В в е д е н и е  

Краткiй обзор спора об Имени Божiем
      по догматической его стороне

«Тяжело и грустно становится на душе, когда представишь себе, как кристаллически чистые истины, истины Божественные, затмеваются ухищренiями лжеименного знанiя, как кичливый разум, пытливо подвергая своему анализу истины веры, искажает и отдаляет их от того чистого источника воды живой, на который Христосъ указывал жене Самарянке… Но не одолеют врата адовы Церкви Христовой». Этими словами один iерей Божiй высказывает свои чувства, навеянные ему архiерейским служенiем в Неделю Православiя. Этими словами воспользуемся и мы, дабы выразить наши чувства по поводу всего того, что напечатано было г. Троицким в ряде статей, помещенных в «Церковных Ведомостях» об Имени Божiем.

Всем памятны и известны громкiе событiя, на Святой Горе, которыми сопровождался возникшiй там догматическiй спор об Имени Божiем, но весьма мало кто имеет верное представленiе о догматической сущности этого спора. Поэтому сделаем краткiй обзор его прежде, нежели обратимся к предмету нашего исследованiя.

Камнем преткновенiя и соблазна послужили слова приснопамятного Отца Iоанна Кронштадскаго, повторенныя схимонахом Иларiоном в книге «На горах Кавказа», в которой он, излагая святоотеческое ученiе о молитве Iисусовой, исповедует, что основанiем сей молитвы служит вера в Божественную силу Имени Iисуса Христа, которое есть Самъ Богъ, и поэтому на Имя Iисусово в молитве Iисусовой надо смотреть как на Самого Бога, или – «как бы» – на Самого Бога, ибо Господь Iисусъ Христосъ присутствует в Имени Своем, и поэтому Имя Iисусово есть Божественная сила, способная по свидетельству Святых Отец, очищать сердца и утолять страсти. Такое пониманiе Имени Iисуса Христа дало повод, некоторым афонским инокам, рацiоналистически настроенным, интеллигентствующiй ум которых привык отвлекать слово от дела, и Имя Божiе в молитве от Самого Бога, понять слова эти – Самъ Богъ в смысле обожествленiя слова «Iисусъ», взятого в отвлеченности своей, понять их в смысле обожествленiя Самого произношенiя Имени – «Iисусъ».

Усмотрев в этом обожествленiе твари – «пантеизм», эти интеллигенты сочли своим долгом вооружиться письменно и словесно против высказаннаго о. Иларiоном мненiя, и, в то же время, начали убеждать пустынников – делателей Iисусовой молитвы, что действенность ее зависит, якобы, только от степени веры молящегося, и что исповедуемое в молитве Iисусовой Имя совершенно бездейственно, но служит лишь номинальным посредством для молитвы, и что поэтому называть Имя Божiе и Имя Iисуса Христа – Самимъ Богом, как то делает о. Иларiон, совершенно недопустимо и есть якобы новоизмышленная ересь. Однако иноки совершенно не согласились с этими мненiями, ибо в книге о. Иларiона они нашли не новое, но давно им известное, святооотеческое ученiе о молитве и об Имени Iисусовомъ, которое о. Иларiон только более ясно изложил, объединив воедино все то, что высказывали разные Св. Отцы в «Добротолюбiи», и что писали новейшiе делатели Iисусовой молитвы, как, напр., приснопамятные епископ Игнатiй Брянчанинов и о. Iоанн Кронштадскiй.

Тезис «Имя Божiе – Самъ Богъ» – они совсем не в том смысле понимали, как его поняли афонскiе интеллигенты, которые нашли в этом обожествленiе звуков. Этого у них и в мыслях не было, чтобы обожествлять Имя в обособленiи от Бога, или называть «Богом» тварные буквы и звуки, но они это понимали в смысле присутствiя призываемого Iисуса в призываемом Имени Его, понимали это в смысле субъективной возможности для призывающаго разделять призываемое Лицо от его имени в психофизическом акте именованiя. Так, понимая недопустимость для молящегося отделять в молитве Бога  от призываемого Имени Его, они выражали это словами, что «Богъ неотделимо присутствует в Имени Своем». Но иноки-рацiоналисты и тут не поняли иноков-мистиков и перетолковали пониманiе «неотделимости» субъективной в смысле утвержденiя о невозможности вообще переменить имени у вещества или существа, т.е. в смысле неотделимости объективной, и нашли это нелепым. Защищали также иноки-простецы и реальную Святыню, и Божественную природу Имени Божьяго и Имени Iисуса Христа – «Iисусъ» по объективной его стороне и возмущались тем, что иноки-рацiоналисты называли это Имя номинальностью, т.е. чем-то не сущим и Святыни в себе не имеющим. Возмущались также иноки тем, что рацiоналисты афонскiе отвергали и Божественную силу Имени Господня и действенность его в чудесах и таинствах.

Поэтому, когда «имяславцы» услыхали из уст афонитов – «имяборцев» такое непрiемлемое для себя новое ученiе, в особенности же, когда они, сверх того, от некоторых из них услыхали, что не только «Имя Iисуса – не Бог», но еще и что «Iисусъ – не Бог, а только Богочеловекъ», то они стали относиться к имяборцам как к великим еретикам и стали чуждаться всякаго духовнаго общенiя с ними. Таким образом, начавшiйся спор сразу принял весьма острый характер. Простецы, из коих некоторые были весьма начитанными в святоотеческой литературе, стали находить у Св. Отец подтвержденiя Своим мненiям, но противники их не замолкали перед авторитетом Св. Отец, возражая, что и Святые Отцы якобы ошибались. В увлеченiи спора, желая доказать, что Имя Iисусово отделимо от Iисуса и «несть Богъ», некоторые «имяборцы» прибегали к следующим хульным выходкам: они писали Имя Iисусово на бумажке и рвали ее, или клали в карман, или бросали на землю, говоря: «вот твой Богъ, я его в карман положил»… и т.п. Но это еще более обострило спор, ибо справедливо возмутило «имяславцев» или, как их тогда прозвали имяборцы «Iисусiанъ» или «Iисусиковъ», которые увидели в этом заведомое глумленiе над Именемъ Iисуса Христа, ибо о Его Имени был спор, а не о безотносительном, никому не принадлежащем имени «Iисусъ». Наконец, имяборцы, желая уничижить Имя «Iисусъ» в сравненiи с прочими именованiями Iисуса Христа, стали утверждать, что это есть имя, относящееся только к человеческому естеству Его, имя человеческое, принятое Господомъ лишь сравнительно недавно при воплощенiи и посему есть якобы менее Божественна других Имен, причем и принял его Господь лишь ради необходимости иметь какое-либо имя в человечестве. Но простецы, найдя у Св. Димитрiя Ростовского свидетельство о том, что Имя «Iисусъ» от Предвечнаго Совета предписано и доселе на Небесах было хранимо[1], не согласились с таким уничиженiем имени «Iисусъ» в сравненiи с прочими Именами Его, признаваемыми имяборцами в противоположность Имени «Iисусъ» – предвечными, и в ответ на это утверждали, что все Имена Господа Iисуса и все Имена Божiи – равны, все одинаково предвечны[2]

Отрицали имяборцы и Божественную силу Имени Iисуса Христа, и когда имяславцы приводили имяборцам свидетельства Евангельскiе о том, что Господь заповедал безов изгонять Его Именемъ, что Апостолы творили чудеса Его Именемъ, как то ясно видно из Деянiй и из Евангелiя, но те возражали: «чудеса творил Сам Iисусъ Христосъ, а не Имя Его». Глумились имяборцы над имяславцами, говоря: «четвертую ипостась нашли» и даже – «четвертого Бога  нашли», на что имяславцы возражали: «у нас не четыре Бога , а Один, и Имя Iисусово за особую ипостась мы не признаем, но веруем, что оно неотделимо от Господа Iисуса». Некоторые имяборцы говорили даже так: «Iисусъ – не Богъ, Христосъ – Богъ».

Имяборцы стали клеветать на имяславцев перед влiятельными церковными Лицами, обвиняя их в обожествленiи Имени Господня – самыхъ звуков и букв Его Имени, взятого в отвлеченности своей. Игумены же, увидев, что церковные (властные) Лица стали на сторону имяборцев, начали употреблять против имяславцев, сначала только в скиту Фиваиде, а потом и в монастырях Пантелеймоновском и Андреевском, строгiе репрессивные меры, и сами начали высказывать перед братiей уничижительные об Имени Господнем мненiя, отчего спор еще более обострился и дело дошло до того, что в Андреевском скиту братiя стала смотреть на своего игумена как на еретика, наконец, сменила его, а когда он отказался повиноваться братскому решенiю и отказался передать свой игуменскiй посох и печать и перейти в другую келью, то его выдворили из оной силою. Тогда иноки Андреевскiе приняли следующее исповеданiе, которое вместе с донесенiем о причине смены своего игумена сообщили церковным властям: «Верую и исповедую, что Имя Божiе и Имя Господа Iисуса Христа Само по себе неотделимо от Бога  и есть – Самъ Богъ, как то многiе Святые Отцы исповедовали». Это исповеданiе было тоже понято церковной властью превратно, а именно – в смысле слiянiя существа Божiя с Именемъ Его.

Против имяславцев нагромождался имяборцами целый ряд обвиненiй: «Вы сливаете сущность Божiю с Именемъ Его», «вы перевоплощаете Бога  во Имя Его», «вы учите, что причастiе есть то же Самое, что Имя (?)», «у вас Имя «Iисусъ» есть магическое средство», «это хлыстовская вера» и т.п.

Главными противниками книги о. Иларiона были власти Пантелеймоновскаго монастыря, у которых, независимо от Богословскихъ причин, были свои особые причины, заставляющiе их преследовать книгу «На горах Кавказа», и они начали домогаться запрещенiя ее патрiархом. Главным аргументом необходимости запрещенiя выставлялось то, что эта книга осуждена таким авторитетом Русской Церкви как Антонiй Храповицкiй, как вредная и опасная, которой уже многiе якобы прельстились на Афоне. При этом намекалось патрiарху на то, что ему следовало бы принять меры против этой книги ради сохраненiя добрых отношенiй с русскими церковными властями, которые в лице архiепископа Антонiя тоже возбудили вопрос о запрещенiи книги «На горах Кавказа» в Россiи. Заметим здесь, что тот же самый аргумент выставлялся имяборцами впоследствiи в Россiи, ибо они, домогаясь в Св. Синоде осужденiя книги о. Иларiона и «имябожников», указывали на необходимости этого, для избежанiя раздора с греческой церковью…

Наконец, последовал спешный разбор спора Халкинской школой в Царьграде, и греческiе богословы вынесли приговор, что ученiе имяславцев – «пахнет пантеизмом»[3], что дало основанiе Патрiархату признать исповеданiе имяславцев «нетерпимою ересью». Спор перешел затем и в Россiю.

В «Русском Иноке» напечатана была та самая «Рецензiя» схимонаха Хрисанфа на книгу о. Иларiона, в которой высказывались те главные положенiя имяборцев, которые так возмутили духовное чувство иноков. Это подвигло нас тоже взяться за перо и написать в ответ на уничиженiе о. Хрисанфом Имени Iисуса – «Апологiю веры во Имя Божiе и Имя Iисусъ». Мы не считали себя вправе промолчать перед таким нестерпимым для нашего духовного чувства уничиженiем Имени Iисуса, тем более что пресловутая «Рецензiя» не только была в «Русском иноке» напечатана, но и весьма одобрена. Об афонском споре сообщались в «Русском Иноке» ложные сведенiя, составленные афонскими имяборцами, и всему читающему русскому монашеству предлагались заведомо неправославные мненiя имяборцев. Так в №10 писалось: «Самое Имя Iисусъ не есть Богъ, ибо Iисусами именовались и Iисусъ Навин, и Iисусъ, сын Сирахов, и первосвященник сын Iоседеков. Неужели они тоже Боги?» В №15 было написано, что если допустить веру во Имя Iисуса Христа как в Самого Бога, то это будет на руку одним только хлыстам, ибо они тогда назовут какого-нибудь мужика «Iисусомъ», а бабу – «Богородицей», и станут ему поклоняться, как Самому Iисусу, и, наконец, сваливаться в свальном грехе(!?).

Усмотрев аналогичность мненiя имяборцев с мненiем Варлаама, который отрицал, во-первых, Божество того созерцательного Света, которого сподоблялись афонскiе безмолвники во время деланiя Iисусовой молитвы, и видя вообще сходство нынешнего спора за Имя Господне со спором между Св. Григорiем Паламой и Варлаамом за Божество энергiи Божiей и в том числе Фаворского Света и вообще всякого Божественнаго озаренiя, мы стали обвинять наших противников в Варлаамитстве. Основываясь на 5-м определенiи Константинопольского Собора 1663 г., которое гласит: «Тем, которые мудрствуют и говорят, что Имя Богъ выражает только существо Божественное, и не исповедуют по Богодухновенному и церковному мудрованiю Святых, что Именемъ Богъ обозначаются равным образом и Божественные действiя – анафема»[4] – мы стали требовать признанiя за Божество наравне с Фаворским Светом и Фаворского именованiя – «Ты еси Сын Мой возлюбленный», и, развивая это положенiе, требовали признанiя за Божественную энергiю и всех Богооткровенныхъ Глаголов Евангельских, и в том числе и Имен Божiих и Имени Iисусъ». Но противники возразили на это, что на слова Евангелiя нельзя смотреть как на живое слово Божiе, ибо, если во устах Бога, глаголавшего на Фаворе, эти слова были Его деятельностью, то воспринятые в память Апостолами и передаваемые ими другим, они перестали быть таковою, и сделались энергiею их собственною. В этих словах мы усмотрели отрицанiе Богодухновенности, живости и действенности глаголов Св. Писанiя. Не согласились мы и с признанiем нашими противниками Имени Божiя только – «Святымъ» наравне с иконами, ибо в катехизисе ясно сказано, что Имя Божiе «Свято Само в себе». Не согласились мы также и с мненiем, что Имя Божiе не действенно в таинствах и что таинства деются, якобы, независимо от Имени Господня, и только по молитве и вере Церкви, ибо у Св. Iоанна Златоуста ясно сказано, что Именемъ Божiим «освящаемся мы в таинствах», также и в катехизисе об освященiи воды в купели крещенiя сказано, что она освящается «Именемъ Iисуса Христа и силою Креста». Указывали мы нашим противникам на многочисленные подтвержденiя нашего пониманiя Церковью в Богослужебных книгах, в особенности же в акафисте Сладчайшему Iисусу, но противники не находили эти свидетельства для себя обязательными и относили их к области «церковной поэзiи». Но такое приравниванiе Церковной истины к мiрской поэзiи, допускающей ради прикрасы разные извращенiя и преувеличенiя, мы считаем совершенно недопустимым, ибо песнопенiя нашей Церкви написаны Святыми, которые ради поэтической прикрасы отнюдь не дерзнули бы попирать догматическiе истины. К области поэзiи отнесли имяборцы и то тайноводственное свидетельство Св. Григорiя Синаита – «Молитва есть Бог, действуяй вся во всех», которое так опровергало мненiе имяборцев.

Наконец, последовала всем известная миссiя архiепископа Никона на Афонскую гору, который потребовал от имяславцев безусловнаго согласiя со всеми вышеизложенными мненiями, столь непрiемлемыми для их духовнаго чувства, те отказались сделать это, за что и были подвергнуты всем известной экзекуцiи и изгнанiю со Св. Горы.

В Россiи главные представители имябожников в числе 25-ти были преданы Духовному Суду в Москве при Синодальной Конторе по обвиненiю их в «имябожiи», но на этом суде iерархи, найдя в исповеданiях имяславцев ясные доказательства того, что Имя Божiе, называемое ими Богом и Самим Богом, понимается ими в смысле неотделимости призыванiя от Призываемого, а не в смысле обожествленiя тварных элементов Имен Божiих, найдя, что исповеданiе Божества и Божественнай силы Имени Господня основывается имяславцами не на собственных измышленiях их разума, а на словах Святых Отецъ и Писанiя, наконец, найдя в исповеданiи имяславцев такое категорическое заявленiе: «повторяю, что именуя Имя Божiе и Имя Iисусово Богом и Самимъ Богом, я чужд как почитанiя Имени Божiя за сущность Его, так и почитанiя Имени Божiя отдельно от Самого Бога, как какое-то особое Божество, так и обоженiя самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге»[5]– iерархи вынесли обвиняемым оправдательный приговор, что никаких основанiй к отступленiю (т.е. отложившихся, было, от всякого духовного общенiя со Св. Синодом ради высказанных в синодальном Посланiи от 18 мая 1913 г. тезисов, и не явившихся в суд. – не имеется. Обвинявшiеся были приняты снова в церковное общенiе, а вскоре было разрешено имеющим священный сан и священнослуженiе, и дело как бы уладилось. Однако богословскiй спор не мог на этом закончиться, ибо если виною спора в значительной степени было взаимное непониманiе спорящихся, то, с другой стороны, причиной этого взаимного непониманiя было не случайное недоразуменiе, но некая органическая разница веры тех и других в призыванiи имени Господня. Эта же органическая разница веры была причиной и прежде бывших богословскихъ споров: между арiанами и православными, между иконоборцами и почитателями икон и пр. Почему, например, иконоборцы заподозрили почитателей Св. икон в том, что они поклоняются иконам в отвлеченiи их якобы от Первообразного? – Да потому, что для их осуетившагося ума икона перестала напоминать Первообразного; их рассеянный ум и хладное сердце останавливались на веществе иконы, на несовершенствах письма, и, относясь так к иконам, они не понимали, что почитатели не отделяют в Своем чувстве образа от Первообразного, и соблазнялись чистым поклоненiем лобызавшим чистым сердцем в иконе Самого Первообразного. Как посягательство на честь иконы вызвало первоначально нестерпимое негодованiе в почитателях Св. икон, которое, например, выразилось в том, что торговки на базаре в Константинополе свергли с лестницы солдат, посланных снять крест с колонны, в ответ на что последовало массовое избiенiе православных в городе, так и ныне уничиженiе афонитами на Афоне Имени Iисуса вызвало такое негодованiе иноков, что они силою выдворили своего игумена, хотя по природе были весьма кротки и незлобивы. Такая же органическая разница во внутреннем верованiи спорящих видится и в данном споре: у одних мы видим преобладанiе деятельности ума над деятельностью сердца и навык отделять в сердечном своем чувстве призыванiя от Призываемого. У одних видится столь живая вера в близость к ним Господа, что Имя Его и Он Сам в сердце совпадают до неотделимости, у других же Богъ представляется где-то в некотором отдаленiи от Своего призыванiя. У одних так горяча любовь к Iисусу, что охватывает собой и все принадлежащее Ему, у других же охлажденiе любви к Iисусу делает их нечувствительными  к Имени Его. У одних видится вера в действенность молитвенных слов и Имени, у других же действенность призываемых Имен и произносимых в молитве слов подвержена сомненiю. Одними Имя Божiе искони принималось за реальность, а другими за – номинальность. У одной стороны тяготенiе к Востоку, у других – к Западу.

В Лице г.Троицкого афониты, противники Божественнаго достоинства и Божественнай силы Имени Господня, прiобрели себе наиболее искуснаго и научнаго выразителя и защитника их мненiй. Будучи одним из деятельнейших участников карательной афонской экспедицiи, он по возвращенiи взял на себя труд быть обвинителем – «имябожников и имябожiя» пред судом церковно-общественного мненiя, и, увлекшись своею духовно-прокурорской ролью, он сошел с того пьедестала безпристрастiя, на котором он до известной степени стоял до своей поездки на Афон. Благодаря этому в порыве преследованiя «имябожников» он предал забвенiю те положенiя «имябожников», которые он раньше разделял и стал проводить в свих последующих сочиненiях ту мысль, что имябожники суть крайне опасные еретики, которых следует преследовать и церковным судом вплоть до отлученiя от Церкви включительно, и государственной властью и т.п. Таким образом то, что в пониманiи имяславцев было для него первоначально ясным, сделалось потом непонятным. Я помню, при первых беседах со мной, когда, познакомившись со мной случайно, он просил объяснить ему сущность нашего спора, он, познакомившись с образом наших мыслей и с пониманiем нами тезиса «Имя Божiе – Самъ Богъ», сказал: «Да, конечно, психофизически это так». Это было сказано при свидетелях. В Своем докладе Святейшему Синоду он согласился с основной нашей мыслью, что Имя Божiе, понимаемое в смысле Божественнаго откровенiя, есть Божество[6]. Но по возвращенiи с Афона его мысль приняла другой уклон и в целом ряде статей, напечатанных в «Церковных ведомостях» за 1913 и 1914 годы он поставил себе целью окончательно очернить «имябожников» и «имябожiе» перед судом церковно-общественного мненiя, не жалея для этого красок и не стесняясь в полемических для этого прiемах. Но мы не намерены здесь оправдываться в том, в чем он лично очернил нас, ибо это в свое время сделает безпристрастная исторiя. Не будем также опровергать его тщетных усилiй доказать, будто мы на Самом деле обожествляем Самое тварное имя, ибо лучшим опроверженiем этого служит оправданiе нас на духовном суде и подлинные наши сочиненiя. Но мы считаем долгом во-первых, выступить с возраженiем против обвиненiя нас в Евномiанстве и с опроверженiем доказательств г. Троицкого, будто Святой Григорiй Нисскiй является обличителем нашего зловерiя; а во-вторых, мы желаем показать, на каком незыблемом камне Св. Писанiя и Преданiя основаны наши положенiя.

Суд церковно-общественного мненiя выслушал пока только обвинителя и доселе находится под впечатленiем его, хотя искусной, но не правдивой речи, – пусть же выслушает ныне и убогаго и неискуснаго в слове защитника Божественнаго достоинства Имени Господня и непобедимой, непостижимой, Божественнай силы Его.

«Услышит тя Господь в день печали, защитит тя Имя Бога  Iаковля», – «Сiи на колесницах и сiи на конях, мы же во Имя Господа Бога  нашего призовем. Тiи спяти быша и падоша, мы же возстахом и исправихомся»[7].

I.

Имя Божiе в пониманiи и толкованiи Св. Григорiя Нисского
и Св. Симеона Нового Богослова

«Тайна благочестiя, - по ученiю св .Григорiя Нисского, - состоит собственно в исповеданiи Имен Божiих»[8].

Имена Божiи и слова Божiи по ученiю св. Симеона Нового Богослова суть «Свет» светодейственный и «Бог Истинный»[9].

«Светодавче Господи, ниспосли свет Твой и просвети сердце мое». [10]

«Свет сый, Христе, просвети мя Тобою»[11]

«Возсiяй в сердцах наших, человеколюбче Владыко, Твоего Богоразумiя Нетленный Свет и мысленная наши отверзи очи в Евангельских Твоих проповеданiй разуменiе» [12]

«Зане свет повеленiя Твоя на земли»[13]

«На всяк день благословлю Тя и восхвалю Имя Твое во век и в век века… Во Свете Твоем узрим Свет» (Вел. славословiе).

ГЛАВА 1

Несправедливость обвиненiя имяславцев в Евномiанстве

Обвиненiе нас в Евномiанстве г. Троицкiй обосновал, во-первых на том, что мы исповедуем предвечность всех Имен Божiих наравне якобы с Евномiем, а во-вторых на заведомо ложном отождествленiи нашего пониманiя этой предвечности с пониманiем Евномiя.

Что касается до исповеданiя предвечности Имен Божiих, то первыми исповедниками ее явились не мы, но наши противники, ибо они, уничижая Имя «Iисусъ» в сравненiи с прочими Именами Господними, доказывали нам, что все Имена Божiи предвечны, кроме Имени «Iисусъ», ибо таковое явилось, якобы, только по воплощенiи Его. Но мы, возражая на это и защищая равночестность всех Имен Iисуса Христа, доказывали, что если считать все Имена Божiи предвечными, то предвечным следует считать и Имя «Iисусъ», тем более, что по свидетельству Св. Димитрiя Ростовского, оно преднаписано и хранимо было в Тройческом Совете[14]. Следовательно, если за это нас обвиняют в Евномiанстве, то повинными в нем оказываются и наши противники.

Однако исповеданiе предвечности Имен Божiих не составляет нашего основного положенiя, но мы требуем признанiя предвечности Имени «Iисусъ» главным образом ввиду признанiя предвечности прочих Имен. Итак, вот то «евномiанство», которое усмотрел в нас г. Троицкiй. Но на Самом деле, что может быть общего между нами, исповедующими Божественное достоинство Имени Божiя и Евномiем, который даже Божества Самого Господа Iисуса Христа не признавал!? Конечно, только софизмы г.Троицкого могут поддерживать против нас подобное обвиненiе.

Предвечность имен нужна была Евномiю для доказательства различности сущности Отца от сущности Сына. Называя имя Отца от предвечности «Нерожденный», а Сына – «Рожденный», и доказывая, что Имена по его ученiю тождественны с сущностями ими обозначаемыми, он из этого выводил, что признанiе единосущiя Отца с Сыном недопустимо. Таково ученiе Евномiя, и, как видите, у него и речи нет о исповеданiи Божества Имени Божiя, понимаемого в смысле присутствiя Самого Бога  в Имени Своем, в смысле Божественнаго Откровенiя, в смысле энергiи Божества. Говорит, правда и он, что все Имена Божiи Богооткровенны, но этим он и не думает утверждать Божества Божественнай энергiи. Но и пониманiе этой предвечности у Евномiя и имяславцев совершенно различны.

Имяславцы, как то видно из их сочиненiй, понимают предвечность Имен Божiих не в смысле предвечности тех самыхъ слов, коими на различных языках Бог различно именуется, что именно исповедывал Евномiй, как  то можно заключить из возраженiй против него Святаго Григорiя Нисского, но имяславцы исповедуют предвечность тех свойств Божiих, кои в различных Именах открыты нам Самимъ Богомъ, и в этом пониманiи нет ничего неправославного. Также и Святой Григорiй не опровергал Божественнаго достоинства Имени Божiя, но напротив того, признавал Божественную силу Имени Божiя в таинствах и краеугольное значенiе Имен Божiих в молитве, как то увидим ниже. Таким образом, святой разделял[15] основные положенiя имяславцев, отметаемые имяборцами.