буквы и звуки, коими условно выражается Истина о Боге  и Имя Божiе, то мы говорим, что Богъ присутствует во Имени Своем[21]  .

Таково наше исповеданiе, которое как бы неискусно ни было, в каких бы поправках ни нуждалось, но которое в данном случае служит лучшим доказательством того, что весь труд г. Троицкого, поставившего себе целью доказать, что имяславцы в Своем ученiи восстанавливают языческую теорiю тождества имен и сущностей, что имяславцы повторяют ученiе об именах Евномiя, что ученiе имяславцев обличено и св. Григорiем Нисским, и осуждено Церковью – все это и положенiя г.Троицкого, составляющiе главное содержанiе его книги, построено на заведомо ложном основанiи.

ГЛАВА  II

Св. Григорiй Нисскiй не только не является обличителем неправдомыслiя имяславцев, но его доктрина действенности Имен Божiих в тайне благочестiя составляет сущность имяславiя

Но не только Св. Григорiя Нисского невозможно почитать за обличителя имяславцев, но, напротив, он полагает краеугольный камень имяславiю Своим исповеданiем действенности Имен Божiих в таинствах и существенного значенiя исповеданiя Имен в тайне благочестiя. Вот что он говорит по сему поводу: «Евномiй пишет:…что ни исповеданiе имен, ни обычаи церковные, ни таинственные символы не составляют тайну благочестiя. А мы, дознав от Святаго голоса, аще кто не родится свыше водою и Духомъ, не войдет в Царствiе Божiе и что, ядый Мою Плоть и пiяй Мою Кровь, тот жив будет во веки, уверены, что тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих, разумею Отца, и Сына, и Святаго Духа, и спасенiе утверждается на общенiи таинственных обычаев и знаков»[22]. Этими словами Св. Григорiй ясно исповедует действенность Божеских Имен в таинствах, что утверждал также и Св. Iоанн Златоуст,[23] и таким образом, уже этим одним, изъявляет единомыслiе свое с имяславцами и несогласiе свое с г.Троицким и его сторонниками. Но, кроме того, он устанавливает положенiе, что тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих. Что же мы должны понимать под понятiем «Тайна Благочестiя»? Думаю, что каждый согласится с тем, что под тайной благочестiя следует понимать тайную сущность христiанской жизни, которая состоит в Богообщенiи и в Боговселенiи, и таким образом, этим положенiем Св. Григорiя Нисскаго устанавливается непосредственная и существенная зависимость тайны Богообщенiя от исповеданiя собственно Имен Божiих. Начало этой тайне полагается в таинстве крещенiя, а затем тайна продолжает деяться через всю жизнь христiанина, который, благодаря исповеданiю Имен Божiих в таинствах церковных и в частном Своем молитвенном подвиге, входит в Богообщенiе, которое в совершенных достигает степени Боговселенiя. Слова Св. Григорiя, что тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих, делают это признанiе существенной действенности Имен Божiих в тайне благочестiя особенно сильным и отнюдь не допускают приравнивать Имена Божiи к символам, ибо последнiе по его словам служат в священнодействiях лишь вспомогательным средством – утвержденiем спасенiя. К символам относятся и символическiе действiя в Богослуженiи, и крестное знаменiе, и вещества, символически употребляемые в таинствах, как, например, вода в крещенiи, елей в елеосвященiи и пр.

Таким образом, Св. Григорiй отнюдь не ставит Имен Божiих по священнодейственному значенiю и тайнодействующей силе на один ряд с разными символами, но строго различает Имена Божiи от разных символов, признавая в первых – главную церковную зиждительную силу, а в символах – вспомогательное средство. Что Св. Григорiй именно различает Имена Божiи от символов, видно из того, что вышеприведенные слова он противопоставляет словам Евномiя, в которых тот ставит как Имена Божiи, так и символы, и обряды в один ряд, равно отвергая их значенiе для благочестiя, говоря: «ни исповеданiе имен, ни обычаи церковные, ни таинственные символы составляют собственно благочестiе». Итак, в то время, как Евномiй отождествляет значенiе Имен Божiих с символами, что именно и делает г. Троицкiй, Св. Григорiй строго различает Имена Божiи от символов, что делаем также и мы, и говорит, что в исповеданiи Имен Божiих состоит собственно тайна благочестiя, а в употребленiи символов – утвержденiе спасенiя.

Понятiя – «тайна благочестiя» и – «утвержденiе спасенiя» – отнюдь не суть синонимы, но первое стоит неизмеримо выше второго. Святой Григорiй видит – «крепость христiанства» в общенiи Святых таинств, в коих с подаванiем символически употребляемых веществ, как, например, елея, мiра, воды в крещенiи, подается благодать Божiя в исповеданiи Имен Божiих и деется – «тайна благочестiя», состоящая собственно «в исповеданiи Имен»; в употребленiи же христiанами разных символов, понимай: крестное знаменiе, святые иконы и проч. – видит – «охрану благ душевных» – ибо эти символы, воспоминая нам Божественные Истины, отвращают наш ум от всякой суеты и лжи, наводимой на нас «по наветам лукаваго», и поэтому Святой Григорiй говорит о Евномiи, который – «пренебрегает священными Именами, при призыванiи которых силою Божественнейшаго рожденiя подается благодать», который говорит, что таинственные символы не служат, согласно нашему верованiю, к «охране благ душевных» и средством к отвращенiю того, что наводится на верующих по наветам лукавого, – «не ясно ли, что он проповедует людям не что иное, как то, чтобы таинства христiанства почитались вздором, посмехались над досточтимостiю Имен Божiих, обычаи церковные признавали игрушкою и все тайнодействiя каким-то пустословiем и глупостью»[24]  .

Итак, разобрав те самыя слова, которые г.Троицкiй сам приводит в своем труде, как наиболее сильные против имяславiя обличенiя, спросим безпристрастнаго читателя, против кого же эти обличенiя на Самом деле направлены? Против имяславцев или имяборцев?

Прочтите наши сочиненiя и сочиненiя наших противников и вы увидите, что сущность спора заключается именно в этом. Наши противники доказывают, что тайна благочестiя не состоит в исповеданiи Имен Божiих, что в таинствах Имена Божiи служат лишь посредством, но не освящающей силой, что в молитве Iисусовой бездейственно Имя Господа Iисуса, что чудеса Именемъ Господним никогда не совершались, и что если где в Писанiи  и говорится о таких чудесах, то это суть лишь – «описательные выраженiя», что тайна молитвы не состоит в исповеданiи Имен Божiих, но что Имя Божiе в молитве нужно якобы лишь для первого обращенiя к Богу , а затем молящiйся беседует, так сказать, с Богом Лицом к Лицу. Мы же утверждаем, что и в таинствах действенно Имя Божiе, и в молитве Iисусовой тайна ее заключается в сердечном исповеданiи Имени Iисусова, и что вообще действенность всякой молитвы заключается в исповеданiи Имен Божiих, что Имя Господне сильно творить чудеса и изгонять безов, одним словом через все наши сочиненiя красною нитью проходит мысль, что «тайна благочестiя состоит в исповеданiи Имен Божiих», а в сочинених имяборцев тою же красною нитью проходит мысль, что тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Самого Бога , а не Имени Его.

Итак, кто же из нас глумится над досточтимостью Имен Божiих, имяславцы или имяборцы? Не имяборцы ли писали имя Iисусъ на бумажке и глумились над ним, пряча в карман, бросая на пол и т.п.? Не они ли глумились над Именами Божiими, говоря, что Имя Божье все равно, что «ряска» – «одну снял, а другую надел»? Не этими ли глумленiями они возмутили духовное чувство благоговейных иноков? Не они ли глумятся над нашей верой в силу и действенность исповеданiя Имени Iисусова в молитве Iисусовой и называют это «магическим суеверiем», «талисманом». Не они ли стараются умалить досточтимость Имени «Iисусъ» по сравненiю с прочими Именами Божiими, говоря, что это Самое позднейшее Имя, относящееся якобы только к человеческому естеству Господа?

Итак, как видите, те самые и единственные тексты Св. Григорiя Нисского, которые г. Троицкiй приводит чтобы доказать, что Св. Григорiй якобы почитал Имена Божiи  наравне со всеми прочими символами, и из которых он позволил себе заключить, будто Св. Григорiй – «решительно отстаивает почитанiе Имен Божiих не Самих по себе, а как религiозных знаков»[25], на Самом деле доказывают совершенно обратное, а именно, что не Св. Григорiй, а Евномiй, – «решительно» отождествляет Имена Божiи с символами, заодно отрицая существенную действенность тех и других в тайне благочестiя, говоря, что – «ни исповеданiе Имен, ни обычаи церковные, и ни таинственные символы составляют собственно благочестiя». – Святой же Григорiй, наоборот, установил ту доктрину о значенiи Имен Божiих, что исповеданiе Имен составляет тайну благочестiя, а употребленiе прочих символов, символических веществ в таинствах, символических обрядностей Богослуженiя и всей прочей символики, коей так богата наша церковь – служат лишь к утвержденiю того, что достигается исповеданiем Имен, к охране тех благ, которые сообщаются нам Богомъ в исповеданiи Имен Его.

Из этого разбора мы видим, на каком ложном основанiи построил г.Троицкiй обвиненiя имяславцев в Евномiанстве, и как фальшиво обосновал он свою теорiю тождества Имен Божiих с символами и со св. иконами на означенных текстах Св. Григорiя.

Из вышеприведенных слов г. Троицкого, что св. Григорiй отвергает почитанiе Имен Божiих – самих по себе, независимо от принадлежности их Богу , – он приписывает нам. Но такое обвиненiе ни на чем не основано, ибо никогда и нигде мы не утверждали достопоклоняемость тех Имен, коими именуется Богъ, независимо, или вне, или отдельно от Самого Бога . Такое извращенiе наших мыслей является одной из тех полемических клевет г.Троицкого, которые довольно часты в его сочиненiях, написанных против нас.

Дабы воочiю показать, насколько вся моя Апологiя пропитана духомъ высказанного Св. Григорiем Нисским мненiя, что тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих, положенiя которого я не знал во время написанiя книги, но которое открыли нам наши же противники, я позволю себе привести здесь следующiе места из нее: «Имяборцы не только отрицают действенность призыванiя Имени Господня в чудесах и видят в этом призыванiи лишь силу посредствующую, но отрицают действенность призыванiя Имени Господня и в молитве. Они отвергают необходимость в молитве умно-сердечной заключать ум в слова призываемого Имени Господня, но учат молиться независимо от Имени Господня, – молиться Самому Существу Божьему, вне Имени Его. Призыванiя же Имени Божiяго признают нужным лишь при начале молитвы, как посредствующую силу для обращенiя ко Господу, для призыванiя Его по Его собственному Имени. Но что же иное есть такое ученiе о молитве, как не ученiе новое, отвергающае все святоотеческое ученiе об Iисусовой молитве, ибо она именно заключается в частом повторительном умно-сердечном призыванiи Имени Iисусова с несомненной живой верой в присутствiе Господне, как в сердце верующего, так и в исповедуемом и призываемом Имени Его, которое, – сый Сам Он, – имеет силу очищать сердца и сообщать душе Божественную благодать»[26]  .

«Хрисанф считает имя «Iисусъ» лишь относящимся к человечеству во Христе. Но что есть такое ученiе, как не разделенiе Христа на два Лица – Божеское и человеческое, с приписыванiем каждому Лицу особаго Имени: Божескому – Сын Божiй и других, а человеческому – Iисусъ? Но возможно ли допустить такое разделенiе имен? Возможно ли допустить новое ученiе имяборцев, которые говорят о Имени «Iисусъ, что оно есть «Имя меньшее всякого Имени» – и относится лишь до человечества Христова»[27].

«Отрицанiе имяборцами в Имени Господнем Божественнай силы к чему же иному должно логически и необходимо привести, как не к поколебанiю веры в непреложную совершимость святых таинств… До сих пор святая Православная Церковь верила, что призванное в таинстве Имя Божiе и самыя слова молитв таинства, присущею и неотделимою от них силою Духа Святаго, столь же неотделимою, как Слово неотделимо от Отца, и Дух Святой – от Слова, – совершают таинство… Мы признаем действительность всякого призыванiя: или во спасенiе, или во осужденiе, ибо веруем, что Имя Божiе есть Самъ Богъ. Поэтому веруем, что таинства, хотя бы совершенные не вполне достойно, все-таки непреложно совершаются, будучи освящаемы Именемъ Божiим и молитвою и именословным крестным знаменiем, заменяемым Имя – «Iисусъ Христосъ». Имяборцы, Лицемерно величая Имя Iисусово самыми высокими титлами – «сладчайшим», «прелюбезнейшим», и даже «Святымъ Само по себе» – покушаются отнять у православных их живую и действенную веру во Имя Господне. Но если поколеблется в христiанстве и в монашестве вера во имя Господа Iисуса, то к чему же иному это неизбежно приведет, как не к подрыву последних устоев подвижничества, ибо если отымется в подвижниках вера во Имя Iисусово, – «о нем же подобает спастися нам», то возможно ли будет подвижникам посвящать свои духовные и умственные силы на всегдашнее призыванiе Имени Iисусова? Утратив же веру во Имя Iисусово, и держа в уме своем, что сiе Имя принято Христомъ лишь по необходимости иметь какое-либо имя в человечестве, но не Сам Он, христiане, а в особенности монахи утратят необходимейшее звено для воссоединенiя своего с Богом. О сем необходимейшем звене спасенiя не ясно ли свидетельствует Самый чин монашеского постриженiя, когда настоятель, вручая постригаемому четки, для всегдашнего призыванiя Имени Iисусова, говорит: «прими, брате, меч духовный, иже есть Глагол Божiй, – (т.е. меч духовный, значит, Имя Iисусъ, коим как мечом посекаются дiавольскiе прилоги, и это Имя есть не простое, но Глагол Божiй, т.е. словесное действiе Божества, или Самъ Богъ-Слово) – ко всегдашней молитве Iисусовой: всегда бо Имя Господа Iисуса в уме и в сердце, и во устех твоих имети должен еси – глаголя: Господи Iисусе Христе, Сыне Божiй, помилуй мя грешнаго». – Итак, не просто указывается Церковiю призывать Имя Iисусово, но с верою, что оно и есть «меч духовный», «глагол Божiй», или иначе сказать, – Самъ Господь Iисусъ Христосъ, исповедуемый устами нашими во Имени Своем и живущiй в сердцах наших от бани крещенiя. Но думаете ли, что обет всегдашняго призыванiя может быть исполним без такой живой веры в Самое Имя Господне? – Конечно, нет. Всегдашнее призыванiе имени Iисусова есть подвиг претрудный, и – кто станет посвящать свои силы на призыванiе пустого и текучего имени? Кто станет отвращать мысль свою от всякой другой мысли и упражнять ее в призыванiи Имени Iисусъ, если будем почитать сiе Имя меньшим всякого имени? Не найдут ли тогда обезверившiеся монахи призыванiе Имени Iисусова и деланiе умной молитвы делом пустым и не стоящим, или прелестiю? – воистину так, это уже и сейчас видно из той ненависти, с которой неделатели умной молитвы вооружаются на делателей ее, и не только ныне, но уже издавна, ибо о сем гоненiи на Имя Iисусъ мы находим следы и у епископа Игнатiя Брянчанинова и у Паисiя Величковского, и у Святаго Григорiя Синаита»…

«Итак, что же иное покушаются сделать имяборцы, как не отнять у монашества и у всего христiанства то оружiе, о котором великiй Iоанн Лествичник сказал: «бей супостатов Iисусовым Именемъ: ибо против него нет более сильного оружiя ни на небе, ни на земле»[28].

Приведенные слова из первой главы Апологiи показывают, что сама цель ее написанiя была ради оправданiя того тезиса, что «тайна благочестiя состоит в исповеданiи Имен Божiих» вообще, и Имени Iисуса в частности.

Прошу обратить вниманiе на заглавiе четвертой главы «всякая молитва о Имени Божiем деется»; разве этими словами не то же ли Самое исповедуется, что тайна благочестiя состоит собственно во исповеданiи Имен Божiих?

Предлагаю прочесть заглавiе нашей пятой главы «Исповеданiе Имени Iисусова в Iисусовой молитве есть Сам Господь Iисусъ Христосъ» – Не та же самая истина и здесь нами исповедуется, что тайна молитвы Iисусовой, вернее сказать, тайна таинственного соединенiя с Iисусомъ, ради которой и деется эта молитва, достигается путем исповеданiя Имени Iисусова? Одно заглавiе этой главы опровергает ту, возведенную на нас клевету, будто мы всю силу молитвы полагаем в одном лишь безпрерывном повторном произношенiи Имени Господа Iисуса, не считая нужным при этом возносить ум и сердце к Богу , и действенность такого деланiя полагаем в какой-то магической силе этого Имени! Для читателя, который даст себе труд прочесть вышеприведенную выноску из 4 главы Апологiи, сделается несомненной совершенная ложность такого обвиненiя.

Приведу следующую выдержку из этой главы: «Имяборцы в умной молитве отрицают освящающую силу призываемаго и исповедуемаго Имени Господа Iисуса Христа, высказывают также мысль, что призыванiе Имени Божiя в молитве не необходимо, но что можно молиться и без именованiя Бога , – прямо, так сказать, Самому существу Его. Так они говорят, считая Имя Божiе случайно и внешне связанным с Богом, и таким же отделимым и не необходимым для Бога , как фамилiя для человека, так что, например, можно вполне быть в общенiи с человеком и не знать его фамилiи, или, например, написать фамилiю только на адресе письма, а в Самом письме больше не упоминать его. Так и имяборцы учат молиться: призови Бога  по Имени, а потом имя больше не нужно и продолжай молиться Ему Самому. Такое извращенное употребленiе Имени Божiя в молитве происходит, очевидно, вследствiе весьма узкого и неправильного пониманiя имяборцами Имени Божiя и имени человеческого… Наша молитвенная беседа с Богом отнюдь не может деяться иначе, как о Имени Божiем, ибо Имя Божiе есть истинное определенiе свойств Божiих, и все, что только не ведает человек о Боге, выражается в Именах Божiих. Человек, разносторонне познавая другого человека, может составлять себе множество всевозможных определенiй его и, руководясь ими, вступать во взаимную с ним беседу, но о Боге  весьма мало что известно человеку, и все, что известно, известно из Имени Божiя, ибо человеку известно о Боге  лишь то, что Самъ Богъ благоизволил о Себе открыть, и что выражается Именемъ Его. Поэтому утверждать, как то делают имяборцы, что молиться Богу  возможно независимо от Имени Его, есть совершенная безсмыслица. Для того, чтобы обратиться к Богу , молящiйся должен вообразить в уме Своем какое-либо определенiе свойств Божiих, т.е. какое-либо Имя Божiе, как, например, «Благiй», или «Страшный», или «Великiй», или «Спаситель наш», или «Творец наш», или «Iисусъ Сладчайшiй», или «Заповедавшiй нам всего просить у Него и веровать в исполненiе просьбы», или «Запретившiй под страхом вечной муки тот грех, который я сделал»: это все суть определенiя или Имена Божiи, которые держа в уме, молящiйся руководит соответственно им свои молитвенные слова. Также необходимо человеку иметь в сознанiи своем и некое свое собственное определенiе или имя, как, например, что я немощен, несчастен, грешен, или что я облагодетельствован Богомъ, или что я сын Божiй по благодати, или что я прах и пепел. Только при истинном сознанiи какого-либо свойства Божiя во Имени Его и какого-либо своего свойства и может совершиться молитва, и если человек искренне осознает как истину определенiя Божiяго, так и своего определенiя, тогда молитва бывает всегда услышанною, ибо тогда человек молится «Духомъ и истиною». Если же человек во время молитвы хотя и молится, но искренне не осознает, во-первых, призываемаго Имени Божiя, а, во-вторых, имени своего, т.е. побужденiя, которое заставляет человека обратиться к Богу, тогда молитва называется лицемерною и не бывает угодна Богу, ибо не совершается Духомъ и истиною. – Аще Отецъ есмь, то где слава Моя? И аще Господь есмь Аз, то где страх Мой?» (Мал.1,6). – Так требует Господь истинного сознанiя Его свойств. – «Духомъ и истиною достоит кланятися» (Ин. 4, 24) – повелевает Господь. Смысл слов «Дух и Истина», – есть двоякiй, и  относится, во-первых, к Самому Богу, Который есть Духъ и Истина, а во-вторых к Самому себе. Итак, Духомъ и истиною должен человек молиться в себе, т. е. не лицемерно именуя Бога  и не лицемерно смiряя себя пред Богом, и Духомъ ощущать истину своих слов, – и тогда Богъ, видя такое истинное молитвенное настроенiе человека, Сам способствует его молитве, и человек начинает молиться тогда «Духомъ и Истиною», т.е Самъ Дух Святой возбуждает дух человека к молитве и Само Слово – Истина глаголет в истинном сердце человека. Тогда происходит то, о чем говорится в Писанiи: Истина от земли возсiя и правда с небезе приниче» (Пс. 84, 12). Ибо по словеси Господню: «Без Мене не можете творити ничесоже»» (Ин. 15, 5) – «О чесом бо помолимся, яко же подобает, не вемы, но Самъ Дух ходатайствует о нас воздыханiи неизглаголанными» (Рим. 8, 26). Итак, Духомъ и истиною своею и Духомъ и Истиною Божiею должно деяться всякое словесное служенiе Богу, которое именно и состоит, как о том свидетельствует молитва церковная, «В призыванiи и поклоненiи Имени Святаго Божiя» (Iерейская молитва на шестопсалмiи). Этот процесс молитвы, т. е, умное взиранiе на Имя Божiе и возвращенiе ума от Имени Божiя к имени или определенiю своему, прекрасно выражен у св. Каллиста и Игнатiя Ксанфопулов: «Молитва, со вниманiем и трезвенiем совершаемая внутрь сердца, без всякой другой какой-либо мысли, словами: Господи Iисусе Христе, Сыне Божiй – невещественно и безгласно воспростирает ум к Самому призываемому Господу Iисусу Христу, словами же – помилуй нас» – опять возвращает и движет к Самому себе (Доброт., Ч.5.396). Итак не ясно ли свидетельствуют этими словами Святые Отцы, что душа наша не иначе может сочетаться с Богомъ, как сочетавшись, во-первых, умом с истиною, выраженною в Имени Божiем, и сердцем почувствовать эту истину и тогда на истинствующiе ум и сердце человека приникает с неба Дух и Истина, и земля сердца нашего – «даст плод свой» (Пс. 84, 12). Тогда исполняется и другое обещанiе Господне, что Дух Святой – «Мя прославит, яко от Моего прiимет и возвестит вам» (Ин. 16, 14). – Но что же именно взимает Дух Святой от Сына и Слова и что возвещает истинным молитвенникам, которые молятся Духомъ и истиною? – Взимает от Сына и Слова, во-первых, Имя Божiе и Имя Iисусово, и слова молитвенные, и слова пророческiе, и слова всякого тайноведенiя и всякого созерцанiя, и слова всякого пониманiя Писанiя и всякой Божественнай Истины; одним словом, взимает от Сына всякое словесное действiе, и это вземлемое от Сына словесное действiе Его, Он возвещает духу молящегося, и не только возвещает, но и прославляет, т. е. научив, как молиться, исполняет всякое прошенiе наше. Итак, весьма ошибаются те, которые думают, что в молитве к Богу  возможно обходиться без Имени Его, и они или в прелести представляют себе существо Божiе или Сами не знают, что всякое мысленное представленiе именуемого свойства Божiя есть – Имя Божiе, почему они и мнят, что не называя Бога, например, главными Именами Его, они тем творят молитву независимо от Имени Его. О том, что даже и созерцанiя Божественные деются о Имени Божiем, свидетельствует великiй тайнозритель, столь глубокiй в своих тайновещанiях, что его не посмел переводить даже великiй духовный писатель последних времен епископ Феофан; это именно Каллист Катафигiот – «Всех желанiй край есть Божественное с душей и паче ума соединенiе: И Божественнаго ради соединенiя нужно есть еже умом действовати (т.е. стараться постигать истину произносимых Имен Божiих и слов молитвенных), – сиречь зрети – (т. е. созерцать и мысленного ока не спускать во время молитвы). – Таково и Божественное есть, отчего и Имя Богъ к сему определися – (т.е. это созерцанiе Имени Божiя есть путь или дверь к соединенiю с Богомъ, о котором сказано выше, и сiе Божественное соединенiе с Богомъ деется через созерцанiе Имени Его, которое есть Самъ Богъ). – Но убо еже зрети, абiе на мысль Бога  восходит. Везде бо и во всех аки некiя лучи влагает Богъ в зретелен ум, и ум зретелен прямоположно имать Бога  (Славян. Доброт. Ч. 4 л. 107). – Видите, что здесь св. Каллист «Лучами Божества» не иное что именует, как Имена Божiи, восприняв которые зрительным оком ума своего, человек зрит в этих Лучах Самого Бога. Вспомните приведенные во второй главе слова св.Тихона Задонскаго, в которых он говорит, что Имя Божiе – «Лучи славы Своея издает в созданiях». Неименуемое Имя и Слово Божiе издает лучи именуемых Имен Божiих, в которых тварь зрит Бога … непреложную истину, что всякая молитва деется о Имени Божiем, а не вне его, подтверждают все молитвы и возгласы церковные. Обратите вниманiе на все длинные молитвы церковные и на построенiе их: в каждой из этих молитв большую часть ее содержанiя составляет перечисленiе различных именованiй и определенiй Божiих; для чего? – для того, чтобы через эти определенiя и именованiя сочетать ум свой с Богом, сознав истину именуемых Божiих Имен и, тем сочетав действiе своего духа и истины с действiем Духа Святаго и Слова – Истины, и Отца-Любви. Неправильно понимая Имя Божiе как лишь собственное Имя Божiе, имяборцы осмеливаются внушать ту погибельную мысль, что частое призыванiе Имени Господа Iисуса Христа в умно-сердечной молитве не нужно, причем в оправданiе свое приводят слова св. Василiя Великого: «Посредством памяти водруженная в нас мысль о Боге  есть вселенiе в нас Самого Бога». Эти слова имяборцы толкуют так, что якобы Святой Василiй Великiй учит не призывать Имя Господне, но только думать о Боге. Но на самом деле эти слова именно доказывают, что исповеданiе умно-сердечное Имени Божiя есть Самъ Богъ, ибо низводит в душу нашу Самого Бога, как то говорит о. Iоанн Кронштадскiй. «Памятью водруженная в нас мысль о Боге», – что в этом подразумевает Василiй Великiй, как не созерцанiе какого-либо из свойств Божiих, т.е. Имени Его. Да и возможно ли о Боге  что помыслить, что не было бы в то же время написанiем Имени Его? Не суть ли все именуемые свойства Божiи – Имя Его? Не есть ли памятованiе всех дел Божiих – созерцанiе свойств Его? Не созерцается ли во всех словах Божiих премудрость, благость и истина Его? Куда ни обрати ума твоего, на Писанiе ли, на чудеса ли, на слова, либо на дела Его, – всюду неизбежно имеешь созерцать Имя Его, и во всем Евангелiи, и во всей исторiи искупленiя нашего Богом, – словом, прочтешь Имя – «Iисусъ» – Бог-Избавитель. Не можем мы не подивиться непоследовательности имяборцев: они до сих пор не возражают против слов св. Григорiя Сината, что «молитва есть Богъ», но против святоотеческих слов, что Имя Божiе есть Богъ, возражают и отвергают! Не можем воздержаться, чтобы не воскликнуть по этому поводу словами Господними: «Буи и слепи, что бо более есть: дар или олтарь, святяй дар?» (Мф. 23, 1) – Не Имя ли Божiе в молитве святит собою молитву? Если каждое слово в молитве признается имеющим Божественную силу, как словесное действiе Божества, то не тем ли паче Самъ Бог есть Имя Божiе и Имя Господа Iисуса Христа в молитве? Можно ли допустить, чтобы прошенiе в молитве Iисусовой – «помилуй мя» – было бы Богом, а Имя «Господи Iисусе Христе Сыне Божiй» – не Богом? – итак, если св. Григорiй Синаит и Макарiй Александрiйскiй именуют молитву Богом, то очевидно, что этим они утверждают, что Имя Божiе и Господа Iисуса есть Самъ Бог» (Апологiя 48-55).

Предлагаю прочесть и последнiе главы Апологiи, в которых разобраны священные гласы и молитвы всего Богослужебного круга с той же точки зренiя, т. е. что тайну благочестiя всего Богослуженiя составляет собственно Исповеданiе Имен Божiих.

Я предвижу возраженiя противников, что текст Св. Григорiя Нисского, из которого мы взяли эти слова, прямо не говорит о таком распространительном толкованiи и поэтому его следует якобы понимать в отношенiи только к св. таинствам. Но и о св. иконах в этом тексте прямо не говорится. Однако сам г. Троицкiй распространил пониманiе этого текста и на иконы, хотя совершенно превратно, как мы видели выше. Это и нам дает право распространять пониманiе его в том смысле, что всякая тайна благочестiя деется в исповеданiи Имен Божiих.

И на Самом деле, если бы Св. Григорiй хотел отнести слова свои только к таинствам, то что мешало ему сказать, что сила таинства состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих? Но он говорит, – «тайна благочестiя», очевидно понимая ту великую тайну сущности жизни христiанина, которая есть Богообщенiе и Боговселенiе? Начало ей полагается исповеданiем Имен Божiих в крещенiи, но затем она деется непрерывно в теченiе всего христiанского подвига богатыми прiобщенiями Благодати Божiей в таинствах, в непрерывном общенiи с Богом в молитве, деятельном подвиге жизни по заветам Божiим, и вся эта тайна Боговселенiя деется о Имени Божiем, вся эта христiанская тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих и христiанин всею жизнiю «святит» Имя Божiе (См. Катехизис.). Общенiе с Богомъ деется не одними лишь церковными таинствами, но и частной молитвой христiанина, и поэтому слова Св. Григорiя относятся не только к таинствам, но и ко всякому молитвенному деланiю и к молитве Iисусовой. Поэтому в этом тезисе Св. Григорiя мы видим оправданiе всех наших главных положенiй Апологiи, и если бы мы знали этот тезис во время написанiя нами Апологiи, то мы, несомненно, избрали бы его как эпиграф для всей книги. Пусть прочтет читатель вышеприведенную выдержку из 4 главы Апологiи о том, что всякая молитва деется о Имени Божiем и наше рассужденiе о том, что значит молиться Духомъ и истиною, и что не может быть молитвы вне Имен Божiих, и убедится, как мы единомысленны со св. Григорiем.

Но г. Троицкiй полагает, что «тайна благочестiя состоит в исповеданiи собственно Самого Бога, а не Имени Его», и в молитве Имя Божiе есть для него только идейный символ, напоминающiй только нечто о Боге, за которым следует «чистая мысль о Боге», и, отрицая существенное значенiе Имен Божiих в молитве, он глумится над тем значенiем, которое мы придаем Имени Божiему в молитве. Но если мы прочтем следующiе слова св. Григорiя, то мы увидим, что последнiй не различает, но отождествляет «чистую мысль о Боге» с Именемъ Его, ибо эта мысль слагается из всех понятiй, выражаемых Именами Божiими. «И тысячами других имен, означающих высоту и благолепiе, Св. Писанiе сумело наименовать Бога. Почему в точности дознаем из сего, что когда скажет одно какое-либо Имя, этим одним безмолвно произносится весь список Имен»[29]. – Итак, в этих словах еще более поясняется тезис Св. Григорiя, что тайна благочестiи состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих. Заметьте – Имен, а не Имени. Эти слова ясно нам показывают, что Имена Божiи и суть та «Чистая мысль», о которой мнит г. Троицкiй, будто она существует вне Имен Божiих и будто о Боге  допустимо какое-либо мысленное познанiе вне тех свойств, которые Богъ Самъ открыл в Именах Своих, Св. Григорiй ясно говорит, что при призыванiи которого либо из Имен Божiих безмолвно тем Самым произносится весь список Имен, т. е. иными словами высказывает ту же мысль, которую и мы высказали, что каждое Имя Божiе есть тот Луч Истины, в коем зрится все Солнце. Всякое Имя, коим человечество именует Бога, есть слово текучее и пустое, когда оно не отнесено к Богу , но когда эта обыкновенная идея, согласно Божественнаму Откровенiю, употребляется нами для именованiя Бога, то она перестает быть безотносительной идеей, но становится Истиной о Боге, с которой безгласно соединяются все прочiе Богооткровенные Истины – «весь список Имен», таким образом все, что может человек помыслить о Боге, и есть именно совокупность Его Имен и вне Его Имени нет никакой мыслимой человеком чистой мысли о Боге, как то мнит г. Троицкiй вопреки Св. Григорiю. Поэтому Имена Божiи отнюдь не суть идейные символы, разнородные с Самой мыслью о Боге, но суть Самые истины о Боге . Имя Божiе, как мы выразили в Апологiи, есть «Истина о Трiипостасной Истине», и с одной какой-либо Истиной о Боге, когда мы именуем Его по какому-либо Его Имени, безгласно мыслятся все прочiе Истины, выражаемые прочими Именами, поскольку, конечно, человек, именующiй и призывающiй Бога, способен вместить. Поэтому-то и в молитве, когда мы приступим к вознесенiю ума и сердца нашего к Богу, то нам невозможно простирать к Богу  умом нашим, и обрести Его в чем-либо ином, как не в Имени Его.

Эта мысль, кратко и сжато выраженная св. Григорiем в вышеприведенных словах, особенно сильно развита Св. Симеоном Богословом, который непреложно именует всякое имя, коим Св. Писанiе именует Бога, – «Светом» и «Богом Истинным», понимая всякое Имя Божiе как истину соестественную Богу, не разнородную с «Чистой Мыслью» о Боге . Из всего сказаннаго несомненно следует, что мненiе г. Троицкого о разнородности мыслей, заключенных в Именах Божiих, с «Чистою мыслью о Боге», не разделяется Св. Отцами, ибо при призыванiи какого-либо Имени, понятiе заключенное в нем, не служит для напоминанiя и символического изображенiя чего-то иного о Боге, но безгласно дополняется всеми другими понятiями прочих Имен.

Я предвижу, что мой противник, несколько изменив смысл моих слов, снова обвинит меня в евномiанстве, ибо и Евномiй говорил, что сущность христiанства заключается в познанiи Бога  из догматов и из Имен Его, поэтому заранее приготовлю защиту против будущего выпада. Мы не говорим, будто – познанiе Имен – составляет тайну благочестiя, а говорим: исповеданiе, т. е. иначе говоря, не одной истиной достоит кланятися, а «Духомъ и Истиною». Выучить и познать Имена Божiи может каждый, но почувствовать выражаемую Именемъ Истину можно только содействующим уму и сердцу нашему Духомъ Святымъ («Никто не может рещи Господа Iисуса, точiю Духомъ Святымъ»[30], Который открывает уму нашему разуменiе той Истины, которая выражается призываемым Именемъ, напоминает безгласно список других Имен и дает сердцу восчувствовать эти Божественные истины, чего одному человеческому уму достичь невозможно, как неправильно мнил Евномiй. Но опять-таки эта тайна благочестiя происходит не вне Имен Божiих, а в исповеданiи Самыхъ этих Имен, ибо в них заключается Истина, а не в каких-то парительных бесымянных мечтанiях имяборцев.

Закончу эту главу следующими словами Св. Григорiя:

«Ужели не усматриваете, что Евномiй ставит Самого себя на место поклоняемого Имени, так, чтобы со временем не слышно стало Господня Имени, и в церквах Христосъ заменен был… Ужели не помышляете, что безбожная эта проповедь извергнута от дiавола как попытка предуготовленiя и предначатiя антихристова пришествiя? Ибо как иначе, а не антихристомъ можно в собственном смысле назвать того, кто усиливается доказать, что его собственные выраженiя точнее слов Христовых и веру в Божiи Имена и таинственные обычаи и знаки заменить Своим обманом?»[31]. – Нечто подобное видим мы и сейчас, ибо, на самом деле, не хочет ли г. Троицкiй заменить ясно выраженную заповедь Господню о вере во Имя Его как в Божественную силу по словеси: «Именемъ Моим бесы ижденут», [32] и «Сiя есть заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Iисуса Христа»[33], о чем св. Iоанн Златоуст ясно говорит, что нам заповедано – «веровать во Имя Его, т. к. оно творило чудеса»[34], – своею заповедью – не веровать во Имя Господне, ибо оно не есть, ни Божественная сила, ни реальная святыня, в Бозе пребывающая и в которой пребывает Бог, но есть лишь номинальный символ? И не хочет ли г. Троицкiй заменить ясное и простое ученiе церковное о молитве и о взысканiи соединенiя с Богом, которое состоит в исповеданiи Духомъ и истиною Истины, заключенной в Именах Божiих, – ученiем Макса Мюллера о какой-то бесымянной молитве к Богу, состоящей в каком-то неопределенном «ощущенiи существа» Божiя? Смею думать, что этот предлагаемый г. Троицким путь весьма опасен и потрясает все основы благочестiя.