оказало значительное влiянiе на исторiю имяславiя в Россiи и в послереволюцiонные годы.[1]

После появленiя Посланiя в 1913 г. враги имяславiя сочли, что могут теперь смотреть на афонских имяславцев как на бунтовщиков, не подчиняющихся Синоду, и поступать с ними как с бунтовщиками. Этим открывается самая позорная страница в борьбе имяборцев с имяславцами. 5 iюня [1913] на Афон прибывает архiепископ Никон, один из авторов Посланiя Синода. Вместе с ним для усмиренiя мятежников прибыла канонерка с двумя ротами солдат. Имяславцам было предложено подписаться под Посланiемъ Синода; когда попытки принудить их сделать это не увенчались успехом, имяборцами было устроено кровавое избiенiе имяславцев в самом буквальном смысле этого слова. 3 iюля во время всенощной на монахов–имяславцев Пантелеимонова монастыря были брошены подпоенные солдаты. В ход пошли приклады, даже штыки, мощной струей воды из пожарной кишки монахов сшибали с ног, а затем избитых и окровавленных насильно погрузили на пароход. 8 iюля имяславцев выдворили из Андреевского скита. 485 иноков Пантелеимонова монастыря и 185 иноков Андреевского скита насильно депортировались со Св. Горы. По прибытiи в Одессу они были переодеты в мирское платье и разосланы по всей Россiи по местам приписки. Совершилось все это без какого–либо церковного или мiрского суда.

Имяславцы неоднократно обращались в Синод с просьбой рассудить их спор с архiепископом Антонiем. Но вместо этого фактически самого архiепископа Антонiя поставили судьей над имяславцами. Кроме вывезенных насильно в iюле 1913 г., впоследствiи еще около тысячи имяславцев вынуждены были оставить Святую Гору.

После этих событiй о. Антонiй Булатович продолжал обращаться в Синод за разбором дела по существу. 5 февраля 1914 г. им было послано прошенiе по поводу осужденiя его книги (сборник «Имяславiе»), а 18 марта 1914 г. в Синод было послано «Исповеданiе» иноков–имяславцев. Однако Синод, не исследуя вопрос по существу, привлек имяславцев к суду по обвиненiю в «распространенiи богохульного и еретического ученiя о Божестве Имени Божiя». В ответ последовало заявленiе иноков–имяславцев об отложенiи от Синода. Приводим его текст полностью:

«В Святейшiй Правительствующiй Синод иноков афонских Заявленiе.                                            

Мы, нижеподписавшiеся, заявляем Святейшему Синоду, что мы всегда неизменно пребывали и ныне пребываем в ученiи Святой Православной Церкви и не допускаем себе ни на йоту отступить от вероученiя Святой Церкви Православной, понимая его так, как оно изложено в Православном Катехизисе и в творенiях Святых Отцов и как оно доселе понималось Церковью. Ныне же Святейшiй Синод привлекает нас к суду за «измышленiе», якобы и «распространенiе богохульного и еретического ученiя о Божестве Имени Божiя». Не можем мы согласиться с основательностью этого обвиненiя, будто исповеданiе Божества Имени Божiя есть ученiе богохульное и еретическое, ибо оно находит многочисленные подтвержденiя в творенiях Святых Отцов Церкви.

18 мая 1913 года Святейшiй Синод обратился к нам с Посланiемъ, в коем высказывает свои мненiя о Имени Божiемъ, которые явно противоречат Православному Катехизису и Отцам Церкви. Так в Посланiи своем Святейшiй Синод признал, что Имя Божiе только «свято», но признанiе Имени Божiя только «святым» есть умаленiе Божества его и противоречит ученiю Православной Церкви, ибо в Православном Катехизисе сказано, что «Имя Божiе свято само в себе», а следовательно, признается Божествомъ, ибо «святым Самимъ в Себе» может быть только Божество Божiе, потому что самосущей Святыни, кроме Бога, в мире не существует. Также и у Святых Отцов сказано, что «Имя Божiе свято по естеству» (св. Кирилл Александрiйскiй), «чудно по существу» (св. Iоанн Златоуст), «есть Бог непреложный, сый и живый» (св. Симеон Новый Богослов). Также ученiе сiе подтверждается и новейшими светильниками Церкви, в особенности же приснопамятным отцом Iоанном Кронштадтским, который многократно говорит в творенiях своих, что Имя Божiе есть Сам Бог. Святейшiй же Синод в противоположность сему признал, что Имя Божiе не есть ни Божество, ни Энергiя Божества.

Далее Святейшiй Синод говорит о глаголахъ Евангельских, что они суть лишь «плоды деятельности Божества», суть лишь слова апостолов о Боге, а не Энергiя Божества, не есть живой Глаголъ Божiй; однако из Святого Писанiя и святоотеческих творенiй мы ясно видим, что Святая Церковь в словах Писанiя видела Живые Глаголы Божiи и Энергiю Божества.

Наконец в том же Посланiи к нам Святейшiй Синод отрицает и ту непреложно свидетельствуемую Святыми Отцами истину, что Святые Таинства освящаются Именемъ Божiимъ.

В наших прошенiях Святейшему Синоду мы неоднократно указывали на неправославiе этих тезисов и просили пересмотреть и исправить их: представляли к тому и многочисленные доказательства Святых Отцов и Писанiя, которыми непреложно свидетельствуется Божество Имени Божiя, понимаемое не как буквы и звуки, но в смысле Божественного Откровенiя. Однако Святейшiй Синод не только не внял нашим прошенiям, но, продолжая пребывать на тех же мненiях, осудил наше, согласное со святоотеческим ученiем, почитанiе Божества Имени Божiего, как ересь, и наименовал нас, православных иноков, несправедливым и оскорбительным наименованiем — «имябожники».

Заключая из этого, что вышесказанное неправильное ученiе о Имени Божiемъ не есть случайно вкравшаяся ошибка, но принято отныне Синодом безповоротно, как догмат, — мы с прискорбiем и горестiю вынуждены ради сохраненiя чистоты Веры Православной — отложиться от всякого духовного общенiя с Всероссiйским Синодом и со всеми, единомысленными с ним, впредь до исправленiя означенных заблужденiй и впредь до признанiя Божества Имени Божiя согласно со святым Катехизисом и со Святыми Отцами.

Посему мы заявляем также, что на суд Московской Синодальной Конторы явиться отказываемся.

Iеросхимонах Антонiй, в мiре Александр Булатович, и еще 11 подписей. 11 апреля 1914 г.»

Публикуя текст своего Заявленiя в журнале «Итоги жизни», имяславцы писали в письме в редакцiю, также опубликованном:

«...Отложенiе наше вынужденное, но оно не окончательное, а условное, и при искреннем желанiи Россiйского Правительствующего Синода союз наш с ним всегда может быть восстановлен назначенiем безпристрастных судей для разбора мненiй спорящих сторон и для установленiя правильных тезисов о Имени Божiемъ».

Не беремся судить здесь, насколько правы или неправы были имяславцы с канонической точки зренiя в своем отложенiи, но можно заметить, что во всяком случае оно было вызвано не горделивым отверженiем тех, чьи мненiя были иными, но желанiем безпристрастного, объективного рассмотренiя вопроса и решенiя его ради торжества Православной Истины. Конечной целью их было восстановленiе общенiя с сохраненiем чистоты православного исповеданiя.

Несмотря на то, что имяславцы заявили об отказе предстать перед судом Московской Синодальной Конторы, суд с их участiем все же состоялся.

Вот как описаны последовавшiе событiя в газетной заметке того времени:

«Суд над афонскими монахами закончился тем, что прибывшiе в Москву 6 афонцев были спрошены Митрополитом Макарiем об их верованiи о Имени Божiемъ и признаны исповедующими святость Имени Господня согласно ученiю Святых Отцов Вселенской Церкви. После сего Митрополит Макарiй послал викарного епископа Модеста[2] в Петербург к остальным преданным суду афонским монахам и объявил им, что трех архiепископов, восставших против Имени Божiя, нельзя отождествлять со Святейшим Правительствующим Синодом и потому нет основанiя отказываться от Синода и вносить в Православную Церковь разделенiе. С этим вполне согласились iеросхимонах Антонiй (Булатович) и все его единомышленники, целовали Святой Крест и Евангелiе, и мир воцарился в Православной Церкви. Греческiй Патрiарх отказывается допустить обратно на Афон увезенных оттуда русских монахов, так как монастыри даже русскiе приняли подданство греческое, и русским монахам, остающимся подданными Русского Царя, пребывать там нельзя. Ввиду этого, афонским монахам отводится для поселенiя скит Пицунда, близ Нового Афона» (Гроза, 31 мая 1914 г.). Из того же номера газеты следует, что еще до офицiально назначенного суда Московской Синодальной Конторы рассмотренiе их исповеданiя состоялось в Кiевском епархiальном собранiи епископов, где и было признано православным. Кiев был тогда, наряду с Москвой и Петербургом, крупнейшим центром богословской мысли в Россiи.

Остается только удивляться тому, как легко исчез призрак «имябожнической ереси», стоило лишь только попытаться безпристрастным богословам разобраться в имяславiи по существу. Однако безпристрастность не так уж часто встречается. Несмотря на то, что суд над имяславцами состоялся и они были совершенно оправданы, их исповеданiе признано совершенно православным, этот важнейшiй факт в дальнейшей исторiи имяславческих споров просто замалчивался их противниками, представлявшими дело так, что Синодальное Посланiе и было последним словом русских iерархов по поводу имяславiя. Ярчайшiй тому пример — фундаментальный труд архiепископа Серафима Соболева.

После суда Московской Синодальной Конторы иноки–имяславцы обратились к Митрополиту Макарiю со следующим заявленiем, которое вместе с письмом в Редакцiю было напечатано в журнале «Итоги жизни» № 5, 1914 г.

Письмо в редакцiю

«10–го апреля сего года, как известно, вынудили нас, афонских иноков, отложиться от всякого духовного общенiя со Святейшим Синодом. Это отложенiе имело быть нам поставлено в сугубую вину на предстоящем суде над нами Московской Синодальной Конторы. Однако духовный суд, собравшiйся под председательством Митрополита Макарiя для суда над «имябожцами», отрешившись от всяких предвзятых мненiй, стал на точку зренiя лишь Православiя и справедливости и, не найдя в нас признаков «имябожiя», вынес нам, как известно, оправдательный приговор, не взирая на отложенiе наше от Св. Синода, ни на то, что мы были уже предосуждены и Константинопольской Патрiархiей, и Россiйским Синодом. Этот акт православiя, великодушiя и справедливости, устраняя повод к отложенiю, побуждает нас ныне поспешить откликнуться на отеческiй зов доброго пастыря, и как недавно во всеуслышанiе мы отложились от общенiя с Синодальной Iерархiей, так ныне, во всеуслышанiе же, объявить о нашем воссоединенiи с нею, о чем нами было послано 17–го сего мая Митрополиту Макарiю следующее заявленiе, которое просим Ваш уважаемый журнал не отказать напечатать:

Заявленiе Митрополиту Макарiю Московскому иноков Афонских.

С искреннею любовiю припадая к стопам Вашего Высокопреосвященства, мы приносим глубочайшую благодарность за то, что Вы, Владыко Святый, совместно с подведомственными Вам iерархами, не оставив вящщая закона справедливости, милость и веру, сняли с нас несправедливо возведенное на нас тяжелое обвиненiе в ереси. Посему мы заявляем, что берем обратно поданное нами 11 апреля сего года в Святейшiй Правительствующiй Синод заявленiе об отложенiи от него. Причины, вынудившiе нас на сей шаг, ныне устранены, ибо ошибочно и соблазнительно выраженные в Синодальном Посланiи от 18 мая 1913 года тезисы, как видно из дела, оставлены в стороне.

Просим наше заявленiе донести до сведенiя Святейшего Синода, заявляем также, что мы со спокойной духовной совестiю возвращаемся к послушанiю Синодальной Iерархiи и готовы вверить себя окормленiю Вашего Высокопреосвященства.

Считаем долгом еще раз подтвердить, что мы веровали и веруем во всем так, как верует Святая Православная Церковь и, во–первых, нерушимо признаем все догматы Церкви, не прибавляя к оным и не убавляя. Относительно же Имени Божiя и Имени Iисуса Христа мы, согласно ученiю Святых Отец, исповедали и исповедуем Божество и Божественную Силу Имени Господа, но сiе ученiе не возводим на степень догмата, ибо оно соборне еще не формулировано и догматизировано, но ожидаем, что на предстоящем Соборе будет формулировано и догматизировано. Поэтому мы, согласно ученiю Святых Отец, устами приснопамятного отца Iоанна Кронштадтского и говорили и говорим, что Имя Божiе есть Самъ Богъ, Имя Господа Iисуса Христа есть Самъ Господь Iисусъ Христосъ, понимая сiе не в смысле обожествленiя тварного имени, но понимая духовно, в смысле неотделимости Имени Божiя от Бога при призыванiи Его и в смысле Истины Богооткровенной, Которая есть Действiе Божества.

Еще просим, Ваше Высокопреосвященство, доложить Святейшему Синоду, что мы остаемся глубоко оскорбленными словами и действiями Архiепископов Антонiя [Храповицкого] и Никона [Рождественского], в особенности первого, ибо он есть главный виновник афонской смуты. Он возмутил духовное чувство иноков своими хульными выходками против Имени Iисусова, поместив, во–первых,  в №№ 4, 5, 6 и 7 «Русского Инока» за 1912 год, хульную рецензiю инока Хрисанфа, исполненную всяких неправославных мненiй, а затем лично, в собственноручно написанных им статьях, помещенных в №№10 и 15 «Русского Инока» за тот же год, отвергнув Божество Имени Iисуса Христа, приравнял Имя Iисусово именам всяких других Iисусов и,  наконец, даже дерзнул высказать, что вера во Имя Iисусово, как в Самого Бога, есть хлыстовщина и может довести до свального греха, «мужиков и баб»... Совместно с Архiепископом Никоном он возвел на нас клевету, будто мы обожествляем тварные элементы Имени Господня. и этой клеветой означенные iерархи ввели в заблужденiе относительно нас и весь Святейшiй Синод и причинили неисчислимые беды не только всему русскому населенiю Святой Горы Афонской, но и безчисленному множеству православных людей, которых они соблазнили в их простой, не мудрствующей лукаво вере во Имя Божiе, как в Самого Бога. Да воздаст же им за сiе Господь по делам их, аще не раскаются.                         

Что же касается до тех многих клевет, которые возвел на нас Архiепископ Никон в докладе своем н в книжках своих, как, например, что смута будто возникла по причине сепаратической розни, из стремленiя к грабежу и власти, из–за побужденiй революцiонного характера и т.п., то сiе да простит ему Господь Бог, и мы прощаем. Да простит ему Богъ и все те бедствiя, которые он причинил лично нам своим жестокосердiем и несправедливостью.

Еще просим, Ваше Высокопреосвященство, ходатайства Вашего перед Его Императорским Величеством и перед Святейшим Правительствующим Синодом о том, дабы мы все, изгнанники афонскiе, были собраны в скит Пицунду на Кавказе, как и предложено было Вами, на правах общежительного монастыря, обезпечив содержанiе сей новой обители соответствующей долей капитала Пантелеимонова и Андреевского монастырей, хранящегося в Государственном Банке, на проценты с которого могла бы по всей справедливости содержаться братiя, принадлежавшая к тем же монастырям и принудительно и безвинно изгнанная из оных.

Испрашивая Вашего архипастырского благословенiя остаемся смиренные послушники Ваши:

Iеросхимонах Антонiй Булатович, Iеромонах Сила Ершов, Iеромонах Варахiя Троянов, Iеромонах Гiацинт Еременко, Iеродiакон Игнатiй Митюрин, схимонах Мартинiан Белоконь, за схимонаха Иринея Белоконя, по личному доверiю расписался схимонах Мартинiан Белоконь, монах Iануарiй Грабовой, монах Ириней Цуриков, монах Петр Петров, монах Манассiя Зенин. монах Феофил Кузнецов, монах Дометiй Камяк.

Мая 18 дня 1914 г. Iеросхимонах Антонiй [Булатович]»[3] .

Святейшiй Правительствующiй Синод издал Указ от 24 мая 1914 г. за № 4136, где утверждалось, что согласно решенiя Суда Московской Синодальной Конторы исповеданiе имяславцев является православным:

«...Синодальная Контора нашла, что в «исповеданiях веры в Бога и во Имя Божiе», поступивших от названных иноков (имяславцев, преданных суду Московской Синодальной Конторы. — Сост.), в словах: «повторяю, что именуя Имя Божiе и Имя Iисусово Богомъ и Самимъ Богомъ, я чужд как почитанiя Имени Божiя за существо Его, так и почитанiя Имени Божiя отдельно от Самого Бога как какое–то особое Божество, так и обоженiя самих букв и звуков и случайных мыслей о Боге», — содержатся данные к заключенiю, что в них нет основанiя к отступленiю ради ученiя об Именах Божiих от Православной Церкви»[4].

Iеросхимонах Антонiй Булатович свидетельствовал, что «копiя с этого Указа была вручена нам, и на основанiи этого оправданiя нам вскоре было разрешено и причастiе Святых Тайн, и священнослуженiе. Митрополит Макарiй, получив офицiальную телеграмму обер–прокурора В. К. Саблера (в августе 1914 года), в которой ему предоставлялось допустить к священнослуженiю тех из оправданных иноков, которых он найдет достойными, разрешил немедленно около 20 человек и донес о сем телеграммой обер–прокурору, а потом разрешил и других».

Мир был восстановлен, но не для всех: разгоряченные «спорами» некоторые имяславцы не подчинились Синоду и не поддержали о. Антонiя в его Заявленiи. Не успокоились и некоторые противники имяславiя и игнорировали решенiе Московской Синодальной Конторы и Синода, и продолжали обвинять имяславцев в ереси.

«Началась война. Священники–имяславцы, в том числе и о. Антонiй Булатович, отправились на фронт выполнять свой священническiй долг[5]. До 1917 г. богословская работа по этому поводу затихла. Однако вопрос был выдвинут на обсужденiе Поместного Собора. В особой подкомиссiи под председательством епископа Феофана Полтавского [Быстрова], занимавшейся этим вопросом, работал С. Булгаков (профессор.-ред.). Можно было вполне обоснованно надеяться на то, что вопрос будет тщательно исследован и получит православное решенiе, выраженное на достаточно глубоком богословском уровне. Однако этого не произошло. Работа подкомиссiи ограничилась распорядительными заседанiями. В результате революцiи в Россiи многiе деянiя Поместного Собора остались незавершенными. В их числе и вопрос об Имени Божiемъ. Широкое и свободное обсужденiе этого вопроса в Россiи на долгiе годы стало невозможным.

Судьба иноков–имяславцев оказалась драматической. Не во все епархiи было сообщено определенiе Московской Синодальной Конторы, и там к ним по–прежнему продолжали относиться как к еретикам и раскольникам. По возвращенiи своем с фронта iеросхимонах Антонiй Булатович обратился к Патрiарху Тихону по поводу службы имяславцев в этих епархiях. Патрiарх Тихон 21 октября 1918 г. отменяет разрешенiе священнодействовать инокам–имяславцам и восстанавливает прежнее запрещенiе в священнодействiи, мотивируя это тем, что разрешенiе было дано лишь ввиду войны и нехватки священников в действующей армiи.

<...> Группа мiрян во главе с неким епископом обращается к Патрiарху с заявленiем, в котором просит справедливого решенiя в деле имяславцев. Это обращенiе остается без последствiй. Эти мiряне не только письменно, но и лично обращались к Патрiарху. Патрiарх, выслушав их, сказал, что он лично склоняется на сторону имяславiя, однако не счел возможным отменить свое распоряженiе от 21 октября 1918 г. Объяснить это можно, по–видимому, опять только опасенiем могущей возникнуть церковной смуты, ибо более всего в то тяжкое для жизни Церкви время Патрiарх дорожил церковным единством и ради спасенiя Церкви от раскола мог пойти и шел на компромиссы»[6].

Однако, нельзя считать, что имяславцы были всегда и во всем безупречны. Понимая горячую их ревность о Имени Божiемъ в спорах с имяборцами, мы полагаем, что истина не только бы не пострадала, но и скорее прiобрела большую силу при большей духовной осторожности и сдержанности в выраженiях ее защитников, так как кротостiю и любовiю часто и самые свирепые враги, — как учит нас Святитель Тихон Задонскiй, — преклоняются и примиряются. Если не стяжать смиренiе, то все подвиги ничего не значат. Дух злобы, распаленный врагом, умалил духовную значимость размышленiй смиренного сердца отца Иларiона, выраженных в книге «На горах Кавказа», которая сама по себе — ступенька к наученiю трезвенiю и Iисусовой молитве. Оптинскiй старец Варсонофiй (Плиханков) читал сам и благословлял читать эту книгу[7]. Вот его отношенiе к книге «На горах Кавказа»;

«Есть прекрасная книга, описывающая действiе молитвы. Происхожденiе ее таково: на Афоне жил один старец, по имени Дисидерiй. Когда там поднялись волненiя, и жизнь русских иноков стала слишком тяжела, им грозили выселенiем с Афона, тогда произошло совещанiе русских афонцев — что же им делать? Голоса разделились. Некоторые предлагали обратиться в Лондон к англiйской королеве с просьбой продать им земли в Австралiи для устройства там новой обители, — но это предложенiе было отвергнуто. Остановились на другом: переселиться на Кавказ. Здесь император (Россiйскiй) пожертвовал участок земли, и здесь был основан «Новый Афон».

В числе других иноков, переселившихся сюда, был и о. Дисидерiй. Но скоро шум общежитiя стал его тяготить, и он удалился в горы Кавказа для безмолвiя. Удалился он не самочинно, а с благословенiя старцев. Здесь он проводил поистине равноангельскую жизнь. Чем он питался — трудно сказать. Был, кажется, у него огород, значит, овощи и вода служили ему пищей. Здесь познал он истинное счастье, которое состоит в общенiи души человеческой с Богомъ и которого напрасно ищут люди, гоняясь за скоропреходящими радостями мiра сего. Отец Дисидерiй имел одного ученика, с которым и вел беседы о внутреннем деланiи, т. е. о Iисусовой молитве. Когда о. Дисидерiй умер, ученик похоронил его святое тело.

Беседы его он постепенно записывал, и когда к нему пришел третiй афонец, о. Венедикт, то нашел все эти беседы в рукописях. Ему пришло в голову издать их, и с этим предложенiем он прiезжал к нам в скит. Не имея средств достаточных для этого предпрiятiя, я направил его к великой княгине Елизавете Феодоровне[8], которая и доставила ему возможность издать эту прекрасную книгу. Несколько экземпляров ее есть у меня, и я могу дать кое–кому. Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ее содержанiя. Она должна доставить громадную пользу людям, имеющим склонность к созерцательной жизни. Дай Бог, чтобы чтенiе это принесло вам не только высокую духовную радость, но также и помощь в деле спасенiя своей души»[9].

Но споры о природе Имени Божiя приняли неблагообразный и бурный характер, и это печалило души многих старцев. Преподобный Силуан Афонскiй ночи проводил в плаче, скорбя о происходившем. Старец Силуан чаще всего именовал Бога Именемъ — Господь. «Иногда под этим Именемъ он разумел Святую Троицу, иногда Бога–Отца, иногда Бога–Сына, и очень редко Духа Святаго, Имя которого он призывал весьма часто, и там, где, казалось бы, возможно было употребить местоименiе, он снова и снова повторял полностью имя Духа Святаго. Несомненно, он делал это потому, что имя Духа Святаго, как и имя — Господь и другiе имена Божiи неизменно вызывали в его душе живой отклик, чувство радости и любви. <...>

Споры об Имени Божiемъ совпали с тем перiодом духовной жизни Старца, когда он пребывал в усиленной борьбе со всяким проявленiем в нем страстей тщеславiя и гордости, как главных причин его тяжелых страданiй. Нося в сердце своем сладчайшее Имя Христа постоянно, так как молитва Iисусова никогда не прекращала в нем своего действiя, он, однако, удалялся от всякого спора о природе этого Имени. Он знал, что через молитву Iисусову приходит в сердце благодать Святаго Духа, что призыванiе Божественного Имени Iисуса освящает всего человека, попаляя в нем страсти, но от догматической интерпретацiи переживаемого им опыта он уклонялся, боясь «ошибиться в мысленном рассужденiи».[10]».

«Необходимо заметить, что искреннiй почитатель о. Iоанна Кронштадтского свт. Макарiй (Невскiй) на заседанiе Синода приглашен не был и узнал о постановленiи только из газет. Среди членов Синода о митрополите бытовало мненiе как о человеке «который живет вне пространства и времени детскими мечтами об Алтае». См.: Дневник архiеп. Арсенiя (Стадницкого). Не издан. Предоставлено Православным Свято–Тихоновским Богословским институтом. В дальнейшем митр. Московскiй Макарiй сыграл значительную роль в попыт­ках уврачевать конфликт». («Церковь и время». № 3 (12). 2000 г. с. 216).

Митрополит Макарiй, упраздненный от управленiя Московской епархiей восстановленiем Патрiаршества – пребывал тут же в Москве, но он возражал на незаконное отстраненiе его от управленiя Московской митрополiей. Друг его и собрат по защите афонского вопроса об Имени Божiемъ Кiевскiй Митрополит Флавiан почил о Господе 4–го ноября 1915 года, пред кончиной он был обрадован радостным извещенiем о том, что Московская Синодальная Контора по порученiю Государя рассмотрев вопрос об афонских имяславцах, изгнанных с Афона за Имя Божiе нашла, что монахи эти являются православными и терпят ГОНЕНIЕ ПРАВДЫ РАДИ. Святитель Флавiан считал себя счастливым, так как, в Кiевской епархiи в Лавре он дал прiют пятидесяти монахам исповедникам Имени Божiя, и в обители Святого Архистратига Божiя Михаила у гробницы Великомученицы Варвары прiютил 25 человек, всего 75 Афонских странников – изгнанников Правды ради обрели у него покой. Доволен о Христе Iисусе также  Владыка Макарiй, Митрополит Московскiй – у него в Духовной Академiи два ученых мужа: Новоселов и Муретов – профессора–богословы, приняли на свое иждивенiе 50 иноков–имяславцев, изгнанников со святой Горы Афонской.(См. «Документы на рассмотренiе архiерейским Собором РПЦК», гл 47).

25. Схiархимандрит Давид (Мухранов). + 5.6.1931.

Архимандрит Давид (Мухранов) (+ 5.6.1931). В мiру Дмитрiй Иванович Мухранов. Ктитор и настоятель Русского на Афоне Свято–Андреевского Скита. Бывшiй строитель Андреевского подворья в Петрограде. Известный делатель умной Iисусовой молитвы. Много лет подвизался на Св. Горе Афон. В 1913 г. во главе 185 братiи Андреевского Скита вывезен с Афона в изгнанiе в Россiю за исповеданiе Божества Имени Божiя. Имяславец. Московской синодальной конторой в 1914 г. разрешен в священнослуженiи. В начале 1920 г. сослужил с патр. Тихоном Литургiю. А    8–21.10.1918  снова запрещен патрiархом Тихоном в священнослуженiи.  

Архимандрит Давид в мiру Дмитрiй Иванович Мухранов происходил из крестьян Симбирской губ., Курмышского уезда, Ждановской волости, села Жданова. Был на военной службе. Ушел в монахи в зрелые годы. В 188?–1898 гг. заведовал СПб подворьем Андреевского (на Афоне) скита, фактически построил его. На деньги миллiонера Сибирякова построил в СПб. Несколько благотворительных учрежденiй. В 1896 г. возведен в сан архимандрита греческим митрополитом Филофеем. В 1903–1908 гг. – настоятель Кобьевского монастыря Грузинской Епархiи, возобновил его. С 1908 г. – на Афоне, где преобразил Андреевскiй скит. Ктитор и настоятель Русского на Афоне Св.–Андреевского Скита. Известный делатель умной Iисусовой молитвы. Много лет подвизался на Св. Горе Афон. К началу Афонской смуты находился в затворе. 9 января 1913 г. избран большинством голосов во игумена Андреевского скита вместо изгнанного братiей игумена Iеронима, выступавшего на стороне имяборцев. Покаялся перед Константинопольским Патрiархом Германом V и был возвращен на Афон. И продолжал исповедовать имяславiе. В 1913 году во главе 185 братiи Андреевского Скита вывезен с Афона в изгнанiе в Россiю за исповеданiе Божества Имени Божiя. Был судим в 1914 г. Московской Синодальной конторой, оправдан и разрешен в священнослуженiи. В начале 1920 года сослужил с патр. Тихоном Литургiю. А когда архiимяборцы укорили патрiарха: «Вчера архимандрита запретил, а сегодня служит вместе с ним», патрiарх убоявшись «страха идеже не бе страх», снова 8–21.10.1918 г. запретил архим. Давида в священнослуженiи сказав: это я просто попробовал с ним послужить… В 1920 годах о. Давид жил в Москве. В архиве свящ. Павла Флоренского сохранился его адрес: «К о. Давиду от Таганской площ. Пустая улица, М. Покровскiй пер., д. 8». Пытался примирить несмирившихся имяславцев–монахов, укрывшихся на Кавказе, с церковной властью, для чего по его просьбе 6 февраля 1923 г. о. Павел Флоренскiй написал им увещательное письмо. См. «Отрывок письма, написанного П.А. Флоренским по просьбе о. архимандрита Давида в ответ на письмо афонских имяславцев с Кавказа (П.А.Флоренскiй. Соч. Т. 2. М. 1990. С. 336–337). Благословил о. Павла Флоренского заниматься философско–богословской разработкой имяславiя. Был духовным отцом Д.Ф.Егорова, А.Ф. и В.М.Лосевых: «…и благословил Алексея Федоровича Лосева на страданiя в страстную пятницу накануне ареста 18 апреля 1930 г.» (А.А.Тахо–Годи. О.В. М.Лосевой. – «Начала», 1993. № 2. с.109). Об архим. Давиде больше см. «Переписка с Новоселовым. М. 1998. С. 94. Прим. 5).

Выше было сказано, что большинством голосов братiи, 301 против 70, о. Давид был избран в игумена Андреевского скита, на место имяборца игумена Iеронима; сказано было, что архим. Давид покаялся перед патрiархом Константинопольским Германом V, так как низложенный Iероним воздействовал клеветой на имяславцев перед Афонским начальством и перед Патрiархом, превратно осведомив их о вере имяславцев во Имя Божiе, якобы они обоготворяют самые буквы  Имени и возводят Имя в 4–ю ипостась. Доверившись Афонскому начальству, Патрiарх Герман не изучив и не исследовав исповеданiе имяславцев, как говорится, с плеча осудил его и принудил архимандрита к покаянию и снятию с себя должности игумена. Покаянiем о. Давида перед патрiархом Германом следует признавать принятiе им игуменства без санкцiи высшей духовной власти Греческой, к которой относились афонцы, хотя по монастырскому уставу о. Давид не погрешил, так как был избран значительным большинством голосов братiи. Но не следует считать, что о. Давид покаялся перед Патрiархом за имяславческое исповеданiе, так как и после визита своего к Патрiарху, и по изгнанiи его с Афона в Россiю о. Давид до конца содержал православное имяславческое исповеданiе Имени Божiя, за что, собственно и был подвержен игнанiю с Афона.  Отец Давид так дорожил своим правым исповеданiем веры, что не посчитался ни с какими привилегiями, ни с своими заслугами пред Церковью и перед Афоном, не прельщаясь ими, но дорожа чистотой вероисповеданiя, он предпочел лучше идти в изгнанiе, чем остаться еретиком в сонмище имяборцев.

Знаменательный был визит архимандрита к патрiарху Герману V-му Константинопольскому, о чем нельзя умолчать. Изгнанники Афонские химонах Георгiй (Макаровскiй) рассказывал мне лично, а iеромонах Паисiй  написал в своей «Исторiи Афонской смуты»: «Когда архимандрит Давид стал перед Патриархом Германом на колени со сложенными руками под благословенiе и патрiарх протянул свою руку благословляя о. Давида, в этот момент из рукава патриаршей рясы вылезла маленькая собаченка, подаренная патрiарху Англiйской баронессой, и оскалив свои зубы звонко залаяла на о. Давида. От неожиданности такого феномена, о. Давид испугался до потери сознанiя, а патрiарх приложив руку к своему брюху весело расхохотался, а потом ему пришлось кропить святой водой о. Архимандрита, чтобы привести его в сознание. Когда о. Давид пришел в себя всетаки взял у патрiарха собачье благословенiе.

Когда архимандрит вернулся на Афон и рассказал своей братии об этом случае, то братiя осудила его за то что он взял у патрiарха «собачье» благословенiе и не стала брать у о. Давида благословенiе; братия предложила ему покаяться, за то что он у патрiахрха имяборца взял собачье благословенiе. Отец Давид признал свою ошибку и покаялся, после чего братiя стала брать у него благословенiе.

26. Центры духовного старчества, монашество Россiи.

Центры духовного старчества Россiи явно, или молчаливо, были на стороне имяславiя, понимая его как  традицiонное Православiе.

       Для изданiя книги «На горах Кавказа» от старца Иларiона прiезжал за благословенiем в Оптину пустынь послушник о. Венедикт, тоже Афонец. Старец Варсонофiй архимандрит Старо–Голутвинскiй, (канонизованный, память его 1(14) Апреля) благословил это 1–е изданiе, которое вышло в 1907 г. О положительном отношенiи преп. Варсонофiя к книге «На горах Кавказа» и ея совместном чтенiи и беседах о ней с учениками см. «Дневник последняго старца Оптиной пустыни iеромонаха Никона (Беляева)».[11] Положительно к книге «на горах Кавказа» относились Оптинскiе старцы архимандрит Агапит (Беловидлв), iеромонах Анатолiй (Потапов).

     «Молчаливое неодобренiе действiй Св. Синода можно наблюдать в среде различных старческих центров, например: настоятель Глинской пустыни о. Исаакiй принял у себя изгнанных имяславцев, построил им келлiи в скиту во имя праведных Богоотец Iоакима и Анны, где они могли жить в уединенiи».

Отношенiе к имяславцам лучшей части русского монашества выражалось в поддержке, хотя и носившей, после Постановленiя Св. Синода, скрыто–молчаливый характер.

Знаменательно, что вызванные в Москву Синодальной конторой Оптинскiе старцы  архимандрит Агапит (Беловидов) и iеромонах Анатолiй (Потапов), несмотря на настоятельное требованiе архiерея, так и не выехали в Москву, сославшись на болезнь (подробнее об отношенiи Оптинских старцев к имяславiю см. в комментарiях ко второму тому «Неизвестного Нилуса». М. «Православный паломник». 1995). Характерное для оптинцев «осужденiе» имяславiя содержится в воспоминанiях митр. Венiамина (Федченкова): «Однажды он (оптинскiй инок, заведовавшiй гостиницей для обыкновенных Богомольцев. – С.Ф.) пригласил к чаю Афонского монаха, удаленного со Святой Горы за принадлежность к группе «имябожников», а теперь проживающего в Оптиной. Сначала все было мирно. Но потом между иноками начался спор об Имени Божiемъ. Оптинец держался решенiя Св. Синода, осудившего это новое ученiе о том, что «Имя Бога есть Самъ Богъ». Афонец же защищал свое. Долго спорили отцы. Я молчал, мало интересуясь тогда этим вопросом. Оптинец оказался остроумнее; после долгих и резких споров он, казалось, почувствовал себя победителем. Афонец, хотя и не сдался, но вынужден был замолчать. И вдруг, – к глубокому моему удивленiю, – победитель, точно отвечая на какiе–то свои тайные чувства, ударяет кулаком по столу и, вопреки своим прежним доказательствам, с энергiей заявляет: «А все–таки Имя Бога есть Сам Бог!» Спор дальше не возобновляется. Я же удивленно думал: что побудило победителя согласиться с побежденным?! Это мне было непонятно. Одно лишь было ясно, что обоим монахам чрезвычайно дорого было «Имя Божiе». Вероятно, и по опыту своему, творя по монашескому обычаю молитву Iисусову («Господи, Iисусе Христе, Сыне Божiй, помилуй мя грешного»), они оба знали и силу, и пользу, и сладость призыванiя Имени Божiя; но только в богословствованiи своем не могли справиться с трудностями ученiя богословских формулировок»[12]

Между тем, церковноначалiе запрашивало письменное мненiе об Афонских спорах настоятеля Смоленско–Зосимовой пустыни игумена Германа, духовный опыт которого высоко ценили в Св. Синоде. По свидетельству владыки Арсенiя (Жадановского), о.Герман ответил на это, что «молитва Iисусова есть дело сокровенное, а поэтому поднятый вопрос следовало бы покрыть любовью»(см.его 3 т.), что и выполнил на деле митр. Макарiй (Парвицкiй), Московскiй и Коломенскiй – архипастырь, весьма близкiй (и прежде всего духовно) Оптиной пустыни.

 Удивительное рассужденiе Г.Е. Распутина: «А то еще прiехали тут. Говорили, что не могут понять, как это Христосъ – святое Имя, а Iисус – нет? Грех, конечно, что они шум подняли. Нужно было бы про себя молиться, а они шуметь. О. Мисаил прiехал и говорит им, распишись. Это в духовных–то делах «распишись»? Это как же в вере–то распишись? Это тебе Афон, а не министерство». (Григорiй Распутин (по личным впечатленiям).[13]

О книге схимонаха Иларiона «На горах Кавказа» Оптинскiй старец Варсонофiй отзывался так: «Несколько экземпляров ее есть у меня, и я могу дать «эту прекрасную книгу кое–кому. Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ее содержанiя. Она должна доставить громадную пользу людям, имеющим склонность к созерцательной жизни».[14] Что касается автора книги, то в результате созерцательных переживанiй во время молитвы он пришел к следующему выводу: «В Имени Божiемъ присутствует Самъ Богъ – всем Своим существом и всеми Своими безконечными свойствами». «Для Илариона, – считал прот. Георгий Флоровский, – это было, по-вилимому, не столько богословским утверждением, сколько простым описанием молитвенной реальности»[15].[16] Много позже (29.4.1947) Валаамскiй старец схiигумен Iоанн (Алексеев. 14.2.1873  +5.6.1958) оценивая эту книгу писал: «видно, что писал автор ее не умом, но чувством и вкушал духовные плоды от единого на потребу».[17]

27. Старец Оптинскiй Нектарiй. 1857 + 12.5.1928.

Последнiй Оптинскiй старец. Старцем стал в 1913 г. («Подвиги и чудеса». Трим. 1994).

Старец очевидно был прозорливый. Это можно предполагать из следующего случая в его жизни, который мы приводим.

  “Профессора Комарович и Аничков во время путешествiя к о. Нектарiю, спорили об Имяславiи, причем, один из профессоров, возражая против имяславiя, привел пример, когда Имя Божiе произносится попугаем, или грамофонной пластинкой.

Когда эти профессора прибыли к о. Нектарiю, с желанiем выяснить этот вопрос у старца, то последнiй предварил их  и, прежде, чем они успели спросить его об этом, предложил им выслушать “сказочку”. Смысл этой сказки был такой: в одном доме в клетке жил попугай. Горничная этого дома была очень религiозная и часто повторяла краткую молитву: “Господи, помилуй!” Попугай научился тоже повторять эту молитву. Однажды, когда горничная вышла, забыв закрыть клетку, вбежала в комнату кошка и бросилась к клетке. Попугай в ней заметался и закричал голосом горничной: ”Господи помилуй!” Так как кошка очень боялась голоса горничной, то услыхав голос последней, со страху убежала. Оба профессора были потрясены этим рассказом о. Нектарiя”.[18] О силе Своего Имени свидетельствует Iисусъ Христосъ, сказавшiй: ”Уверовавших же будут сопровождать сiи знаменiя: Именемъ Моим будут изгонять бесов” и проч. (Мк.16,17)

28. Из ученых в защиту имяславiя выступили:

экстраординарный профессор Московской духовной академiи: М.Д.Муретов (11.8.1850 +11.3.1917), профессор священник о. Павел Флоренскiй (9–22.1.1882 +1943), профессор МДА  М.А. Новоселов (еп. Марк Новомученик 1.7.1864 +1938),   профессор прот. С. Н. Булгагов (1871 +1944), В. А. Кожевников, философ-богослов В. Ф. Эрн; позже, в 1920–е гг.   – математик Д.Ф.Егоров (1869 +1931), юрист В.Н.Муравьев (1885 +1935), профессор философ А.Ф. Лосев (24.11.1893  +1988), считавшiй имяславiе «наиболее совершенной формой выраженiя сущности Православiя».[19] Тезис имяславiя, сформулированный А.Ф.Лосевым в 1923 г., гласил: «Энергiя сущности Божiей неотделима от Самого Бога и есть Самъ Богъ… Имя Божiе (следовательно, как энергiя, или свойство сущности Бога, – ред.) есть Самъ Богъ, но Богъ Самъ – не имя» (Лосев А.Ф.  Бытiе – Имя – Космос). С. 810).[20]

Ревностный защитник имяславiя профессор Скворцов В.М. редактор  «Колокола».  

         Профессор Егоров Д.Ф. (1869+1931) профессор математик Московского университета, президент математического общества Москвы (Церковь и время. № 3 (12). 2000 г. с.).

Профессор С. Орлов.

Профессор П.А. Паозерскiй священник.

Философ–богослов Ю.Ф. Самарин.

Соловьев М.Н. духовный писатель, защитник имяславiя. Написал в статье: «Опасные предрассудки в деле пониманiя религiи и науки», лекцiю об имяславiи против имяборчества: «В чем наш грех?»

Самарин Ф.Д. (1858  +23.10.1916). С 1912 г. почетный член МДА.

Соловьев Н.М. (1874–+17.11.1927) математик.[21]

Рачинскiй Григорiй А. Философ–литератор. 1853 – +1939.

Леманскiй Георгiй. Духовный писатель.

Иван Сотник, духовный писатель.

Симанскiй Владимир. Духовный писатель.

Хитрово–Кромской М. писатель.

Дурново, лектор.

Кожевников В.А. с 1912 г. почетный член МДА.

Муравьев В.Н.  1855 +1935. Юрист. Впоследствiи сотрудник гостевского Института труда. («Начала» № 4. 1993).

Исупов К. академист. Он настаивал на привлеченiе Синодалов к духовной и гражданской ответственности за инквизиторскую расправу над афонскими исповедниками.

Заозерскiй Н.А. духовный писатель.

Урусов Н.А. князь, коллежскiй советник причисленный к Министерству внутренних дел. Он был командирован для расследованiя Афонского дела, был на Афоне, в Одессе и стоял на справедливой точке зренiя. Он не видел в имяславцах состава преступленiя, и освободил заключенных имяславцев из Одесской тюрьмы. (Ср.: «Забытые страницы русского имяславiя». С. 126–128).

Впоследствiи также были на стороне имяславiя ученые:

Лосскiй В.Н. богослов-философ – изгнанник. 8.6.1903 +7.2.1958

Мейендорф Iоанн, протоiерей. Жизнь и труды святителя Григорiя Паламы. (СПб. 1997. С. 393): «Имя Божiе является Богомъ не по звукам и буквам, а по энергiям» (Ср.). Он имяславец.

И многiе другiе ученые и духовные писатели выступали в защиту Имени Божiя и афонских исповедников.