И нам кажется: правильнее было бы употреблять эти выражения с предлогами; или, присоединять ещё слово «по благодати»: Бог по благодати, или благодатию присутствует в имени, в кресте, в Слове Божием, в иконах, а не «Существом».[1]

       11. Впрочем, можно употреблять и это слово «Существом»: различие тут для о. Иоанна ведь не существует: сказать-ли «действует Бог», или «Бог благодатию», для него было безразлично. Важно ему сказать лишь что тут дело – не человеческое, не ум, не слово, даже не вера наша, а Божественное, или Сам Бог!

       И конечно он согласился бы на эту прибавку[2] вполне охотно! Но ему хочется подчеркнуть: Бог!   

Богословски же это точнее. Тем более, что Бог и благодать Его различаются и в существе дела: Бог невидим, благодать же может быть видима,[3] как на Фаворе, на пути Павла в Дамаск и т.д.; Бог собственным Существом ничем не вместим, а проявление благодати Св. Духа может быть и ограничено; Бог — в трех Лицах, а благо­дать — действие Их,[4] и т.п. Здесь вопрос подходит к Паламитскому учению об «энергиях»... Но мы этого касаться не будем, ибо о. Иоанн об этом не мудрствовал.

12. А нам именно важно — его созерцание, его воззрение! И нужно думать, что таким же духом жили и добрые «имебожники». И их лучше бы называть имеславцами,[5] как и о. Иоанна.

А к «имебожникам» следовало бы относиться с благими на­строениями, видеть в них хорошее, святое! Между тем поступлено было с ними как со злостными еретиками. Дело дошло даже до использования водонапорной кишки...[6] Началось «гонение» на них!

13. Впрочем, в этом столкновении нам чувствуется и некий пункт претыкания (если он есть). Именно.

У Батюшки о. Иоанна, — как мы видели, — все и везде Бог. А так ли действовали судьи их?

Можно думать: не совсем! На суде господствовало, преимуще­ствовало не Божие, а человеческое. М. Антоний (Храповицкий), как главный противник этого учения, известен был не только рез­костью и легкомыслием (его доклад в Синоде был недопустимым, невозможным, бранчливым), но и склонностью допускать в своих воззрениях и объяснениях человеческую мысль, так называемую «нравственно-психологическую» концепцию. И нередко он перехо­дил религиозные границы, увлекаемый оригинальностью своих домыслов. Таков он был в отношении вообще догматов; в особен­ности же — в ложном, человеческом истолковании искупления. А Батюшка — везде и во всем зрел Господа. Это два разных восприя­тия!

Если это так, то тут столкнулись два разных направления, два духа, два умонастроения. Не будем вдаваться дальше в подроб­ности их; но наша душа — на стороне о. Иоанна, на стороне почи­тания имени Божия, на стороне боголюбивого имеславия.

А крайняя ветвь этого духа виновата лишь в том, что они были не богословы и не могли точно сформулировать своей веры.[7] Но правда была на стороне имеславия!

14. По поводу имеславия мне пришли мысли ко дню Торжества Православия. Я задал себе вопрос: почему почитание икон (после 120-летней борьбы и после 4-х соборов) названо торжеством право­славия? И пришел к такому заключению.

Сущность христианства состоит в том, что Духом Святым Сын Божий воплотился, что «Слово стало плотию», что Бог соединился во Христе Господе с человеком, стал Богочеловеком. А это нужно было для того, что Христос Спаситель Своими страдания­ми, распятием и смертью искупил нас от отлучения (анафемы), или иначе проклятия, клятвы Божией за наше непослушание Богу в раю. Последствием же этого искупления было: обожение челове­чества Духом Святым в воскресении Христа Господа, потом — в вознесении Его на небо и в ниспослании Св. Духа верующим в день Пятидесятницы. Восстановлено было общение Бога с челове­чеством — через благодать Св. Духа в таинствах, вере, святости и страданиях. У Батюшки о. Иоанна эта мысль выражена так: «Вера подается человеку Духом Святым», оттого «никтоже может рещи Господом Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12,3). «Духа Свя­того открыл нам Иисус Христос; Духом Святым зачавшийся и ро­дившийся; Духом возраставший и укреплявшийся; Духом изгоняв­ший бесов; Духом Святым воскресший». О Духе Святом проповедывали апостолы, мученики, преподобные, святители; и весьма многие запечатлели кровию учение о Святой Троице. — «В том-то и величие Твое Божественное, Господи Спасе, что жизнь всякой твари — в Тебе», как ипостасном Животе; да «вси чтут Тебя, яко же чтут Отца; в том-то и величие Твое, Душе Святый, животворя­щий, что Ты всех освящаешь и живешь вместе со Отцем и Сыном; в том-то — и величие Твое, Душе Святый, что и Сын Божий едино­родный, яко единосущный Тебе, Тобою же творил силы и чудеса, и Тобою освящает, укрепляет и руководит нас к Отцу Своему: «Тем имамы приведение во едином Духе ко Отцу» (Еф. 2,18).

Потом началась борьба ересей против христианства. Арий учил против Божества Христа. Несторий — против воплощения Сына Божия во чреве Богородицы. Евтихий — против человечества во Христе. Поднялся вопрос о двух естествах во Христе: Божеском и человеческом. Затем начались споры о двух волях в Нем: Божеской и человеческой. Таким образом, все время шла борьба — о соеди­нении Божества с человечеством. И Церковь отстояла самостоя­тельность обоих естеств во Христе: Бог явился во плоти! Во Христе Богочеловеке — соединились Божество и человечество.

Потом вот поднялась длительная борьба за почитание креста, икон и изображений Святых. Борьба была длительная и упорная. Та и другая сторона считала себя православною. Но в конце кон­цов победили иконопочитатели. Был установлен праздник тор­жества Православия.

Церковь, право веруя, что Бог сделался человеком во единой Ипостаси, новым постановлением своим, подтвердила, что иконы должны быть в храмах и домах и их нужно почитать: кланяться, целовать, молиться им. Они — не суть боги; но в них почивает бла­годать Духа Святого, или — кратко говоря — Бог Своею Благо­датью, или просто: Бог!

И если Церковь вынесла постановление о почитании икон Гос­пода, Его жизни и распятия; если мы чтим и крест Его, на Коем совершено наше спасение: «совершилось», — сказал распятый Христос, то тем самым должно быть чтимо и славимо имя Божие. Это все то же проявление Божества, или благодати Божией, в этих вещественных предметах. Как Христос Духом Святым воплотился в человечестве и даже именовал Себя обычно «Сыном Человеческим», — так и в иконах, и в кресте, и в имени, и в благословении пребывает и действует Бог Своею благодатию, Своею Божествен­ною Силою, Сам Господь Духом Святым. Значит, и имя Божие должно славить!

И мы уже видели, что о. Иоанн говорит о действии имени Ду­хом Святым, я повторю хоть одну выдержку об этом из о. Иоанна. «Если просишь у Отца небесного, или совершаешь что-либо о име­ни Господа нашего Иисуса Христа, то Отец Небесный о имени Своего Сына возлюбленного, все подаст тебе в Духе Святом».

Таким образом, почитание имени Божия связывается с догма­том воплощения Сына Божия; только там Он Сам воплотился во утробе Божией Матери; а здесь Бог благодатию Св. Духа таин­ственно вселяется в иконы, крест, имя, благословение, крестное знамение и прочие внешние знаки: в них, можно сказать, «Сам Бог» действует!

И от этого и «сладость», и помощь, и чудеса, и святая вода, и почитание всех этих вещественных посредств.

Батюшка все это знал по бесчисленным опытам своей жизни. Поэтому он многократно, и при том так сильно, говорит в своем Дневнике: «Имя Бог есть Сам Бог!».

15. Но так как и самое воплощение, и прочие посредства та­инства, и все вещественные знамения имеют своей целью спасение души человека, возрастание его во «образ» Божий, то подобное богословствование не является для всех людей обязательным.[8] Лишь наиболее совершенные этим занимаются. Да и то потому, что они яснее других чувствуют в себе силу сей благодати, или действие Божие, о чем и пишут и говорят, как о чувствуемых фактах. Таков был и о. Иоанн.

Но и они, — в частности, и Батюшка, — больше занимаются в жизни своей зрением и очищением от грехов, спасением от страстей, борьбой с нашим врагом, освящением, молитвой, покая­нием и пр.

Поэтому, — как мы видели, — и Батюшка в своей «Жизни во Христе» этим вопросам посвящает свое внимание.

Так и говорит церковь, и поет на день Православия: мы «делом и словом сие изображаем».                                   1954 г.

Загадочная все-таки личность митрополит Вениамин Федченков: такой ревностный защитник Имени Божия, апологет имяславческого движения, а принял Декларацию митр. Сергия и советизм Сергианской церкви. Складывается впечатление, что будучи внутренне убежден в правоте имяславческой стороны, он, как бы, во искупление своего греха советизма, решил перед митр. Сергием исповедать себя имяславцем, и своими имяславческими докладами повлиять на отрицательное убеждение по этому вопросу митр. Сергия, чтобы вразумить его к православному пониманию Имени Божия и подвигнуть на сознание своих неправых действий по отношению к афонским монахам исповедникам, в бытность его членом Святейшего Синода в 1913 году. Но митр. Сергий так и остался закоренелым имяборцем, до самой своей смерти. (К.Б.).

Глава 60-я

1975. О Преславном Имени Иисус.

Протоиерей А. Глушаков[9]

  День памяти преп. Серафима Саровского.

      Преподобный Серафим много поучал народ о Боге, молитве о вечном спасении. К нему обращались люди с вопросом, как им спастись. Давая им общехристиаское назидание, он в особенности советовал всегда помнить о Боге, а для этого непрестанно призывать Имя Божие, повторяя молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». «В этом да будет, - говорил он, - всё твоё внимание и обучение! С призыванием Имени Божия ты найдёшь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной и вселится в тебя Святый Дух – источник всех благ и управит он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте»… «Призовём Имя Господа и спасёмся, - учил преподобный Серафим. – Когда у нас Имя Божие будет на устах, мы спасены![10], только повинись Господу и умоляй Его. Молитва – путь ко Господу».

Глава 61-я

1976. О значении Имени Иисуса Христа

Протоиерей Алексий Глушаков[11]

В праздник Обрезания Господня Церковь обращает наш ум к Имени Иисус, которым наречён был воплотившийся Сын Божий, благоволивший подчиниться требованию закона Ветхого Завета, ибо пришёл не нарушть его, но исполнить (Мф 5, 17).Во время этого священнодействия Богомладенцу на восьмой день после рождения дано было Имя Иисус указанное Ангелом Господним[12] в благовещении Пресвятой Деве Марии о великой радости – рождении Ею Сына (Лк 1, 31; 2, 21).

Иисус – значит Спаситель. Как много говорит нам это Имя! Как велико его значение для нас, христиан! Имя Божие свято, как Свят Господь Бог.[13] Святитель Димитрий Ростовский отметил: «Как Новый Завет, так и новое лето начинается с Имени Иисусова… Иисус – Имя новое, царское, ибо царствует и на небе, и на земле[14]. Это святейшее Имя давало людям надежду на спасение от грехов (Мф 1, 21), ибо цель пришествия Иисуса Христа в мир - взыскать и спасти погибшее,[15] освободить людей от власти диавола и соделать их наследниками Небесного Царствия. Милосердный Господь по Своей неизреченной любви к людям совершил спасение. Он пострадал и умер на кресте, воскрес из мертвых, вознёсся к Отцу Своему Небесному и от Него послал в мир Утешителя – Духа Святаго, дабы нам стать детьми Божиими, сонаследниками Христу (Рим 8, 16-17).

Однако спасение достигается нами только верою в Распятого и Воскресшего Иисуса Христа, только исполнением Его святых заповедей и призыванием Его святого Имени. Слово Божие учит: Всякий, кто призовёт Имя Господне, спасётся (Иоил 2, 32). Сам Господь Иисус Христос пред вознесением сказал Своим ученикам, что Именем Его они будут изгонять бесов, говорить новыми языками, побеждать змей лукавого, исцелять больных, и ничто не повредит им (Мк 16, 17-18).

Священное Писание, история Церкви свидетельствуют, что и святые апостолы и мученики, и подвижники Христовой веры совершали много чудес Именем Иисуса. Они проповедовали Христа всем народам, спасались Им и страдали за Имя Его.

 Имя Иисус, возлюбленные братие и сёстры, является залогом и нашего спасения и поклонения. Что значат все имена в мире пред Именем Иисус? Нет другого Имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись[16] (Дн 4, 12), говорит Слово Божие. Единственное спасительное, сладчайшее Имя выше всякого имени,[17] которым мы спасаемся, и потому пред Именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Фил. 2, 10-11).

Имя Христово спасительно для христиан и губительно для врага спасения – диавола. Сердце того, кто с глубокой верой призывает Имя Христово и с благоговением произносит Его в молитве, не может быть вместилищем нечистого духа. Ибо, где Имя Христово, там и Сам Христос,[18] а где Христос, там не может быть лжи и беззакония. Святой Иоанн Лествичник учит христиан отгонять от себя злокозненного врага Именем Иисуса, ибо «более крепкого оружия не найдёшь ни на небе, ни на земле».

Частое призывание Имени Спасителя, несомненно, помогает христианину бороться с грехами, отражать злые козни невидимого врага. Напротив, не желающие призывать Имя Христово удаляют себя от Господа, предаются порокам и не находят в себе сил бороться с ними собственными силами, ибо христианин противостоит греху и всякому соблазну лишь тогда, когда Имя Христа Бога у него в сердце, в уме и на устах. Святой пророк и псалмопевец Давид человеческую силу и крепость в борьбе с греховными страстями ставит в зависимость от крепости Божией. Он воспевает: Крепость моя и пение мое Господь, и бысть мне во спасение (Пс 117, 14). Крепость от Господа, как и все блага, даётся тем, кто любит Господа, благоговеет пред Его Святым Именем и призывает Его.[19]

От усердного постоянного призывания Имени Христова сердце делается смиренным, спокойным, облагодатствованным, преисполненным ко всем Божествнной любовью. Именем Господа устрояется Царство Божие внутри человека (Лк 17, 21), которое есть праведность и мир, и радость во Святом Духе (Рим 14, 17). Вот почему древние христиане и все святые угодники Божии  с особой любовью и благоговением преклонялись пред Именем Христовым и прославляли Его,[20] вот почему они непрестанно призывали Его на помощь в молитве против исконного врага рода человеческого. Сильнейшим духовным оружием против духов злобы является молитва Иисусова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, открытая некогда Ангелом преподобному Пахомию. Никакую молитву святые подвижники так часто не возносили ко Спасу душ и не хранили в уме и сердце столь бережно, как эту краткую молитву. Совершая её каждодневно, они заповедали творить её и мирянам, ищущим преуспеяния в духовной жизни.

Можно указать много примеров из жизни святых, свидетельствующих о необыкновенной силе Имени Иисуса Христа. Священномученик Игнатий Богоносец которого в детстве держал в своих руках Христос Спаситель, усердно молился во время своих страданий за Христа, призывая Его Святое Имя. Когда язычники спросили его, почему он так часто повторяет это Имя, он отвечал, что в сердце своём носит Имя Иисуса Христа.

 Возлбленные о Христе братья и сёстры! Все мы называемся христианами по Имени Христа, ибо крестились и облеклись во Имя Его (Гал 4, 27). А слово Христос – значт помазанник. И мы, подобно Ему, были помазаны, запечатлёны Святым Духом в таинстве святого Крещения (Дн 4, 27; Ин 2 ,30; 1 Кор 6, 11; Тит 3, 5). С тех пор, как крестились и уверовали во Христа, мы уже не себе принадлежим, по учению Слова Божия, но Христу (1 Кор 6,11, 19; 3,23), ибо омылись в купели крещения от грехов, возродились для новой жизни с Ним и для других во Имя Отца и Сына и Святаго Духа.

 Св. ап Павел учит, что жизнь христиан сокрыта со Христом в Боге (Кол 3,3). Это означает, что истинный христианин живёт и пребывает в живом общении со Христом и с Его Небесным Отцом, по слову Его: Я в Отце Моём, и вы во Мне, и Я в вас (Ин 14, 20).

Жизнь истинных последователей учения Христова так связана со Христом, как ветвь древесная со своим деревом. Я есмь Лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего (Ин 15,5), - говорит Спаситель Своим последователям. Мы с Ним живём здесь, на земле, с Ним будем жить и по смерти на небе, ибо в крещении мы сочетались с Ним и в таинстве Причащения соединились с Ним. К Нему, нашему Владыке и Господу, возносимся мы умом и сердцем, обращаемся в непрестанной молитве, призывая Его Всесвятое Имя.[21]

Дорогие братие и сёстры! Спросим себя сегодня, достойно ли носим христианское звание, оправдываем ли его, исполняем ли заповеди Христа, любим ли Его, часто ли призываем и прославляем спасительное Имя Его?

 Назначение Христианина – быть храмом Святаго Духа, чадом, наследником Божиим (1 Кор 6, 19; Рим 8, 16-17), цель жизни его – стяжание Всесвятаго Духа Божия. Лишение Даров Святаго Духа, потеря веры неминуемо приводит к гибели души, ибо отпавший от веры неизбежно попадает в сети невидимого врага и впадает в грехи,  которые опустошают душу его и отравляют в ней радости, убивают добрые задатки. Грех удаляет от Бога, вера приближает к Нему и спасает.

Пусть же праздник Обрезания Господня будет постоянным напоминанием о величайшем значении достопоклоняемого[22] Имени Иисуса Христа для нашего спасения. Оправдаем звание христианина глубокой верой в Господа Иисуса Христа, нелицемерной любовью к Нему и к ближним, богоугодной благочестивой жизнью. Вознесём молитву ко Господу нашему Иисусу Христу, и пусть наполнит она ум наш, и сердце: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. Амииь.

Глава 62-я

ЦАРЬ КОЛОКОЛ № 6 и № 7. 1990 г.

                                                                                        Виктор Капитанчук.

Имяславие.

I.

Одна из серьезнейших попыток сатанинских сил выбить духовное ору­жие из рук ратоборствующего в жесточайшей схватке со злом воинства Христова была предпринята в начале ХХ века, в самом сердце монашеского подвижничества на Святой Горе Афонской.

     В так называемых "имяславческих спорах,.начавшихся на Афоне, взволновавших монашество, а затем и всю Русскую Церковь, сопровождавшихся драматическими событиями и до сих пор не получивших   своего оконча­тельного разрешения, раскрывается одна из поучительнейших страниц невидимой мiру духовной драни.

    Основной вопрос о почитании Имени Божия, на которое восстало лже­учение, вышедшее из недр богоборческой философии. по существу ясен, и не было бы причины поднимать его вновь, если бы   «дух лестчий", овла­девший душами некоторых "пастырей неискусных", долженствовавших в чистоте сохранять Православную веру, но отступивших от Истины, не успел через них насадить плевельные семена, богословски превратных учений. Открывшиеся же вскоре смуты и мятежи перенесли начатую "вмяславческим спором" брань на поля военных сражений. Последнее сло­во, которое бы имело в вопросе о почитании Имени Божия силу всецерковного канонического решения, так и не было сказано. За врагом  осталась невидимая лазейка, проникая сквозь которую в святая святых Православной веры, он имеет возможность вредить, подтачивая самые корня Благодатного Церковного Древа.

И С Т О Р И Я   Б О Г О С Л О В С К И Х  С П О Р О В  О Б   И М Е Н И   Б О Ж И Е М

       В 1878 году со святой горы Афон из русского Пантелеймонова монастыря отправилось несколько монахов во главе с о.Иероном     с целью основать на Кавказе новый монастырь, который перенес бы в пределы Российские афонское подвижничество. Этот монастырь получил название Симоно-Канонинтского Пантелеймонова монастыря, а место, где он был основан, стали называть Новым Афоном. Одним из основате­лей этого монастыря стал схимонах о.Иларион, прибывший на Кавказ с Афонской горы в числе братии о. Иерона. Последние десятилетия своей жизни о. Иларион провел в пустынножительстве, всецело зани­маясь деланием умной молитвы Иисусовой. Плодом его подвижничества явилась написанная им книга "На горах Кавказа", которая вызвала большой интерес и неоднократно переиздавалась: напечатанная в 1907 г.,  она вышла вторым изданием в 1910 г.  и затем в третий раз в Киево-Печерской лавре тиражом в 10 тыс.  экземпляров.

В 1908 г. труд схим. Илариона попадает на Афон. Первоначально книга, в которой содержалось учение об Иисусовой молитве, прони­занное святоотеческим духом, хорошо знакомым афонским монахам, была встречена на Афоне очень хорошо. Однако через некоторое время в русском Пантелеймоновом монастыре нашлись ее противники. Чем это было вызвано? В своей книге, посвященной истории афонских событий, иеросхимонах Антоний Булатович пишет следующее:

" Было это так: ревность некоторых властных афонитов к славе своей обители и зависть их к возрастающей славе Кавказа, которая возрастала благодаря книге о. Илариона и привлекала внимание хри­стианского мiра к пустыням кавказским, боязнь того, чтобы это не отвлекало благочестивых искателей спасения от горы Афонской на Кавказ,  а за ними и щедрых жертв христолюбивых жертвователей, на­конец личные счеты заправилы Пантелеймоновского монастыря духов­ника Агафодора - вот причина возникновения на Афоне агитации против книги о. Илариона" / I - 5,  с. 7 /.

      Другой очевидец и участник афонских событий иеросхимонах о. Паисий говорит о причинах более личного и частного характера. Его свидетельство, к которому присоединяются и свидетельства других иноков, заслуживает внимания, так как о. Паисий сам состо­ял в числе братии Андреевского скита, где проходил послушание ски­тского писаря и певчего, и все происходившее совершалось на его глазах.

В своих записках о. Паисий воспоминает, что первоначально книга "На горах Кавказа" понравилась старейшим монастыря, которые неко­гда, во время пребывания о. Илариона в Пантелеймоневом монастыре, были его друзьями. Однако в конце книги обнаружилось опубликованное о. Иларионом среди других писем духовного содержания его обраще­ние непосредственно к ним. Публикация не содержала адресата или указания на конкретные имена, но события, по поводу которых напи­салось письмо, были хорошо известны на Афоне. Письмо это содержало обличение заблуждения старцев Пантелеймонова монастыря относитель­но духовного состояния одной мирской женщины, которую они весьма почитали. Как пишет о. Паисий, когда старцы Пантелеймонова монасты­ря обнаружили это письмо, то "любовь и восхищение книгой у них мгновенно превратилось в страшную.злобу и ненависть к чудной книге и самому товарищу и другу своему". Желание не допустить распростра­нения этой книги на Афоне и явилось причиной, побудившей к ее кри­тике. / VII - I /.

Духовник Пантелеймонова монастыря о. Агафодор. обратился к ино­ку Ильинского скита Хрисанфу с предложением написать возражение на эту книгу. Инок Хрисанф обладал университетским образованием. О. Антоний Булатович пишет, что до Афона в России он был как-то связан с нигилистами и вынужден был бежать из России и скрывался на Афоне под чужой фамилией / М.б. с.7 [23]/ в Ильинском скиту.

Инок Хрисанф написал рецензию, в которой отрицательно отнесся к книге о. Илариона. Его нападки вызвало прежде всего учение о Иисусовой молитве, в котором, по словам о.Илариона, "в имени Иисус Сам Спаситель находится". О.Иларион пишет: "Для всякого верующего Имя Господа Иисуса Христа есть как бы Он Сам¹ божественный Спаситель наш" - "поэтому иметь сие Имя как бы иметь Самого Сына Божия".

В некоторых местах своей книги о:. Иларион выражается более конкретно, без "как бы": "Имя Господа Иисуса Христа есть Сам Он, Господь Бог". Но тут же автор поясняет: "В имени Божием присутст­вует Сам Бог - всем Своим Существом и /всеми/ Своими безконечными свойствами" / М.б. с.II, 13 /.

Эти утверждения в существе своем находятся в полном соответ­ствии со святоотеческими мыслями об Имени Иисус,  вообще об Именах Божиих и об Иисусовой молитве.[24]  Очевидно, что рецензент книги о. Илариона, взявшись критиковать ее, просто не потрудился обсто­ятельно познакомиться со святоотеческой мыслью по этому вопросу.

Что касается вышеприведенных выдержек из книги " На горах Кав­каза",  то можно только сказать, что в этих словах ее недостаточно полно выражена святоотеческая мысль о Божественности Имени Иисус и о неотделимости этого Имени от Именуемого - Самого Господа Иисуса Христа. В других местах своей книги о.Иларион повторяет изречение о. Иоанна Кронштадтского:  " Имя Божие есть Сам Бог", не отожествляя конечно,  Имени с Сущностью Божией, но имея в виду присутствие Бо­жие в Его Имени, неотделимость Имени от Бога,  Божественную природу Имени Божьего.

Что касается действительности Имени Божьего,  в молитве призыва­емого,  то инок Хрисанф отрицает действенную силу Имени Божьего. Здесь он опирается на рационалистическое рассечение имени и имену­емого.  Чудеса совершает Господь,  стало быть не Имя Его, - вот ход мысли инока Хрисанфа. Это утверждение, даже и рационалистичес­кой логикой не обоснованное, кажется ему безспорным. По вере о. Илариона чудеса Именем Божиим совершаются потому, что Сам Гос­подь нераздельно присутствует в Своем Имени и Им творит чудеса. Но рецензент,  отделив Имя от Именуемого,  этого замечать не желает и критикует,  в сущности,   свои собственные построения,  которые припи­сывает совершенно необоснованно о. Илариону,  а именно утверждение, что Имя Божие творит чудеса независимо от Бога,  т. е. нелепицу, ко­торую никогда не утверждал ни о.Иларион, ни кто-либо из последую­щих имяславцев.

Как бы ни была слаба как в теоретическом,  так и в духовном от­ношении рецензия инока Хрисанфа,  она была взята на вооружение про­тивниками .книги о.Илариона.

Духовник Пантелеймонова монастыря понес эту статью старцу-схи­мнику о. Мартиниану,  чтобы тот дал свой отзыв. О. Мартиниан был возмущен статьей Хрисанфа, возмутились ею и другие иноки. Но это не остановило о..Агафодора. Он не только стал распространять рецензию на Афоне, но и напечатал ее в журнале "Русский инок" за 1912, год.  Благословил публикацию епископ Волынский Антоний /Храповицкий/.

     На Афоне в это время в Фиваидском скиту начались первые разде­ления в связи с почитанием Имени Божьего. Некий иеромонах Алексий Киреевский в разговорах с другими иноками скита начал утверждать, что имя Иисус, произносимое в Иисусовой молитве, есть такое же простое человеческое имя, как и все другие человеческие- имена, и что ему не следует приписывать какое-то особое значение, как это делает о. Иларион в своей книге. Братия скита сочли о. Алексея еретиком, но некоторые иноки поддержали его. Так началось на св. горе Афон разделение мнений по вопросу об Имени Божием, при­ведшее затем к событиям прямо драматическим.

       Монастырские власти, к которым обратились встревоженные пропо­ведью о._Алексея Киреевского и о. Хрисанфа афонские подвижники, предпочли встать на сторону более образованных монахов. О.Алексей считался образованным, так как в свое время окончил несколько кур­сов университета и духовной академии. О Алексей обратился также за помощью к архиепископу Антонию / Храповицкому/, учеником которого он когда-то был, исказив при этом исповедание имяславцев, утверждая, что они якобы обожествляют самые буквы и звуки Имени Бо­жьего и почитают его отдельно от Бога. Архиепископ Антоний, не вдаваясь в исследование этого дела, поддержал о. Алексея и поощрил его продолжать свою деятельность. Игумен скита о. Мисаил, по­буждаемый духовником Пантелеймонова монастыря о. Агафодором, начал накладывать канонические прещения на тех монахов, которые отказыва­лись служить с о.Алексеем и брать у него благословение.

       В том же 1912 г. одним из защитников имяславцев становится о. Антоний Булатович. Ему предстояло стать духовно во главе всего движения имяславцев. Интересна судьба этого человека. В прошлом он - боевой офицер и путешественник, исследователь Африки. Перед своим отъездом на св. гору Афон, тогда еще не иеромонах, а про­стой послушник, получил в благословение от своего духовника - бла­годатного молитвенника, "всероссийского пастыря" о. Иоанна Кронштадского - его книгу "Мысли христианина". О.Иоанн, вручая ему эту книгу, напутствовал его словами: "Вот тебе в руководство". Сказал о. Иоанн несколько прозорливых слов и об имяборчестве, но каких именно, этого о. Антоний не сообщает. Действительно, книга, пода­ренная о. Иоанном Кронштадским, сыграла в последствии, в решающий момент духовной жизни о.Антония, огромную роль. Весной 1909 г. его, инока русского Андреевского скита на Афонской горе, вызвал игумен скита о. Иероним, получивший от о. Агафодора из Пантелеймо­нова монастыря книгу " На горах Кавказа", которую о. Агафодор соп­роводил такими словами: "Очень вредная книга, написанная в духе Фаррара". Слова эти достойны удивления. Понять, при чем здесь Фаррар, решительно невозможно. Книга эта, как и все имяславие, со­вершенно единомысленна с о. Иоанном Кронштадским, имяславцы вдох­новлялись его духовным опытом, даже говорили его словами. Извест­ные слова "Имя Божие есть Сам Бог", ставшие предметом претыкания и соблазна для имяборцев, принадлежат именно о. Иоанну Кронштадскому. Известно резкое духовное противостояние о.Иоанна Кронштадского протестантизму и рационализму Фаррара. В русле псевдоучености, про­тестантского рационализма находится как раз имяборчество, а не имяславие считавшееся духовно молитвенным опытом, утвержденное свято­отеческим богословием, поддерживаемое авторитетом всероссийского пастыря о. Иоанна. Видимо, для о.Агафодора Фаррар был своего рода аллегорической фигурой, олицетворявшей современного еретика вообще, а в тонкости богословского и духовного характера он, очевидно, не вдавался.

      Вызвав о. Антония Булатовича. игумен Иероним предложил ему про­читать книгу " На горах Кавказа" и, изложив письменно свое сужде­ние, указать ее недостатки. О том, что произошло дальше, о.Анто­ний рассказывает следующее:

«Я во исполнение долга послушания взял книгу, поклонился и по­шел домой, где стал читать ее. Дойдя до утверждения о. Илариона, что сущность и действенность молитвы Иисусовой зиждется на силе призываемого Божественного Имени Господа Иисуса Христа, к которому молящийся должен относиться как к Самому Господу Иисусу, и которое есть Сам Он, Господь Иисус Христос, я соблазнился этими словами, и мне они показались неправильными. Но, читая дальше, я увидел с удовольствием прекрасно изложенное святоотеческое учение о молитве Иисусовой. Так как игумен приказал мне письменно изложить суждение об этой книге, то я решился, во-первых, написать письмо о.Илари­ону, в котором протестовал против этого выражения: "Имя Господа Иисуса Христа - Сам Господь Иисус Христос", - ибо для моего, тоже несколько отравленного рационализмом, ума и тоже оскудевшего ст­раха и благоговения к слову и к Имени Божьему соблазнительным по­казалось, каким образом то имя, которое произносится моими устами, мыслится моей мыслию, может быть Самим Богом. "Не есть ли такое утверждение о. Илариона обожествление твари?" - подумалось мне. Эти мысли я высказал в моем письме к о.Илариону и положил письмо под образами с намерением отнести его к игумену и затем послать по первой почте о.Илариону. Но, когда я написал это письмо, то на меня навалилась какая-то особенная сердечная тягость и какая-то безконечная пустота, хладность и темнота овладели сердцем. Чувст­вовалось оставление благодатью Божией; молитва сделалась бездейственной, богослужение не доставляло утешения. Я страдал, но при­чины этого страдания не понимал и не подозревал того, что виной ему было отрицание мною Божества Имени Господня. Очевидно, что и мне предстояло безповоротно отступить от Имени Господня, подобно тому, как отступили Хрисанф, Алексей, Феофан и другие интеллиген­ты и полуинтеллигенты на Афоне и в России, если бы не спасла меня молитва моего незабвенного духовного отца Иоанна Кронштадтского... Итак, страдая духом и не находя себе места, я как-то случайно ос­тановил свой взор на этой книге о.Иоанна "Мысли христианина", взял ее в руки и, машинально открыв, увидал перед глазами своими следующие слова: "Когда ты про себя в сердце говоришь или произно­сишь Имя Божие, Господа или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени.ты имеешь все существо Господа: в нем Его благость бесконечная, премудрость беспредель­ная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим,. с верою и любовью прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе, пото­му что Имя Его есть-Он Сам - Единый Бог в Трех Лицах, простое су­щество, в едином слове изображающее и в то же время не заключаемое, то есть не ограничиваемое им и ничем сущим". "Великие Имена : Пресвятая Троица или Отец, Сын и Святой Дух, призванные с живою, сердечною верою и благоговением, или воображен­ные в душе суть Сам Бог и низводит в нашу душу Самого Бога в Трех Лицах".

      Я изумился, перекрестился и, возблагодарив Бога за вразумление, немедленно же разорвал мое письмо к о.Илариону, сжег его и тут же отнялась от меня та безутешная тягость сердечная, которая меня так обременила после написания письма, и я снова пришел в свое прежнее духовное устроение. Книгу я отнес к о.игумену со словами, что худого в ней ничего не нашел, что учение о молитве Иисусовой изложено в ней прекрасно, весьма легко и удобочитаемо, и что об­щего с Фарраром в ней абсолютно ничего нет, но, наоборот, книга весьма духовная и написана в духе святых отцов" .

      Так благодаря смиренному вниманию себе, благодаря своему ду­ховному отцу и своему доверию к нему был вразумлен Богом о.Анто­ний, первоначально поколебавшийся относительно почитания Имени Божьего, но затем не собственным умом, не своими силами, а Божьим вразумлением наставлен был он на истинное отношение к святому и страшному Имени Божьему. Видимо, это сыграло значительную роль в  его твердости в подвиге защиты почитания Имени Божьего, ибо не на нем самом, не на его личном разумении, а на Божьей благодати основывалась эта твердость.

В январе 1912 года к о.Антонию обратились иноки Фиваидского скита. Они жаловались на притеснения их со стороны имяборчествующего начальства, которое вынудило многих скитян покинуть Афон и уехать на Кавказ. До этого о.Антоний не был хорошо осведомлен о событиях, разворачивающихся в скиту, но кое-что, очевидно, слышал: Из беседы со скитянами ему стало совершенно ясно, что обвинения имяславцев в том, что они обоживают тварное имя "Иисус", что под­меняют им Бога и ему отдельно от Бога поклоняются, - все это яв­ляется чистейшей клеветой. О. Антоний счел своим долгом выступить; в их защиту. С этого момента начинается его литературная деятельность, обличающая имяборцев и прославляющая Божие Имя.

О. Антоний пишет несколько статей и посылает их с благословеения игумена Андреевского скита о.Иеронима в печать. В своей ра­боте он объясняет выражение "Имя Божие - Сам Бог" в том же смысле,} в каком о. Иоанн Кронштадтский, то есть в смысле "присутствия Бога в 'Имени Своем".

Игумен Андреевского скита о. Иероним первоначально одобряет деятельность о.Антония, даже помогает ему в работе. Он говорит, что никогда не согласится с имяборцами, будто бы имя "Иисус" есть простое человеческое имя, ибо у св..Димитрия Ростовского явно сказано, что имя "Иисус" "от Предвечного совета бе преуготовлено, на небесех написано и доселе хранимо".

Впоследствии позиция игумена Иеронима изменилась. Как видно из дальнейших событий, решающую роль в этом повороте сыграло то обстоятельство, что как защитник имяславцев он неизбежно вступил бы в конфликт с могущественным архиепископом Антонием /Храповицким/ имевшим тогда огромное влияние в Синоде и многими считавшимся глав­ным  кандидатом  в  Патриархи.

Архиепископ Антоний с самого начала занял резко отрицательную позицию по отношению к имяславию. Причиной этого была, очевидно, не только клевета, сообщавшаяся ему о. Алексеем. Киреевским и дру­гими имяборцами. Ведь при желании в этом, нетрудно было разобрать­ся. Очевидно, сама его духовность была созвучна имяборцам, а не почитателям Имени Божьего.       

О. Антоний Булатович в надежде рассеять клевету и представить архиепископу Антонию истинноке исповеданиеимяславцев посылает ему в мае 1912 г. подробное письмо с разъяснением того, как именно понимается имяславцами выражение о. Иоанна Кронштадского "Имя Еожие есть Сам Бог" и с опровержением нелепых клеветнических обви­нений против них. Он писал: "Считаем своим долгом во-первых сказать, что это выражение принадлежит не нам и не о.Илариону, но принадлежит облагодатствованнейшему приснопамятному россий­скому пастырю о. Иоанну Кронштадтскому... Сам Иисус Христос ощуща­ется и созерцается умно-сердечным оком во Имени Своем. В этом смысле и говорил о.Иоанн Кронштадтский и о.Иларион, и мы все, что Имя Божие есть "Сам Бог". Но ни о.Иоанн Кронштадский, ни кто-либо из нас не возводим имени Божия, т.е. букв и звуков по существу на степень Божества отдельно от Бога, как в том нас уко­ряет Алексей Киреевский и инок Хрисанф".

       Однако письмо.это имело следствием лишь гнев архиепископа на дерзкого иеромонаха, осмелившегося противостоять ему в бого­словском вопросе. Архиепископ Антоний пишет и помещает в журнале "Русский инок" за 1912 г. статьи, в которых, по определению из­вестного церковного писателя М.Новосёлова, с развязностью иногда циничной отзывается об имяславцах, " обвиняя их чуть ли не в свальном грехе и объявляя все вообще движение" гилью и сумасброд­ной безсмыслицей впавших в прелесть мужиков". Что уж тут разбира­ться в аргументах защитников имяславцев!

Здесь уместно будет дополнить картину одним любопытным штрихом. По некоторым документам известно, какую неблаговидную роль сыграл примерно в это же самое время архиепископ Антоний в кампании по обвинению Григория Распутина в "хлыстовстве". Можно предположить, что именно им была впервые разыграна "хлыстовская" карта в антидинастической игре.

С другой стороны, имеются свидетельства о том, что сам Рас­путин принимал живейшее участие в защите имяславцев: ходатайство­вал перед митрополитом Макарием Московским и Государем /водил расстриженных схимников-афонцев в штатском платье во Дворец и т.д.[25].

В июле 1912 г. о. Алексей Киреевский посетил игумена Андре­евского .скита о. Иеронима и сообщил, что архиепископ Антоний разгневан на о.Антония Булатовича и на самого о.Иеронима за попус­тительство имяславцам во вверенном ему скиту. Игумен бросается к о. Антонию Булатовичу с упреками, зачем он, не будучи профессио­нальным богословом, дерзает возражать такому авторитету, как архиепископ Антоний. Но авторитет благодатного пастыря о.Иоанна как пишет Булатович, был для него выше авторитета архиепископа.

Игумен фиваидского скита о. Мисаил к о.Агафодор, будучи недовольными тем, что имяславцы находили для себя большую поддер­жку в писаниях о. Антония Булатовича, потребовали от о.Иеронима, чтобы он запретил Вулатовичу писать свои сочинения. Вначале эти требования не производили на о.Иеронима никакого впечатления, но когда он узнал о гневе владыки, его позиция по отношению к деятельности о. Антония резко изменилась, и о.Антоний был вы­нужден покинуть скит св.Андрея и переселиться в келью Благове­щения.