Подобно тому как в мiре невозможно найти такого звука, который бы представлял из себя только одну идеально чистую ноту, но всякiй звук будет сочетанiем множества звуков, ибо даже и одна какая-нибудь нота, взятая на каком-либо инструменте имеет свой тембр, который состоит из множества придаточных звуков, и, следовательно, даже одна нота любого музыкального инструмента будет целым звуковым аккордом; так и в речи человеческой – нет такого имени определенного предмета или лица, которое по внутреннему содержанiю своему представляло бы из себя только одну идею или одну мысль о данном  лице или предмете, но каждым именемъ в живой речи человеческой выражается целый аккорд мыслей о данном лице или предмете. Поэтому имя, например, «Отецъ», взятое в разных предложенiях, хотя по внешней звуковой стороне останется во всех неизменным, но по внутреннему своему содержанiю будет в разных предложенiях совершенно различным, ибо будет выражать самые разные мысли. Возьмем для примера три предложенiя: «Отче наш, иже еси на небесех», – «Вы отца вашего дiавола есте», – «Чти отца твоего и матерь твою». – По пониманiю наших противников имя «Отецъ» во всех трех предложенiях должно одинаково выражать только одну идею отчества и идея «отчества» только и должна считаться внутренним содержанiем имени «Отец» во всех трех предложенiях одинаково. Но на самом деле, это мненiе совершенно неправильно, ибо в первом случае, внутреннее содержанiе Имени «Отецъ» будет мыслью об Отце Небесном, во втором – мыслью о дiаволе, а в третьем – мыслью о человеческих отцах, и в первом случае идея отчества безгласно дополнится идеями: благости, милости, всемогущества и прочих свойств, выражаемых прочими Именами Божiими; во втором – идея отчества дополнится идеями зла, коварства, лжи и прочими именами дiавола; в третьем – именами свойств человеческих. Итак, следовательно, слово «Отецъ», взятое в речи человеческой, не может оставаться одной только идеей отчества, но по необходимости будет целым союзом идей, совершенно различных для каждаго предмета или лица. Но подобно тому, как в звуковом аккорде все ноты звучат в одном акте созвучiя, так и в каждом имени живой речи человеческой, в одном акте мышленiя мыслятся все свойства данного лица или предмета. В различных мысленных аккордах, составляющих внутреннее содержанiе имени «Отецъ» в трех взятых нами примерах, только одна мысленная нота – идея «отчества» будет одинаковой во всех трех аккордах, но прочiе ноты, которые входят в каждый из этих мысленных аккордов, будут совершенно разные, и вот почему Имена Божiи так отличны от имен предметов тварных, хотя мы одними и теми же именами можем называть и Бога, и лица, и предметы тварные.

Об этом Св. Симеонъ Новый Богословъ, как мы видели, высказывается так: «Богъ есть Светъ и Светъ безпредельный, и что в Боге  – Светъ есть… Также и то, что от Бога  – Светъ есть… Христосъ, Iисусъ, Спаситель и Царь всего – Свет есть… Господь – Светъ… Утешитель – Светъ… Будучи Светомъ неприступным и предвечным, каковой Светъ имеет и многiе Имена и именуется всем тем, что мы сказали, и еще большим, и не только именуется, но и действительно производит то самое… Хотя и о нас говорится многое подобное, (т. е. и людей называют и отцами, и сыновьями, и прочими именами, кои мы прилагаем Богу  – I. А.), но о нас говорится как о людях, а о Нем – как о Боге … Богъ именуется Отцомъ, отцами именуются и люди… Слова человеческiя текучи и пусты, слово же Божiе живо, непреложно и действенно, Богъ Истинный. Равным образом, Истина Божiя – паче ума и слова человеческаго – Богъ безсмертный, неизменный, непреодолимый и живый»[1]. Итак, как видите, один Святой называет Имя Божiе по внутреннему его содержанiю – «списком всех Именъ Божiихъ», другой же Святой называет его: «Истиной Божiей», «Светомъ светодейственнымъ», «Богомъ Истиннымъ», «словомъ живымъ, непреложнымъ, действеннымъ», «Богомъ безсмертнымъ, неизменнымъ, непреодолимымъ и живымъ».

На основанiи всего вышесказаннаго и на основанiи этих свидетельств как же нам остается определить понятiе – «Имя Божiе» – по внутренней, конечно, его стороне? Я думаю, что мы не ошибемся, если под словом «Имя Божiе» будем понимать Богооткровенную Истину о Боге, представляющую из себя мысленный аккорд, – полноту Богооткровенныхъ Истин, в коих Богъ открыл Себя. Так именно, и понималось Имя Iисусово в Iисусовой молитве всеми Святыми апологетами и учителями этой священной молитвы, т. е. как «мысль об Iисусе», а не как изолированная идея «избавленiя», как это видно из того, что в Добротолюбiи выраженiя: «Имя Iисусово», «Память Iисусова», «Исповеданiе Iисуса», «Призыванiе Iисуса» – суть синонимы. Понимая, что при призыванiи Имени «Iисусъ», безгласно подразумеваются и прочiе Имена Его, Св. Отцы учили молиться или полной молитвой: «Господи  Iисусе Христе, Сыне Божiй, помилуй мя» или одним только призыванiем Имени – «Iисусе», причем безгласно подразумеваются и все прочiе Имена.

Но наши противники, не желая признать Божества Имени Господня даже и по внутренней его стороне, хотят различать ту идею, которая, собственно выражается самым данным именемъ, от всего того, что мыслится о Боге  при именованiи Его, и хотят видеть в первой идее нечто, по существу отличное от прочих мыслей о Боге. Первую идею г. Троицкiй называет символической идеей, а все прочее, что мыслится о Боге, называет «Чистой Мыслью», которая якобы ничего общего по существу с первой идеей, как, например, отчество в Отце Небесномъ, не имеет и для которой идея, например, отчества служит только номинальным символом, напоминанiем, наводящим на какую-то «неименуемую» «Чистую Мысль» о Боге. Но, как мы только что разобрали, эта, так называемая «Чистая мысль» о Боге, о которой гадает  г. Троицкiй, по ученiю Св. Отецъ будет именно: «всем списком Имен», т. е., например, в Имени «Отче наш» – идея «отчества» не будет только символической номинальностью, но будет тем лучом Света Истины, который, дополненный прочими лучами – идеями всех прочих Именъ Небесного Отца, даст Его истинный и мысленный облик: иначе сказать, эта мысленная нота – «отчество», не будет только одним символическим напоминанiем о Божественном мысленном аккорде, который мыслится при именованiи Небеснаго Отца, но будет основным реальным звуком этого аккорда. Гаданiе г. Троицкого о существованiи в человеческой мысли каких-то неименуемых мыслей, отличных по существу своему от мыслей именуемых, есть довольно фантастическая гипотеза, по-видимому, изобретенная ради того только, чтобы удобнее отвергать даже Божество Имени Божiего, понимаемого в смысле Божественнаго Откровенiя по внутренней объективной его стороне[2]. Но на самом деле, разве возможно для ума человеческого мыслить какими-то мыслями неименуемыми? – То, что человек не умеет как-либо именовать или себе представлять – о том не может и помышлять, и все, о чем он может сознательно помышлять, то он в силах или именовать, или сознавать, или представлять. Ап. Павел в состоянiи высшего созерцанiя восхищен был в рай и слышал – «глаголы» неизреченные, для которых не существует идей, мыслимых умом человеческим, почему он и не в силах был другим их передать, однако все-таки это были некiе «глаголы», т. е. определенные понятiя, которые, если не имеют определенных имен в речи человеческой, то имеют их в речи ангельской. Итак, та «Чистая Мысль», которую наши противники противопоставляют идее, выражаемой звуками каждаго Имени Божiего, отличая эту идею по существу от «Чистой Мысли» о Боге, то на самом деле и есть самое «Имя Божiе», как понимаем его мы, и есть мысленный аккорд всех идей прочих Именъ Божiихъ.

Как всякiй реальный звук, состоящiй из многих звуков возможно было бы разложить на составляющiе его звуковые волны, так и всякое имя которого-либо лица или предмета возможно было бы разложить на составляющiе его идеи. Но как всякiй звук в мiре столь многосложен, что разложить его на составляющiе его звуковые волны было бы делом невыносимой трудности, так и имя каждого данного лица или предмета в речи человеческой. Но как все звуковые волны, составляющiе определенный звук, по существу Своему однородны и различаются между собой только силой и длиною волны, так и мысли, составляющiя мысленный аккорд Имени Божiяго, – однородны по существу, и, следовательно, такого различiя по существу, которое устанавливает г.Троицкiй между именуемыми идеями, выражаемыми Именами Божiими и чистой неименуемой мыслью – не существует.

«Согласен, – возразит нам наш эллинствующiй читатель, – «что понятiе «Имя Божiе» по внутренней своей стороне надо понимать как безгласное сочетанiе идей, выражаемых всеми Именами Божiими, но разве из этого следует необходимость признанiя такого сочетанiя за Божество? Если каждое слагаемое есть по существу своему обыкновенная идея, то почему же сочетанiе этих идей должно взойти на степень Божества?» – Конечно, если стать на точку зренiя, на которой стоят наши противники, понимая истину за номинальный продукт деятельности мышленiя человеческого, т. е. что всякое Божественное понятiе каждый раз якобы самимъ человеком, так сказать, измышляется и вне человеческой мысли реального бытiя якобы не имеет, то придется совершенно отказаться от защиты Божества Имени Божiяго. Но ведь, кроме умов человеческих, существует еще вечно живая и действенная Мысль Божiя, и эта присно живая и действенная мысль и есть тот мысленный свет, в лучах которого и может быть зримой всякая Божественная Истина. Эта Божественная Мысль всегда сiяет в Богоданныхъ Глаголахъ и Именахъ, почему Господь и сказал: «Блаженны очи, яже видят, и уши, яже слышат». Поэтому и Св. Писанiе и Св.. Отцы единогласно приравнивают умъ человеческiй «оку», и потому, насколько безумным было бы утверждать, что око само в себе творит лучи зримых им очертанiй предметов, настолько же безумным должно считать мненiе, будто мысленное око само в себе изобретает мысленные лучи – понятiе свойств предметов или идей всего сущего в мiре.

Поэтому Церковь, называя духовную способность человека – «духовным оком», всегда понимала Божественные истины, воспринимаемые этим оком, как некiе реальные мысленные лучи. К познанiю всегда сущего в мiре человек приходит путем опытнаго познанiя и мысленнаго разсмотренiя познаннаго и путем логических заключенiй от ранее познаннаго к вновь познаваемому, но к истинному познанiю Непостижимаго, Недоведомаго и Невидимаго Бога  он не может логически необходимо доходить из размышленiя о всем том, что он опытно познает в мiре. В мiре нет таких опытно доказанных посылок, которые логически необходимо должны были бы доводить ум человеческiй к истинному непререкаемому познанiю об Истинномъ Боге. Даже такая, казалось бы, непререкаемая истина, что Богъ есть Творецъ и Вседержитель вселенной, и та понимается весьма различно и даже некоторыми отрицается: «рече безумец в сердце своем – несть Богъ». Но где же тогда обрести человеку познанiе истинных свойств Божiихъ? В чем искать узреть мысленный обликъ Божества? – только в глаголах Божественнаго Откровенiя, ибо в них возсiяли человечеству с неба лучи истинных мыслей о Боге . Об этом и Самъ Господь свидетельствует в Евангелiи, говоря: «Явихъ Имя Твое человекомъ»[3], «Сказах им Имя Твое и скажу»[4], «Никто же может рещи Господа Iисуса точiю Духомъ Святымъ»[5], «Отче соблюди их во Имя Твое»[6], «Аз соблюдох их во Имя Твое»[7], «Се же есть живот вечный да знают Тебе единаго, Истиннаго Бога  и Его же послал еси Iисусъ Христа»[8], «Да веруете яко Iисусъ Христосъ есть Сынъ Божiй и да верующе живота имате во Имя Его»[9].

Церковь, приняв верою эти глаголы Божiи, искони так и веровала, что никто не мог когда-либо сам от себя помыслить что-либо истинное о Боге, а тем более сам изобрести истинное познанiе о Боге, как то учат ныне имяборцы, ибо имена Божiи открыл людям Самъ Господь Богъ, и не только однажды открыл, но всегда в них открывает Себя по глаголу «и сказахъ имъ Имя Твое и скажу». Искони веровала Церковь, что в исповеданiи сих Божественныхъ Именъ заключается – «жизнь вечная», как то ясно говорит нам Св. Гр. Нисскiй, что – «Тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Именъ»[10]. Однако наши противники в порыве борьбы против Божества Именъ Божiихъ стали отвергать и эти основные церковные истины, и г. Троицкiй отвергнув Божественное происхожденiе Именъ Божiихъ, обратился к ученiю Макса Мюллера[11] о происхожденiи человеческого языка, чтобы доказать, что не Богъ открыл Свои Имена людям, и не потому первые три поколенiя людей не призывали Имени Божiяго, что так благоговели перед ним, как перед Самимъ Богомъ, но только якобы потому, что тогда еще не успели придумать Богу  никаких имен, и эти имена явились якобы лишь впоследствiи и были таким же продуктом культуры Сифитов, как дома и кованiе меди Каинитов. Таким образом, праотецъ Адамъ, по этому новому ученiю имяборцев и Макса Мюллера, до своего грехопаденiя признается ими не за богато облагодатствованнаго и исполненнаго духовных, мысленных и душевных совершенств совершеннаго человека, а за какого-то еще не успевшаго развиться маломысленнаго номада, который, по их мненiю, меньше знал о Боге  во время своей благодатной жизни в раю, нежели его греховные потомки, утратившiе благодать и жившiе вне рая.

Но мы вместе с Церковiю веруем, что Адамъ в раю был совершенным человеком; что жизнь его в раю была той – «Жизнью Вечной», – о которой Самъ Господь засвидетельствовал: «Се же есть живот вечный, да знают Тебе Единаго Бога»; что жизнь его протекала в созерцанiи Божiихъ совершенств, открываемых ему Ипостаснымъ Словомъ в Духе Святомъ; что онъ был сыном Божiимъ возлюбленнымъ по благодати и имелъ къ Богу  дерзновенiе какъ къ Отцу и былъ столь богато облагодатствованъ и столь щедро одаренъ даромъ веденiя и разуменiя всего сущего, и не только мiра видимаго, но и невидимаго; что имея способность все познаваемое именовать, несомненно именовалъ Бога  теми Именами, которыми потомъ по грехопаденiи не дерзалъ более именовать Бога. Эти Имена постепенно снова стали получать какъ откровенный даръ отъ Бога  его потомки. У первых его потомков, по свидетельству Библiи, было такое благоговенiе и страх перед Именемъ Божiимъ, что три поколенiя не дерзали призывать Имя Божiе, из чего нельзя не заключить, что в их представленiи Имя Божiе и Богъ – были столь нераздельны, что отождествлялись. Это свидетельство Библiи является такимъ весскимъ доказательствомъ всего того, что утверждают о Имени Божiем имяславцы, что в противовес ему г. Троицкiй долженъ былъ прибегнуть къ гипотезамъ Макса Мюллера о самообразованiи языка человеческаго и постепеннаго изобретенiя всехъ именъ вообще и Божiихъ въ частности последующими поколенiями людей. И что поэтому этотъ библейскiй текстъ, свидетельствующiй о томъ, что три поколенiя людей после Адама не дерзали призывать Имя Господне, и имяславцами ныне толкуемый въ томъ смысле, что причиною этого непризыванiя былъ страхъ и благоговенiе предъ Именемъ Божiимъ, какъ предъ Самимъ Богомъ на самомъ деле долженъ быть, якобы, понятъ такъ, что первые три поколенiя не призывали Бога  только потому, что не имели и не успели еще изобрести Именъ Богу … Совершенная неправославность такихъ мненiй имяборцевъ уже доказана в части второй этого труда.

Богъ, явивъ гневъ свой на Адаме, и изгнавъ его из рая, лишивъ его благодати и дерзновенiя къ себе, впоследствiи ради покаянiя Адама и его потомковъ постепенно примирялся съ ними и все более и более приближалъ ихъ къ себе, все более и более открываясь имъ въ открываемыхъ Имъ Именах Своихъ и давая имъ все большее и большее къ Себе дерзновенiе. Такъ Моисею Богъ далъ дерзновенiе называть Его Именемъ «Господь» и открылся ему въ имени «Сый» и даровалъ таинственную Тетраграмму – «Iегова» или «Iахве», произношенiе которой передъ пришествiемъ Христовымъ утратилось. Наконецъ, Господь Iисусъ Христосъ – «сказалъ» людямъ Имя Отца и Сына и Святаго Духа, даровалъ имъ вместе с глаголами Своими и съ Плотiю и Кровiю Своею и Имя Свое какъ некое Божественное наследство, какъ оружiе, какъ силу, которою заповедалъ изгонять – «Именемъ Моимъ бесы», и обещалъ исполнять прошенiя «во Имя» Его, Ему или Отцу Его приносимые. И искупивъ людей Кровiю Своею, вольною страстiю Своею, примiривъ ихъ со Отцемъъ, паки усыновилъ ихъ Богу  и прiобщилъ людямъ и Дары Святаго Духа, ниспосылаемые Имъ отъ Отца в Духе Святомъ «во Имя Его», благодаря которымъ снова просветились помрачившiеся грехопаденiемъ духовныеъ очи и отверзся у нихъ «умъ разумети Писанiя»,[12] то есть возвратилась способность разуменiя Божественныхъ истинъ, заключенныхъ въ Глаголахъ Божiихъ и в Именахъ Божiихъ, и зренiя умного Божественнаго Света, сiяющего в нихъ, – «Онема же отверзостася очи и познаста Его»[13]. Итакъ, какъ видите, и Сама Божественная Истина Глаголовъ и Именъ Божiихъ есть по объективной своей стороне – действiе и даръ Божества, и субъективная способность зренiя сего мысленного Света есть действiе Духа Святаго. Последнiй даръ однимъ даруется, у другихъ отнимается, мысленный же Светъ Глаголовъ и Именъ Божiихъ пребываетъ среди насъ неизменнымъ, нетленнымъ, непреложнымъ и вечно живымъ, какъ о том засвидетельствовалъ Св. Симеонъ Новый Богословъ. Этотъ даръ – «Глаголъ» Сына есть тотъ Светъ, которымъ и поднесь просвещается Церковь Христа, и для созерцанiя котораго подается отъ Духа Святаго другой соответствующiй даръ: «глухимъ слышанiе» и «слепымъ прозренiе», и несмысленнымъ – «отверзенiе ума разумети Писанiя» – «къ разуменiю единосущныя Троицы».

Однако все, что здесь сказано о Богооткровенности Именъ Божiихъ, не есть еще прямой ответъ на вопросы нашихъ эллинствующихъ[14] противников: почему каждая идея в отдельности, будучи словомъ текучимъ и пустымъ, въ совокупности истинныхъ мыслей или идей о Боге  признается нами за Божество? Почему имя «Отецъ», отнесенное къ человеку, будетъ идеей простой  текучей, а отнесенное къ Богу  признается нами за Светъ Божества и Божество? Мы уже выше показали, что это мненiе мы не отъ себя выдумали, но что это дознали и поведали намъ Святые Отцы, таинники Божественныхъ Таинъ, и особенно Симеонъ Новый Богословъ. Но и Св. Симеонъ, утверждая это, не дает на эту тайну объясненiя, но тоже ссылается на то, что такъ онъ научился отъ техъ, которые опытно сему были научены, установили и утвердили посредствомъ познанiя чрезмерной благости Всемилостивого Бога [15]. Поэтому и мы, послушно следуя за Божественными тайноводителями Церкви, не дерзнемъ браться за изследованiя неизследимаго. Однако, подобно тому, какъ мы разрешаемъ себе сравнивать Бога  с солнцемъ, и размышляя о троичности въ солнце существа его, света и тепла, поясняемъ себе тайну единства и троичности Божества, и рожденiя, и исхожденiя Лицъ, такъ и здесь мы позволимъ себе сравнить молитву съ мелодiей.

Молитва к Богу  Истинному и молитва к богамъ ложнымъ, созерцанiе Истинъ Божественныхъ и помышленiе о суетныхъ мiра сего, возношенiе ума къ Имени Божiему и обращенiе ума къ именамъ сущихъ въ мiре лицъ и предметов может быть сравниваемо с игрой на одномъ и томъ же музыкальномъ орудiи, скажем – на фортепiано – различныхъ мелодiй. Музыкальное орудiе – сердце человеческое будетъ однимъ и темъ же для всехъ мелодiй: и Божественныхъ, и суетныхъ мiра сего; клавиши или пальцы, ударяющiе по струнамъ, – будутъ идеи в словахъ и именахъ, они те же самые для всехъ мелодiй и для всехъ музыкантовъ, но разница музыки происходит от того, что мелодiи и аккорды разные и музыканты разные. И один и тот же музыкант на однихъ и техъ же струнахъ разно выражаетъ одни чувства и разно другiе. Живое и многострунное сердце человеческое обладает свободною волей и, подобно свободному оку человеческому, имеющему власть взирать на одно и отворачиваться от другого, тоже имеетъ такую же власть предоставлять свои струны или Богу для Его божественныхъ мелодiй, нисходящих отъ Ипостасного Слова по благоволенiю Отца и воспроизводимыхъ Духомъ Святымъ, или начальнику злобы лжи и суеты. Божественные аккорды Божественныхъ мелодiй, сиречь Божественные Истины – Словесная Энергiя Божества, – символически изображены въ начертанiяхъ Божественныхъ Писанiй, которые служатъ какъ бы нотами для этихъ Божественныхъ мелодiй, но научить человека разбирать эти ноты и воспроизводить ни съ чемъ несравнимые и непостижимые Божественные аккорды может только единый Наставникъ – Iисусъ, в Духе Святомъ наставляющiй всякаго человека всякой Божественнай Истине по глаголу Его: – «яко отъ Моего прiиметъ и возвеститъ вамъ»[16] – «Азъ бо дамъ вамъ уста и премудрость»[17]– «Единъ бо есть Наставникъ вашъ Христосъ»[18], – «Без Мене не можете творити ничесоже»[19]– «и сказахъ имъ Имя Твое и скажу». Ипостасное Слово и Сынъ, огнемъ неугасающей любви любящiй Отца, есть единый Импровизаторъ всехъ Божественныхъ мелодiй, въ коихъ исповедуются совершенства Отца, и эти мелодiи воспроизводятся Имъ въ сердцахъ всехъ любящих Отца. Онъ есть и – «Грядый во Имя Господне», ибо в мыслимомъ, и сердечномъ поклоненiи, воздаваемомъ Имени Его от всехъ любящихъ Его, Онъ прiемлетъ это поклоненiе – «во Имя Отца», как Онъ и Самъ о себе засвидетельствовалъ: «Азъ прiидохъ во Имя Отца Моего»[20] и какъ Апостолъ подтверждаетъ: «Яко о Имени Iисусове поклонится всякое колено небесныхъ, земныхъ и преисподнихъ, и всякъ языкъ исповесть, яко Господь Iисусъ Христосъ в славу Бога  Отца»[21]. Онъ воспеваетъ Имя Отца со всякимъ молящимся ко Отцу. Онъ же открываетъ и Имя Свое и Имя Духа Святаго и наставляетъ Духомъ Святымъ на всякiй молитвенный глаголъ и поклоненiе Которому-либо из Лиц Пресвятой Троицы, и это поклоненiе прiемлется нераздельно всеми Лицами Св. Троицы въ созвучiи Их нераздельной троической любви. Присно славя Имя Отца Небеснаго и воспевая Его со всеми молящимися ко Отцу, Он оскорбляемъ бываетъ, когда молящiеся недостойно призываютъ Имя Господне, а темъ более если хульно или в шутку. Вотъ почему и заповедалъ Богъ: «Не прiемли Имени Господа Бога  Твоего всуе» – ибо Богъ Духомъ Своей Энергiи присутствует во Именахъ Своихъ. Вотъ почему и Святые Отцы об этомъ Божестве Божественнай Истины въ Имени Божiемъ и в Глаголахъ Божiихъ выражаются такъ: «Истина есть Богъ»[22]. «Молитва есть Богъ, действуяй во всехъ»[23]. «Слово Божiе (понимай: Евангельскiе глаголы) – есть Богъ, слово мiра есть мiръ»[24].  «Власть Божiя – Имя Божiе».[25]. «Имя Iисусово есть Свет. Ово бо есть Богъ и Владыка»[26].. «Имя Iисуса есть Богъ»[27]. «Имя бо Бога  и Отца существеннее и ипостасне пребывающее – есть Единородный Сынъ»[28]. Св. Симеонъ Новый Богословъ тоже называетъ Имена Божiи – «Богомъ Истиннымъ», «Светомъ светодейственнымъ», «Богомъ непреложнымъ, нетленнымъ и живымъ», какъ мы выше видели. И Господь в Писанiи говорит: «Живу Аз и присно живет Имя Мое»[29]. То же Самое говорятъ и такiе исполненные благодати таинники церковные, какъ приснопамятный О. Iоаннъ Кронштадскiй, который говорилъ такъ: «В имени Iисусъ Христосъ весь Христосъ – душа и тело Его, соединенные съ Его Божествомъ»[30] .

Итакъ, мелодiи Божественные для всех одни. Авторъ и Наставникъ для пенiя этихъ Божественныхъ песней – тоже одинъ, готовность Его научить каждаго Имени Отца и Имени Своему и ниспослать от Отца на каждаго Духа Святаго – всегда налицо, но готовность наша къ принятiю даров Духа Святаго и къ предоставленiю струнъ сердца нашего для этихъ Божественных песней – не всегда налицо, и степень нашего стремленiя къ молитве весьма разная; также весьма разная степень свободы нашихъ сердецъ отъ насилiя, шумящего въ нихъ разными страстями и помыслами дiавола, и поэтому не всякiй способенъ по глаголу Господню: «сыне, даждь Ми – твое сердце» – одинаково предоставить сердце свое для «словеснаго» (мысленно-сердечнаго) служенiя Имени Господню. У однихъ, подобно Матери Божiей, любовь к Богу  так пламенна, что не даетъ въ сердце места дiаволу, и мысленно-сердечное око ихъ поэтому такъ чисто, что они, призывая Имя Господне, мысленно зрятъ Самого Бога  въ Имени Его, и не только мысленно зрятъ, но и сердечно ощущаютъ Его присутствiе во Имени Его, и потому вместе с Матерью Божiей они восклицают: «Свято Имя Его». Другiе же не въ силахъ опытно познать действенности и силы в молитве Имени Господня и ощутить присутствiя Самого Бога  во Имени Его, но приняв на веру, засвидетельствованную Св. Отцами истину, опытно познанную ими и уверовавъ в Божественную природу исповедуемаго Имени Господня, вкореняютъ въ себя страхъ къ Имени Божiю какъ къ Самому Богу, и, продолжая подвизаться въ молитве и въ исповеданiи Имени Господня, достигают иногда и действеннаго, ощутимаго соединенiя съ Богомъ, и мало-помалу очищаются от борющихъ ихъ страстей, и восходятъ отъ силы въ силу. Одни молитвенники подобны совершеннымъ мастерамъ, другiе же ученикамъ, которые и рады были бы сразу научиться играть труднейшiе Божественные мелодiи на сердечномъ органе своемъ, да струны еще не настроены, и пальцы плохо слушаются Божественнаго Наставника, и съ трудомъ разбираютъ Божественные ноты, и поэтому они фальшивятъ и спотыкаются на каждом шагу. Наконецъ, есть и такiе, которые совсем не любятъ Божественныхъ песней Божественнаго Наставника, и если когда нехотя станутъ одной рукой наигрывать что-либо Божественное, то другая продолжаетъ свою прежнюю шумливую и крикливую музыку, заглушающую Божественныя мотивы, чем сквернятъ Божественное Имя, какъ въ томъ грозно обличает Богъ устами пророка Малахiи священников израилевыхъ: «яко сквернавят Имя Мое».

Итакъ, какъ видите, Божественные аккорды Именъ Божiихъ такъ отличны по созвучiю Своему отъ всехъ прочихъ аккордовъ мысленныхъ, т. е. именъ мiра сего, что они являются как бы непосредственной песней Самаго Бога  и признаются Св. Отцами – таинниками нашей Церкви – за энергiю Божества и Божество.

«Пусть будетъ такъ, – скажетъ намъ эллинствующiй читатель, – «согласен считать Богодвижимую и Богоугодную молитву Божественнай, но неужели же это справедливо и по отношенiю ко всякому призыванiю Имени Божiяго, даже и недостойному? Неужели же и въ устахъ недостойныхъ Имя Божiе всуе произносимое, будетъ – Богомъ?»

На это ответъ вместо насъ пусть дастъ О. Iоаннъ Кронштадскiй: «Слово потому надо еще уважать крепко, что и во едином слове бывает вездесущiй и всеисполняющiй единый и нераздельный Господь. Потому и говорится: «Не прiемли Имени Господа Бога  твоего всуе», потому что в одном Имени – Сам сый Господь, простое Существо, Единица приснопоклоняемая»[31]. – Но и на Самомъ деле, если мы согласимся с темъ, что Имя Божiе Свято по объективной своей стороне, что оно есть Святыня реальная, что оно «Свято Само в себе», как его называет Катехизис, – то может ли эта реальность изменяться по существу въ мысли достойныхъ и недостойныхъ? Если мы веримъ, что слова, исходившiе непосредственно изъ устъ Спасителя, были Его словесной энергiей и поэтому Святынею реальною, а не номинальною, то можемъ ли мы допустить, чтобы Святыня этихъ словъ утрачивала бы свою Божественную природу въ техъ, которые нечестиво внимали ей? Или слова, возглашенные Богомъ съ горы Синайской, разве они не были Его Божественнай Энергiей? Если же они были таковою, то могли ли они изменяться и утрачивать святость свою в ушах недостойныхъ израильтянъ и оставаться Святыми только в ушахъ достойных? Или Божественные черты Лица Спасителя разве не одинаково отображались въ очахъ и любившихъ, и ненавидевшихъ Его? Разве не одинаково для всехъ сiяли в них Божественные свойства Спасителя?

Такъ и въ Имени Божiемъ всегда неизменно сiяютъ истинные свойства Божества, но воспринимаютъ люди своим мысленным оком это мысленное отображенiе Божества разно, соответсвенно степени любви своей къ Богу  и силы и зоркости своих мысленныхъ очей. Однако Святыня этихъ Божественныхъ Истинъ пребываетъ неизменной. – «Свято и страшно Имя Его»[32] – исповедуетъ Богоотецъ Давид – «Свято Имя Его» [33]– исповедует всех Благодатнейшая. – Святый же Тихонъ Задонскiй говоритъ: «Имя Божiе Само в себе как свято, так славно и препрославлено есть… Имя Божiе со всяким почтенiем, страхом и благоговенiем поминай… понеже Имя Божiе Свято и страшно есть, и поминающiе его с непочтенiем тяжко грешат.. Отдавай убо всякое почтенiе Имени Божiю, какъ Самому Богу … Слава бо Имени Божiя вечна, безконечна и непременяема есть, какъ и Самъ Богъ: того ради ни умножитися ни умалитися в себе не может»[34]. То же повторяетъ и Катехизисъ.

Только такимъ образомъ понимая Имя Божiе, какъ мы выше сказали, т. е. какъ мысленное сiянiе мысленного Света Божества, въ которомъ мы только и можемъ, какъ въ мысленныхъ лучахъ, узреть мысленное Солнце – Бога  и войти в молитвенное общенiе с Нимъ, – только такъ понимая Имя Божiе, для насъ могутъ быть прiемлемыми и понятными такiе, например, постоянно в Церкви повторяющiеся возгласы, какъ, напримеръ: «Хвалите Имя Господне» – «Буди Имя Господне благословенно отныне и до века». – «Благо есть исповедатися Господеви, пети Имени Твоему Вышнiй». – «Боже, во Имя Твое спаси мя». – «Помилуй мя, Имени ради Твоего». «Возвесели сердца наша, во еже боятися Имени Твоего Святаго». – … «Во еже помогати, утешати и спасати вся уповающiя во Имя Святое Твое»[35]. «Исполни уста наша хваленiя Твоего, во еже подати величествiе Имени Твоему Святому»[36]. «Да с дерзновенiем славим чудное и благословенное Имя Твое»[37].

Для тех, которые признают Имя Божiе только как номинальную идею или мысленный символ, прямой смысл этих возгласов является совершенно непрiемлемым. Они должны считать эти возгласы какими-то церковными анахронизмами и для объясненiя ихъ прибегаютъ ко всякимъ окольнымъ толкованiямъ. Каждый раз, когда их ухо слышитъ въ Церкви эти возгласы, въ сердцах их неизбежно возникает мысленный протест (и конфликт с Богослуженiем). Ибо когда они слышат: «Буди Имя Господне благословенно», то мысль их возражает: «Как может Имя Господне быть благословенным или неблагословенным, когда оно есть номинальность? Благословен один только Самъ Богъ». Когда они слышатъ: «Хвалите Имя Господне», то и с этимъ согласиться не могутъ, ибо по ихъ пониманiю только Самъ Богъ достохвален, а Имя Его есть лишь сочетанiе звуковъ, или по внутренней стороне номинальный мысленный символъ. Когда они слышат: «Благо есть… пети Имени Твоему», то и это считаютъ выраженiемъ погрешительнымъ, ибо славить подобаетъ лишь Самого Бога , а не Имя Его. Еще более кажется имъ неправильной и непонятной просьба о помилованiи «Имени ради Твоего», или о спасенiи «во Имя» Его, как сказано: «Боже, во Имя Твое, спаси мя». Заповедь же Спасителя: «Именемъ Моим бесы ижденут», не только не прiемлется ими въ прямомъ смысле сказанныхъ словъ, но почитается ересью и магическимъ суеверiемъ. Таким образом, и заклинанiя дiавола в чине оглашенiя, о коихъ в катехизисе прямо сказано, что они творятся силою Имени Iисуса Христа, и заключительные слова в таинстве Крещенiя при омовенiи: «Оправдался еси. Освятился еси. Омылся еси Именемъ Господа нашего Iисуса Христа и Духомъ Бога  нашего» должны ныне имяборцами отвергаться и почитаться за устарелые суеверiя или неправильные выраженiя (а по ученому – метонимiи, т. е не нужные словоупотребленiя). Однако, этимъ словамъ научилъ Церковь Самъ Духъ Святый…

Насколько далеко отошли нынешнiе учители церковные, ставъ на точку зренiя имяборцевъ въ пониманiи Имени Божiяго от исконнаго пониманiя Церкви, свидетельствуют, напримеръ, следующiе слова одного iерарха, на которые мы случайно наткнулись в Приходском Листке. В статье, направленной против одной суеверно-распространяемой молитвы, которая статья по существу Своему никакого прямого отношенiя ни къ намъ, ни к разбираемому нами вопросу не имеетъ, авторъ, находясь по-видимому под влiянiемъ имяборческих идей, возстаетъ противъ словъ: «И молись Богу  во Имя Отца и Сына и Святаго Духа», восклицает: «Какая глупость! Богу  надо молиться во – Имя Отца и так далее!... По глупой молитве Богъ Самъ по Себе, да есть еще Отецъ, Сын и Святой Дух… Которому только в Ихъ Имя можно молиться! Назвать это ересью будет оказано слишком много вниманiя: нет, это всего только глупость»[38]. – Эти слова, хотя и случайные, но очень характерны для имяборцевъ, ибо хотя такъ откровенно никто еще из нашихъ противниковъ печатно не высказывался, но по внутреннему убежденiю они всецело разделяютъ вышеприведенные мненiя. Самые основные церковные формулы, включая и крещенiе «во Имя Отца и Сына и Святаго Духа», представляются им неправильными и в прямомъ смысле слова непрiемлемыми. А слова Св. Варсонофiя Вел. «И молися Святому Имени Божiему» должны быть признанными имяборцами не только глупостью, но «сугубой ересью», а тем большею ересью должны быть ими признаны следующiе слова его же: «От Имени Его зло становится недействительным».[39]. Они считают, что на современномъ языке следовало бы переводить эти слова так: «крестите в Отца и Сына и Святаго Духа» – «просите у Меня и Отца ради Меня» – «изгоняйте безов, помолившись Мне», а слова «во Имя» совершенно упразднить, ибо, по их мненiю, это какой-то древнiй iудейскiй оборот речи, который теперь совершенно устарелъ. Когда же мы возражаемъ на это и указываемъ имъ на то, что эти слова «во Имя» не только не излишни, но истинны и необходимы, ибо всякая молитва только и может деяться, что «о Имени» Божiемъ, и непосредственно Богу  вне Имени Его молиться невозможно, то они надъ этим глумятся подобно Троицкаму и приравниваютъ насъ к талмудистамъ и каббалистамъ.

Но на Самомъ деле на нихъ сбываются слова Спасителя нашего: «Вы кланяетеся, Его же не весте, мы кланяемся, Его же вемы»[40]. – И действительно, разве не во Имя Iисуса Христа и Отца и Сына и Святаго Духа и молятся, и священнодействуют, и доселе сами наши противники, мнящiе возможнымъ отрицать это? – ибо если бы упразднили молитву «во Имя» Ихъ, то имъ пришлось бы, или совсем перестать молиться и священнодействовать, или придумать себе иное – «Имя» – иного Бога, или сделаться идолопоклонниками, ибо только тогда они в состоянiи были бы поклониться идолу не – «во Имя», а непосредственно пред собою имея его и чувственно видя его. Поэтому и буддисты молятся – «во имя» Будды, и магометане – «во имя» Магомета, и только идолопоклонники непосредственно поклоняются своим чувственным идолам. Упомянутый нами выше iерарх назвал «глупостiю» молитву «во Имя Отца и Сына и Святаго Духа», но разве онъ и доселе не священнодействуетъ «во Имя» сiе? Да и не может  иначе священнодействовать, как только «во Имя» Божiе. Невидимый, Непостижимый и неприступный Богъ только и далъ намъ этотъ путь общенiя съ Собой – Имя Свое, и поэтому-то «Тайна благочестiя», как выражается Св. Григорiй Нисскiй, «состоит собственно в исповеданiи Имен Божiихъ», а не в исповеданiи Самого Бога  вне Имен Его, какъ то полагаютъ имяборцы, называющiе даже глупостью исконную формулу о молитве – «во Имя Господне», и явно темъ показываютъ: до какихъ крайнихъ пределовъ удаленiя отъ основныхъ устоевъ Православiя доводитъ ихъ тотъ неправильный путь, на который они стали, принявъ Имя Божiе за номинальный мысленный символъ, а не за живой луч Истины живого Солнца Правды.

Но если для имяборцевъ не может быть понятнымъ, почему невозможно молиться и священнодействовать вне Имени Божiя, то для исповедующихъ Имя Божiе какъ реальное мысленное сiянiе мысленного Света Божества, совершенно понятно, почему тайна благочестiя может состоять только в исповеданiи Именъ Божiихъ, какъ то утверждаетъ Св. Григорiй Нисскiй, и не можетъ состоять в исповеданiи непосредственно – Самого Бога  вне Имени Его, ибо только в Именах, какъ въ некихъ лучахъ, и может быть зримымъ умомъ нашимъ Солнце Тресiянное. И на Самомъ деле, вникнемъ въ определенiе Катехизисом сущности молитвы. «Молитва есть возношенiе ума и сердца Богу». – Возношенiе ума – означаетъ возношенiе къ Богу  мысленных очей. Но где же искать объекта для мысленного зренiя? Мысленное око требуетъ для зренiя своего и мысленныхъ лучей, т. е. истинныхъ мыслей о Боге . Но о свойствахъ Божiихъ мы знаем только то, что открыл нам Самъ Богъ во Именах Своихъ. Человекъ съ человекомъ можетъ беседовать лицом къ лицу, но и при этом беседующiй должен во время беседы держать в уме имя свойств данного человека – «имя» его, и этим руководствоваться в своей беседе с нимъ. Но если человекъ въ беседе с другимъ человекомъ не будетъ содержать въ уме своемъ имена свойств этого человека или в молитве къ Богу  онъ не будетъ содержать въ уме своемъ Имена свойствъ Божiих, то въ чемъ же умъ его долженъ тогда искать мысленныхъ чертъ характера того человека, с которымъ беседуетъ, или мысленнаго облика Невидимаго и Непостижимаго Бога ? Имяборецъ ответитъ: «въ мысли о Боге »; но ведь всякое понятiе всякаго открытаго людям свойства Божiя будет одним из многочисленных Именъ Божiихъ, какъ, напримеръ, «Щедрый и Милостивый, Долготерпеливый и Многомилостивый», «Сый и Живый», «Святый и Страшный» и прочее все, что мы знаем о Боге  – суть Имена Его. Поэтому если имяборцы считаютъ «глупостью» молитву «во Имя Господне и находятъ возможнымъ молиться Богу  непосредственно, минуя Имя Его, то пусть же они намъ и укажутъ объектъ для возношенiя ума нашего во время молитвы, который не былъ бы Именемъ Его… Но этого они, конечно, сделать не в силахъ и, вдумавшись въ справедливость этихъ нашихъ словъ, вынуждены будутъ по необходимости сознаться в недоразуменiи и въ своей ошибке.

Вот потому то и восклицает Церковь наша со Псаломникомъ: «Господи, во Свете Лица Твоего пойдемъ и о Имени Твоемъ возрадуемся весь день», ибо – «Свет Лица» Божiя и есть – мысленное сiянiе свойств Его во Именах Его, составляющих какъ бы мысленный обликъ (χαραχτήρ) Божества. Светъ Лица Божiяго и есть тотъ мысленный аккордъ Богооткровенныхъ Истин – мыслей о Боге, который составляет, как мы говорили выше, внутреннюю сторону Имени Божiяго. Вотъ почему Св. Григорiй Нисскiй и восклицает: «Тайна благочестiя состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих», ибо вне Имен Божiих мысленное соединенiе с Богом совершенно невозможно.

Противники наши приписываютъ намъ заведомо ложную мысль, будто мы исповедуемъ, что тайна благочестiя состоитъ собственно только в произношенiи Именъ Божiихъ, но мы это категорически опровергаемъ, и просимъ убедиться в ложности этого из нашихъ сочиненiй, ибо чрезъ все наши сочиненiя красной нитью проходитъ мысль, что – «тайна благочестiя, – как то говоритъ Св. Григорiй, – состоитъ собственно въ исповеданiи Именъ Божiихъ», а не только в силе одного лишь призыванiя или произношенiя, какъ то навязываютъ намъ наши противники. Но призыванiе является элементарнейшей формой исповеданiя по глаголу Господню: «веровахъ, темъ же возглаголахъ», и в этом сущность действенности призыванiя Бога  «о Имени Его». Въ свою очередь, какъ мы говорили выше, чрезъ все сочиненiя имяборцевъ красной нитью проходитъ мысль, что тайна благочестiя состоитъ собственно в исповеданiи Самого Бога  вне Имени Его, что, какъ мы показали выше, и неправильно, и гносеологически невозможно.

Мы уже приводили выше свидетельства Свв. Отцевъ, въ которыхъ они открываютъ намъ тайну Божества: Божественной Истины (Св. Iустинъ Философъ), и глаголовъ Евангельскихъ (Св. Макарiй), и Имени Божiя (Св. Симеонъ Н. Б., Св. Iоаннъ Злат., Св. Исихiй, Св. Максимъ, Св. Феофилактъ) и молитвы Iисусовой (Св. Григорiй Синаитъ). Но архiепископъ Антонiй Храповицкiй в Своемъ Синодальномъ докладе, обнародованномъ 18 мая 1913 г. называетъ эти слова Св. Григорiя «Молитва есть Богъ» «поэтическимъ выраженiем»[41]. Однако на Самомъ деле это исповеданiе Св. Григорiя, не только далеко от того, чтобы быть плодомъ поэтического порыва, но является глубокимъ тайноводственнымъ изъясненiемъ сущности молитвы и Имени Iисусова. – «Молитва, – говорит он, – есть веры действо… действенная любы… Духа Святаго обрученiе… Iисусово радованiе.. луч мысленнаго Солнца.. благодать Божiя… премудрость Божiя.. Божiе явленiе… Молитва есть Богъ действуяй вся во всех, за еже едину быти Отца и Сына и Святаго Духа действу, действующу вся о Христе Iисусе»[42].

Итак, по ученiю сего Святаго молитва есть Богъ, – ибо есть съ одной стороны – «веры действо», т. е. Богоэнергiйное сiянiе прiемлемой верою Богооткровенной Истины о Боге, которая есть и – «премудрость Божiя», и – «луч мысленнаго Солнца», понимай – Имя Его. Также, съ другой стороны, и побужденiе къ молитве, побуждающее возносить сердце наше къ Богу, есть тоже Божественное действiе, ибо есть: «действенная любы», – т. е. Богоэнергiйная Божественная любовь, – «благодать», «Духа Святаго обрученiе». Такимъ образомъ, молитва по ученiю Св. Григорiя Синаита есть Богъ, и по объекту для возношенiя ума, ибо этот объект – Имя Iисусово в Iисусовой молитве, о коей здесь идет речь, есть Энергiя Божiя, или какъ ее называетъ Святой: «Божiе явленiе», – «премудрость», – «Iисусово радованiе», а Св. Iустинъ прямо говоритъ: «Истина есть Бог», – и по истиннымъ чувствамъ, подвизающимъ на молитву и исполняющимъ сердце во время молитвы, которые тоже суть Энергiя Духа Святаго, – «благодать», – «Духа Святаго обрученiе», или, какъ говоритъ Св. Iоаннъ Богословъ, – «Любы есть Богъ», поэтому и вся молитва, коей элементы Божественны, ибо суть Энергiи – Слова и Духа, действующiе о благоволенiи Отца, – есть Богъ – «за еже едину быти Отца и Сына и Святаго Духа действу, действующу вся о Христе Iисусе». – «Бог бо есть действуяй в васъ и еже хотети и еже деяти о благоволенiи»[43], как говоритъ Апостолъ.