Павел вмещал в сердце своем и Iудеев и язычников и всех людей. «Сердце наше распространися к вам, Коринфяне… нетесно вмещается в нем (2 Кор 6, 12).

Не таково сердце человека грешника. Оно настолько узко и тесно, что в нем едва только находится место для одного самолюбiя. Не разширяясь взаимообщенiем с ближними и любовiю оно имеет в себе вместимости только для себя одного. А это что за жизнь?..

Между тем сердце наше имеет предназначенiе вместить в себе не только людей другов и недругов, и всякую добродетель, но и Самого Всемогущего и безпредельного Господа Бога. И только здесь оно получает свое полное удовлетворенiе и насыщенiе своей алчбы и жажды, которого напрасно ищет в вещах мiра сего – суетного и прелестного.

Преподобный Варсонуфiй пишет о себе: «Духъ мой усердствует сказать Господу: «или введи в Царствiе Твое и чад моих духовных вместе со мною, или меня исключи из него». (Те же примеры видим из житiя св. Божiих: преп. Моисея, преп. Серафима и мученика Димитрiя Солунского и др.). Доказательства превосходства любви с отрицательной стороны: 1 Ин 4, 8; 2, 9–11; 3, 14–15.

(С. 256). Рассуждая о степенях духовного преуспеянiя и рассматривая силу добродетелей св. Макарiй Египетскiй говорит, что человек доступен возможности паденiя до тех пор, пока не прiобретет любви. Он приводит примеры как падали люди имевшiе дары чудотворенiя, исцеленiя недугов, даже мученики страдавшiе за имя Iисусъ Христово. Но кто прiобрел любовь, тот уже не может впасть во грех, потому что связан будучи ея оковами пленником отводится в будущiй век.

(С. 262). Начинать обученiе Iисусовой молитве нужно с устной, словесной молитвы. Где бы не находились должны произносить тихо про себя, не торопясь, протяжно сiи священные глаголы: «Господи Iисусе Христе, Сыне Божiй помилуй мя грешного». С нашей стороны требуется: прилежанiе, старанiе и многолетнее упражненiе. Только не нужно оставлять сего деланiя всеконечно, и если и прекратим когда по немощи или неудобствам обстановки, то придя в себя и опомнившись, снова начинать тоже деланiе и труд на ниве Христовой (С 262) в свое вечное спасенiе, в твердой вере и несомненном упованiи что  Богъ «не обидлив» (по апостолу) и по слову Самого Господа «достоин делатель мзды своея» (Мф 10, 10), не будет напрасным труд наш, но всенепременно вкусим плодов его и причастимся святыни Великолепого и Божественного Имени Iисусъ Христова, в Котором живет вся полнота духовно якоже во плоти телесно…

Второю степенью умного деланiя мы называем ту молитву, когда ум наш держится в словах молитвы и в них зрит Iисуса Христа.

(С. 263). Деланiе это нуждается в продолжительном и многолетнем труде и, пожалуй, во всю свою жизнь. Ибо, по великости дара требуется и всецелое наше старанiе, труд и прилежанiе. Но в какой бы молитвенной степени мы ни трудились – в первой ли, или во второй ли, дело наше достославное, Богоугодно и нам спасительное, потому что Имя Божiе заключает в себе вечную жизнь и небесное блаженство; одуховляя наше грубое по природе сердце, оно дает нам явственно чувствовать в Себе живое присутствiе Господа Iисуса Христа, с Которым и соединяемся мы здесь в живом ощущенiи  сердечного чувства. Без молитвы у нас на душе пустота, а если и заняты чем, то всяко предметами низшими; но равного Богу нет ничего, а потому и молитва должна быть у нас, по преимуществу, самым главным делом. Если этого нет, то наше житiе находится книзу головой. Каждому из нас необходимо сознать необходимость умного дела для спасенiя, и потом войти самым делом в сiе упражненiе, не боясь прелести, которая обыкновенно бывает за гордость, непокоренiе старшим, и за высокое о себе мненiе. Умное дело возможно при всяком занятiи, которое ему еще поможет, оно делает человека радостным, усердным к делу и ко всем благожелательным. Иначе нельзя. Ибо, нося Имя Господа в себе уже нельзя быть злым. Действительно, молитва Iисусова есть небесное сокровище, данное нам от Божiя милосердiя в услажденiе нашей бедственной и многоскорбной жизни; и всякiй, кто не пребывает в ее деланiи, добровольно лишает себя питанiя небесной пищею. Без молитвы нет возможности соединяться с Господомъ, а без сего соединенiя, сомнительно и самое наше спасенiе.

Признаю, что все добрые дела, и вся благочестивая жизнь, нами проводимая во славу Божiю служит не более, как только почвою, на коей может произрасти спасительное древо вечной жизни – именно любовь Божiя, или память Божiя, что и есть  сiя молитва. Она есть самая жизнь души, истинное насыщенiе всех ее существенных потребностей. Молитвою душа живет и продолжает свое бытiе – по качеству своей духовной природы. Испытано и почти всегда видится на деле, что ничем кроме молитвы нельзя утолить всегдашнiй голод души. Спросите кого угодно из нас – все недовольны своим положенiем, томятся,  многiе ищут перемены жизни: пойти бы куда–нибудь. И все это от того что нет внутри нас Источника Жизни Господа Iисуса Христа. «Всяк, иже призовет Имя Господа, спасется». Следовательно, кто не призывает тот и не спасется. Так учит св. Симеон Новый Богослов.

(С. 264).  …К молитве Iисусовой мы призваны заповедью Самого Господа: «Будите во Мне и Аз в вас. Иже пребудет во Мне и Аз в нем, той сотворит плод мног» (Ин 15). Молитва Iисусова возможна всякому; всякого положенiя, званiя, возраста и пола людей, во всяком занятiи, исключая только те случаи, когда человек творит смертные грехи и самопроизвольно пребывает в греховном состоянiи.

В сем последнем случае происходит в нас страшная борьба света со тьмою и ум человека от сильного боренiя впадает в помешательство. Во всех же прочих случаях, хотя мы и без числа грешны, но если имеем покаянные чувства и смиренные, нет препятствiя творить молитву Iисусову. Да и без нее нет нам возможности очиститься от грехов и земного пристрастiя.

Те наставники говорят неверно, кои учат сначала прiобрести разные добродетели, изгнать из себя страсти, очистить сердце и тогда начинать Iисусову молитву. Так нельзя. Ибо, своими силами мы решительно не можем сделать ничего хорошего, как научает нас сему Св. Писанiе. А нужно именно с помощiю молитвы, при ее деланiи производить все свои дела. Это согласно с истинным положенiем земной нашей жизни, чтобы на всякое дело испрашивать помощь Божiю. И так с молитвою внутри себя должно исходить на всякое дело нам предлежащее, и, совершивши  его, воздать благодаренiе Щедродавцу Богу.

При старости лет, когда человеку не бывает любимою никакая вещь в мiре, не находит он утешенiя ни в пище, ни в питiи, и слава людская  бывает ему непрiятна, общенiе с людьми тягостно, разговоры невыносимы, все земное видимо становится к нему как бы во враждебное отношенiе. И вот тогда, в это безотрадное для телесного бытiя время жизни, познает душа все безкоечное благо молитвы и сокрытую в нем вечную жизнь. Тогда она бывает неким единственным утешенiем и отрадою. Но, что всего важнее, она утешает нас надеждою вечного спасенiя. Теперь только увидит человек тщету и суетность жизни своей, проведенной в суете и попеченiи о вещах мира сего. И можно представить себе, какая раздирающая душу жалость и сокрушенiе обнимут душу его, что не познал он того единого блага, кое и есть именно одно и нет другого равного ему.

(С. 265).  ..Но хотя по всей правде я и буду осужден за нераденiе в вечную муку, но не могу умолчать о том, что безпредельный в милосердiи Господь наш Iисусъ Христосъ воссiял во тьме души моей свет познанiя спасительного Имени Своего в производстве Iисусовой молитвы. И вот признаю, что для прiобретенiя сего величайшего блага нужна прежде всего помощь Божiя, а потом – личный труд, усердный, постоянный, многолетнiй.

Нужно уязвиться искренним желанiем сего дела, сознать его существенно необходимым в деле нашего вечного спасенiя и усердно отдавать на производство его все время, как только для нас возможно. Читать молитву нужно легко, непринужденно, свободно, со вниманiем – понимать то, что читаем. Труд научит всему нужному в этом деле и доведет до высших степеней молитвенного состоянiя, о коих говорить совершенно нет никакой нужды; а только все старанiе нужно направить к тому, чтобы побудить каждого на дело сiе нам спасительное и Богу угодное.

Совершенно необходимо видится сказать и о том, что нося во устах своих и во внутренности своей души спасительную молитву Iисусову нужно и жить благочестиво, удаляясь по возможности всякого злого дела. Всего более, как замечено, вредит, когда оскорбим ближнего, так что пока не успокоим его, примирившись, молитва теряет свое значенiе. Тогда она бывает равна тому, как молотом разбивать камни, и плоды ее, как сеянiе на камне. Вредит ей и принятiе блудных помыслов, осужденiе, объяденiе и всякiй грех.

Но, хотя мы и до конца грешны, но не отступихом от Тебя, Господи, ниже поклонихомся Богу чуждему. Имя Твое именуем, Ты бо еси Бог наш, разве бо Тебе иного не знаем, Имя Твое призываем, Имя единственное между всем драгоценнейшим и вожделенным на небе и на земле, и нет ничего равнаго сему Пребожественному и наисладчайшему Имени: «Господи Iисусе Христе, Сыне Божiй». Христосъ есть Создатель наш, Промыслитель и Спаситель. Онъ есть Посетитель душ наших. Есть Тот, Кто пленяет наши сердца любовiю наисладчайшею, недомыслимою и несказанною, ради которой каждый из людей оставляет все дорогое сердцу своему, чтобы в уединенiи и вдали от людей пить живоносные струи вечного живота. Молим Тя Всеблагаго Щедродавца нашего Iисуса Христа, пролiявшего Кровь Свою драгоценнейшую для нашего спасенiя: введи и нас по безконечной благости Своей ко грешному роду человеческому, во святые дворы жизни и во спасительный труд деланiя молитвы Именемъ Твоимъ Святымъ. Воссiяй в сердцах наших сладкiй свет Твоего святого причастiя (с 266) и прогони тяжкую тьму, облекающую души наши от юности нашей. Грех проникнул все наше существо, злобный враг пленил нас тягостью земного влеченiя, – не можем возвести к Тебе, Всещедрому, очей сердца своего, но прахом питается наша душа и помышленiя ея – зло от юности нашей. Призри с высоты святыя Твоея и избави нас от злоб наших.

Нет возможости говорить подробно о молитве Iисусовой на ея третьей степени. Никакое слово не в состоянiи выразить внутреннего состоянiя сердца… Здесь опытом познает человек всю справедливость святоотеческого ученiя о сей молитве, что она действительно есть корень и основанiе всему духовному житiю – мать, царица и глава. Из нее рождается и происходит всякая добродетель и всякое святое чувство. Водворяясь в центре нашего духовного существа в сердце, она отсюда разливает свои священные струи по всем силам нашего существа, и всего человека делает духовным, радостным, святым. И это понятно даже для простого взора. Сердце есть средоточiе жизни, которая течет в нем как река, и вот, когда Вседражайшiй Создатель наш Господь Iисусъ Христосъ милостиво благоволит, по Своей безконечной любви, а отчасти и за наши в этом роде труды осчастливить его Своимъ присутствiем, здесь, в это время, возсiявает Солнце Правды блистанiем лучей неисповедимого радованiя; дух наш, погружаясь в глубину своей внутренней природы, соприкасается там невещественно, духовно, неизреченно и таинственно нетленному Богу, животворящему всякую тварь Своимъ Божественнымъ мановенiемъ, и от этого человек восходит на высшую степень бытiя, – сколько возможно и доступно ему здесь на Земле.

В такiе минуты собирается душа воедино всеми своими мыслями, чувствами, желанiями и ощущенiями. (266). Она в это время выступает из всего вещественного, отторгается от мiра и вся проникается Божiимъ присутствiем, озаряясь светом Лица Его. Это без сомненiя есть то самое, о чем говорит царственный пророк: Блажени люди, ведущiе воскликновенiе (т. е. молитву) Господи, во свете Лица Твоего пойдут и о Имени Твоем возрадуются весь день (Пс 88, 16–17).

Отсюда, естественно, и сами собою проистекают указанные апостолом плоды духа (с 267): искренняя и всецелая любовь к Богу и ближнему, радость, мир, вера, кротость и проч. В этом состоянiи человек бывает, как бы, подавлен ощущенiем наитiя Божiя, испытывает в чувствах сердца своего несказанное блаженство будущего века;  вкушает радость Богообщенiя и несытно пiет вечный живот. И вот, смотрите, таковому возвышенному состоянiю причиною бывает Iисусова молитва, которая в нынешнее время находится от всех в забвенiи.

(С. 269). Кто призывает Имя Господа Iисуса, или просто, кто имеет занятiем ума своего  непрестанное деланiе молитвы Iисусовой, тот поставил свои нози на камени спасенiя, ибо апостол сказал: «Камень же бе Христосъ. Сей Камень ни в ряду сотвориша зиждущiи, а Онъ бысть во главу угла, от Господа бысть сей и есть дивен во очiю нашею. Всяк падый на камени сем сокрушится, а на кого он падет сотрыит его».

С. 271). Произнося это Божественное Имя хотя бы только устами, не имея еще сил держать Его в душе своей, т. е. в  памяти и уме, тем более в сердце, мы освящаем чрез то уста свои, язык, тело, воздух и все нас окружающее. А когда оно по неизреченному милосердiю Божiю, войдет в нашу душу, т. е. вниманiе ума нашего сольется с Именемъ Iисусовымъ, а чувство сердечное ощутит Божественную силу в сем Имени и примет Его в объятiя свои, или вернее, оно покроет его, озарит и проникнет Своею Божественною силою, тогда человек делается весь святым, духовным. Ибо сказано: «Свято Имя Господне», а где оно пребывает, там все освящает.     (с 271).

Но нужно знать, что это великое и преславное Божественное дело бывает для нас возможно тогда только, как мы имеем смиренное сердце и многоболезненую душу о грехах своих, почитая себя худшим всякого человека и даже ниже безсловесных тварей. Потому что это действительно так и есть, если мы искренно рассмотрим  сами себя – без лести и самолюбiя…

И так, всего нужнее молитва и смиренiе, чистота души и тела, целомудрiе…

В сей молитве, или, что тоже, во святом Имени Своемъ присутствует Самъ Господь Iисусъ Христосъ истинно, существенно и неизреченно всем Своимъ Божественнымъ Существомъ, и безконечными Своими совершенствами.

(С. 274). Что ни глубже снизойдет человек в глубину смиренiя, тем его положенiе правильнее; и когда увидит себя худшим всех людей, и даже безсловесных тварей, тогда он взошел на верх самопознанiя и истины, и прiобрел о себе самое правильное понятiе, открывающее ему самоближайшiй путь к смиренiю, которым мы только и можем привлекать на себя взоры Творца. Как и говорит царственный пророк: «На высоких живый и на смиренные призираяй» (Пс 112, 5–6).

(С. 275). Смиренiе как и любовь есть добродетель всеобъемлющая; она полагает свое влiянiе, свою печать и действiе на все силы человека и на весь характер его жизни.

Прежде всего, оно сокрушает и изменяет наше сознанiе, которое, будучи подавлено живым чувством всецелой себя грехом поврежденности и неестественности движенiя своих сил – душевных, духовных и телесных, делает человека бездерзновенным пред Богомъ, людьми, Самимъ собою и всякой тварью. Это чувство еще более увеличивается и отягощается от ясного и живого сознанiя своей греховной жизни, которая вся от начала и до конца есть один непрестающiй грех; или, вернее, непрерывная цепь непрестающих грехов и беззаконiй, никогда не прекращавшихся; как дыханiе жизни. Сознанiе сiе как давленiе тяжести, клонит его к земле, если только он искренен (с 275) к сему сознанiю, не измышляет причин к извиненiю себя «непщевати вины о гресех».

И вот, когда это доброе ощущенiе мы постараемся удержать в себе, не вытесняя его самооправданiем и разными изворотами самолюбiя, – то смотрите, – какiе дивные плоды от него происходят как бы естественно.

 Во–первых, мы тогда не можем осуждать никого из людей, будучи сокрушены тяжестью сознанiя своей собственной пред Богомъ виновности.

 Во–вторых, мы будем относиться ко всем снисходительно, миролюбиво, кротко, любезно, чувствуя свою собственную слабость и нужду в высшей помощи, а по сем, зная и общую несостоятельность, бедноту и всеконечное неможенiе всех людей, естественно эти же чувства будем простирать и на других людей.

 В–третьих, какая бы ни постигла нас скорбь, беды и злоключенiя мы не будем возмущаться и приходить в тревожное состоянiе, вполне сознавая себя достойными их за свою греховную жизнь и произвольное отступленiе от истины и света жизни.

(С. 276). В–четвертых, если же случится нам в этом глубоком ощущенiи своей духовной нищеты, убожества и неможенiя, соделать какое либо малое добро, то мы уже никак не осмелимся приписывать его себе, но всячески отнесем его к действiю Божественной силы. А это есть смиренiе святых, которые все свои добрые дела приписывали Богу.

 В–пятых, при таком настроенiи души своей, мы отнюдь не можем иметь гнева и ярости на ближних хотя бы и пришлось нам получить от них оскорбленiе, потому что сознанiе своего состоянiя заставляет нас считать себя ниже всякого человека. А гнев, по словам аввы Дорофея, не может возникнуть в нас, если мы прежде не вознесемся в сердце своем над ближним.

 В–шестых, что касается тщеславiя, превозношенiя и гордости, то сих качеств отнюдь не может уже быть потому, что все настроенiе души тому решительно противодейственно, ибо все ее ощущенiя, мысли и сердечные расположенiя имеют склонность к самоосужденiю, самообличенiю, зазренiю (с 276) себя, словом, чтобы считать себя худшим, и последнейшим.

Смиренное о себе понятiе должно быть собственность, по праву принадлежащая каждому из нас, не имея сего, мы вдаемся в самооправданiе, самомненiе и превозношенiе, а потому чуждыми пребываем и Божественной благодати.

Вот почему смиренiе по святым отцам есть сокровище добродетелей, потому что оно вмещает в себе всякое добро. Говорится у св. Лествичника, что одним смиренiем можно спастись. И это конечно потому, что в нем все добродетели, как и в любви.

Любовь, смиренiе!.. восклицает он же, первая возвышает, а второе возвышенным не дозволяет падать.

Смиренiе такая добродетель, которой бесы подражать не могут.

Оно опаляет их своею силою, как сильнейшiй пламень огня.

(С.  277). Где нет солнца, там все мрачно, а где нет смиренiя, там все нечисто.

Многiе многими добродетелями пришли в гордость и погибли, как фарисей, изображаемый в Евангельской притче.

(С. 277). Содержанiем же смиренiя служит чувство самоохужденiя по которому человек мерзит собою, как нетерпимою (с 278) какою–нибудь гадостью, и на все свои добрые исправленiя смотрит так, что ими только увеличивает будущiе свои мученiя. Вследствiе такого сознанiя, он уже радостно с распростертыми объятiями принимает все скорбное в жизни, ему бывающее. А когда люди поносят его, ругают его, заушают, он прiемлет сiе и благодушно терпит, как свое достоянiе и часть свою ему принадлежащую. Он кроток, как овца, незлобив, яко голубь. Нет в нем ни злопамятства, ни желанiя мести, но доброжелательство, любовь и не мятежное состоянiе души, приходящее от сознанiя, что он достоин всякого презренiя и злоключенiя и недостоин никакой милости и состраданiя, за добровольную свою греховную жизнь.

        Плач о себе, и глубокое сокрушенiе, изливаемое в покаянных чувствах было, по преимуществу, в высшей степени развито в монашестве, (с 278) во времена его цветущего состоянiя в первые времена христiанства. Пятитысячное братство преподобного Макарiя Египетского просило приближающегося к смерти отца: «Скажи нам, отец, свое последнее слово, на спасенiе душ наших, чтобы помня его, мы радостно текли по пути в вечный живот».

Макарiй промолчал немного и, глубоко вздохнув, сказал: «Восплачем, братiя! Очи наши да прольют слезы, прежде нежели отойдем туда, где наши слезы будут жечь тела наши!..». Все пали на землю и все плакали, проливши многiе слезы. И тем засвидетельствовали, что плакать о своем несовершенстве, в чувстве своей пред Богомъ виновности, было самопервейшим делом во времена процветанiя монашества.

Св. Исаак Сирин полагает слезы и плачь о себе пределом, отделяющим духовную жизнь от внешней–телесной.

Они начинаются, говорит он, в первой обители сокровенного по Богу житiя. Пока их человек не имеет, то житiе его идет и совершается во внешнем человеке, и он еще совершенно ничего не имеет из благ духовной жизни. Но когда сокрушится сердце его, и даст от себя источники слез – это служит верным признаком, что вошел он внутрь себя самого,  и водворил ум свой внутри сердца своего.  Кто не будет плакать о себе здесь, тот будет вечно плакать в будущей жизни.

Почему Спаситель наш Господь Iисус Христосъ благоволил придти на Землю для спасенiя рода человеческого не тотчас после грехопаденiя наших прародителей, а спустя много тысяч лет?

На это, между другими причинами, святые отцы полагают именно то, что нужно было человечеству придти к сознанiю своей безпомощности и совершенного безсилiя своими силами достигнуть истины и веденiя, которые бы освещали своим сiянiем все темные стороны нашей жизни, и такого блага, которое бы вполне насыщало и успокаивало сердце наше, привыкшее утолять свою жажду в мутных (с 279) источниках земных утех. Словом, нужно было дойти человечеству до живого сознанiя и животворного ощущенiя нужды в небесной помощи. До тех пор Спаситель не мог явиться на землю, пока не было сего животворного сознанiя нужды в Немъ; а когда оно после тысячелетних усилiй появилось, по причине их безплодности и безсилiя, Спаситель на Земли незамедлительно явился. Так точно и в каждом из нас не может открыться всезиждительное действiе Божiе, пока ни будет сего плодотворного сознанiя, т. е. живого чувства своего безсилiя к достиженiю вечного блага, а потому и нужды в Божественной помощи.

(С. 283). В наученiи молитве нужна собственная, личная практика и развитiе личных духовных сил, именно свое личное. Книги не научат, говорит преп. Серафим Саровскiй, они нужны только для проверки и указанiя; а идти нужно самому, и пробивать путь в молитву непременно своим трудом – упорным, долгим, непрерывным, многолетним. Нужно (с 283) поставить прiобретенiе Iисусовой молитвы главной своей целью жизни, коренным и существенным делом. Великая ошибка у монахов, когда они хотят  заменить ее делами послушанiя! Самое послушанiе ценно, когда проникнуто молитвою, а без нее оно есть не больше как простая работа, и хотя ради покорности и отсеченiя своей воли и полезно, но мало:  не питает душу безсмертной пищею.

Вот почему повсюду в монастырях монахи скорбят, ропщут, малодушествуют и впадают в унынiе. Душа гладна, и ничто ее не насытит, а только Имя Iисусъ Христово, как заключающее в себе безпредельную полноту духовных благ, и соединяющее нас с Самимъъ Сыномъ Божiимъъ, иже есть Единъ Сынъ Святыя Троицы. (с 284). Как во времена Христа Спасителя, весь Iудейскiй мiр недуговал правильным понятiем Христа, и видя Его телесно и разумея телесно,  и это было причиною, что не приняли Спасителя мiра и лишились своего спасенiя; так и ныне, весь монашескiй мiр усиливается,  творя и изобретая всякiе способы и ухищренiя, только бы освободить себя от занятiя молитвой Iисусовою и заменить ее чем бы то ни было, – и всего более делами послушанiя. Но сiе, как и выше сказано, без молитвы мало полезно, а самую молитву ничем заменить нельзя, так как ее действо Божественное, исключительное, только ей принадлежащее, возвышенное над всем, как и Богъ выше всего.

(С. 286). По моему мненiю, если прiобрести пять книг Епископа Игнатiя (Брянчанинова), то, там можно найти руководство действительное, опытное, и потому драгоценное. По его книгам желающим, можно навыкнуть молитве Iисусовой. Кроме того,  он рассуждает о всякой другой  добродетели и есть наставник безценный.

(С. 288). Но чтобы сiя Божественная, преестественная святыня – Имя Божiе Божеству сопричастное пребывало (с 288) и возымело водворенiе в нашем сердце, нужно чтобы оно было исполнено глубокой печали о грехах своих, многоболезненное о сем, скорбное, плачущее, чающее Христова утешенiя. Оно должно, по силе возможности, соблюдать себя и сохранять в чистоте от всех скаредных помыслов, в особенности блудного скаредства, всего более противного и ненавистного чистейшему Духу Небесной благодати. Хотя и сказано в Писанiи, что свет во тьме светит, и тма его не объят, но когда мы произвольно погружаемся и пребываем в душетленном пороке и греховной тме, свет благодатный отходит от нас. Нужно также всеусиленно стараться воочiю увидеть свое падшее естество в настоящем растленном состоянiи и убедиться в своем безсилiи в творенiи добрых дел,  увидеть свою крайнюю немощность в творенiи воли Божiей (с 288) и отсюда естественно восчувствовать всю неизбежную нужду в помощи Божiей и смиренно просить ее в несомненной надежде получить ее от Щедродавца Бога.  Св. апостол молится «вселить Христа верою в сердца» (Еф 3, 17).

(С. 293). Любителю Iисусовой молитвы необходимо по преимуществу стараться о прiобретенiи двух предметов: во 1–х, непрестанного действа  Iисусовой молитвы, и во 2–х того, чтобы стяжать сердце печальное, болезненное, плачущее о грехах своих и чающее Христова утешенiя. А отсюда естественно произойдет смиренное о себе мненiе, вмененiе себя ни во что, зазренiе, одним словом, вмененiе себя хуже всей твари. Нужно стараться всеми силами о прiобретенiи именно этого устроенiя. А потом необходимо водружать спасительное древо Iисусовой молитвы.

(С. 294).  Молитесь Всепречистой Владычице Богородице о дарованiи сего небесного дара.

(С. 300). Имя Божiе для любящего Бога и верующего в Него, есть как бы Самъ (Онъ) Богъ.

Кратчайшiй путь по Лествичнику – смиренiе. (с 301).

Какое упражненiе  дает сердцу лучше всего горенiе и уязвленiе любовью к Господу?

Конечно чистая молитва, чуждая всякого земного помысла, она всю душу наполняет Духомъъ Святымъ и соединяет с Господомъъ.

Требуется глубокое сокрушенiе сердца, полная нищета духа и чувство нужды в помощи Божiей. Без этого никогда и ничего хорошего быть в нас не может.

Вся цель нашей жизни и всего ее содержанiя состоит в том, чтобы возлюбить Господа Бога.

Но как же это будет, когда мы не знаем ни дел Его, ни ученiя Его, ни качеств характера Его, ни Его совершенств, конечно, насколько нам доступно. Не может быть с нашей стороны разумного, правильного отношенiя к Спасителю нашему при неведенiи Его Божественного Лица. Поэтому, нужно, тщательно изучить земную жизнь Спасителя, – насколько нам сiе возможно – во всей подробности и вполне основательно; вникнуть в Его Божественное ученiе, изучить причты и размышлять о Его Божественныхъъ страданiяхъ, смерти и Живоносного Воскресенiя. Это – почва и жизненная стихiя, где только и может произрасти спасительное древо Iисусовой молитвы.

Некто признавался мне, что достаточно бывает прочесть ему одну главу из Евангелiя, как его сердце приходит в движенiе любви к Господу Iисусу  и открывается молитвенное действiе.

(С. 302). Несказанную пользу дает сердцу в прiобретенiи Iисусовой молитвы, Богословская наука.

(С. 303). Как вера имеет своею целью стремленiе к Богу, и единенiе с Нимъ, то же самое заключает в себе и молитва. А потому они во внутреннем своем действiи сходятся между собою, имея одно к Господу движенiе – именно таинственное и живое  с Нимъ единенiе. Вера без молитвы не может иметь движенiя вперед, а молитва без веры не имеет никакой действенности – мертва.

(С. 305). Учитель сей молитвы – Самъ Господь Богъ; от нас только требуется усердiе и великое прилежанiе. Св. Iоанн Лествичник говорит: «для сохраненiя ума ничто так не вредит, как любопытство.

(С. 307). Нельзя нам отказываться от послушанiя, но нужно умудриться так, чтобы всецело заниматься молитвою во время работы. В этом состоит  истинное дело монаха, существенное и коренное, а без молитвы он не имеет на себе монашеской печати.

Нужно знать, что, по преимуществу,  принадлежащее нам дело есть именно внутреннее занятiе Iисусовой молитвою. Так как уму нашему, по ученiю святых отец, не может быть занятiя  более приличного и свойственного его духовной природе, как пребыванiе в Имени Iисусъ Христове, в Которомъ Самъ Онъ неизменно присутствует Своимъ безпредельнымъ Существомъ, изливая потоки вечного живота на всякую душу, к Нему стремящуюся. Умъ наш в молитве непосредственно соединяется с Богомъ и прiемлет от Него вся Божественныя силы, яже к животу и благочестiю.

Позицiя о. Иларiона в отношенiи Синода и Патрiархов имяборцев.

В своем предсмертном завещанiи о. Иларiон пишет: «Сильная и неограниченная власть Синода страхом вяжет уста и руки всем, кто бы мог быть защитником сего верованiя. Хотя многiе ревнители славы Имени Божiя пишут весьма основательно и дельно в пользу и защиту сего догмата, но их голос, как «глас вопiющего в пустыне» (Мр 1, 3) не имеет вниманiя, потому что они не имеют такой власти как Синод, подавляющiй своею неограниченною силою сознанiя и умы благонамеренных людей особенно духовного Ведомства непосредственно подлежащего его власти… Вследствiи этого, я являю крайнюю обиду свою Самому Господу Iисусу Христу Всесвятейшее и Спасительное Имя Которого унижено, поставлено в «ничто», как не имеющее, будто бы никакой действительности, как бездушный знак, и что будто бы, безсмысленно и богохульно называть Имя Божiе Богомъ». Такового злохуленiя отнюдь и всецело не терпит душа моя. Отрекаюсь от всех тако мыслящих, хотя бы и членов Святейшего Синода, патрiархов, священников, духовников и всех кто поражен этою небывалою ересью».

О. Иларiон в то время, живя в далеких горах, как он сам пишет в своем письме к о. Вуколу, «положительно ничего не знал о дальнейшей судьбе его книги «На горах Кавказа». Вера его во Имя Божiе как в Самого Бога была непреодолимо твердая, с такой твердостью сего православного исповеданiя он и отшел ко Господу что видно из его предсмертного завещанiя. Тем и объясняется то что он был не единомыслен с ученiем имяборным Святейшего Синода. А что он в письме пишет, что «совсем не Синод а два споткнувшiеся архiерея имеющiе неограниченную власть в Синоде приказали хулить Имя Божiе», то мы постараемся не спешить давать свои сужденiя о том, как о. Иларiон относился тогда ко всему Синоду в целом и ко всей Россiйской iерархiи. Видим, что он не признавал действительным отлученiе его от Церкви Синодом, о чем говорят его слова: «Синод отлучить меня от Церкви не имеет права, он не более как высшее управленiе ея…». Если допускать, что о. Иларiон в целом признавал Церковь Россiйскую после похуленiя ею Имени Божiя, то другое не должно исключать из виду что он «отрекся от всех хулящих Имя Божiе имяборцев, хотя бы и членов Синода, Патрiархов, архипастырей и пастырей». Это его предсмертное отреченiе и есть отложенiе от еретического сонмища, в которую превратилась россiйская церковь после похуленiя Имени Божiя, но не от Церкви Христовой истинно Православной, ибо Церковь Христову составляют не еретики, а исповедники. А так как Синод впал в ересь, то незаконная анафема Синода возвратилась на его же главу, то есть, сам Синод и все имяборцы отлучены от Церкви Христовой.

Как могло случиться такое в РПЦ что одна и та же книга проверенная и дозволенная в печать духовными цензурами, трижды изданная большими тиражами, впоследствiи оказалась зловредной и опасной еретической книгой? Такое моглп случиться только по козням вражьим.

Не послужила ли эта книга экзаменом для православного христiанства, испытанiем наличiя искренности веры в Бога и в Господа нашего Iисуса Христа, искушенiем посланным от Бога на всю вселенную чтобы испытать живущих на земле? (Откр 3, 10), и – пробой к обнаруженiю того, что таилось в глубине сердца каждого искупленного драгоценной Кровiю Непорочного Агнца Сына Божiя, взявшего на Себя грехи всего мiра от простолюдина, до высших ученых светских и духовных лиц?

Осужденiем книги «На горах Кавказа» стало быть, осуждены Духовные Цензуры и этим поставлена под сомненiе также и вся православная духовная литература, прежде изданная с разрешенiя этих духовных цензур.

Впрочем, припоминается смутное движенiе конца ХIX и начала XX века вокруг еретической книги западного протестантского автора Фаррара «Жизнь Iисуса Христа» (перевод с англiйского священника Павла Фивейского), которая нашей духовной цензурой рекомендована быть настольной книгой в семье христiанина, в то время как некоторыми авторитетными духовными писателями, в том числе и св. Iоанном Кронштадтским она признана книгой воистину опасной и зловредной, еретической и губительной. И такая  книга издавалась в Россiи с благословенiя Святейшего Синода. А поистине душеспасительную книгу православного автора подвижника умносердечной молитвы Iисусовой старца схимонаха Иларiона «На горах Кавказа» была Святейшим Синодом запрещена. Ужаснейшiй парадокс!

Что из этого следует? Такой печальный факт наводит на мысль, что все  споры о духовных предметах возникают не без промысла Божiя, что через эти споры в неясных вопросах веры рождается, наконец, истина, если недосягаемый разуменiю спорящих сторон духовный предмет бывает вынесен на суд вселенского разума и после Соборного рассмотренiя бывает опубликовано ясно выраженое о нем непогрешимое ученiе.

Но мы должны констатировать, что для осужденiя еретической книги западного протестанта Фаррара не нужен никакой Собор, каждый истинно православный христiанин, по заповеди Апостола обязян предать ее анафемк (Галат. 1,8-9). А что касается книги истинно православного автора схим. Иларiона, то она как основанная на Свящ. Писанiи и ученiи Святых Отец не может быть запрещена и оплевана синодальной властью, и для ее оправданiя также не нужен никакой Собор, а нужны чистая не запятнанная христiанская совесть и страх Божiй. Тем более, не имел права заплевать ее на Афоне Хрисанф, которого пророчески наименовал «жидовствующим иноком» св. Iоанн Кронштадтскиiй.[1]

О рецензiи инока Хрисанфа на книгу «На Горах Кавказа» помещенной

архiеп. Антонiем (Храповицким) в  Журнале «Русскiй Инок»,

«Первой ядоносной стрелой, которой рассчитывали сiи афонцы поразить книгу о. Иларiона, была рецензiя инока Хрисанфа на эту книгу, помещенная в №№ 4, 5 и 6 журнала «Русскiй Инок», а за ней и другiе, в которых отрицалась, главным образом, эта истина, что Имя Божiе есть Богъ. Приведенные в крайнее недоуменiе рецензiей, святогорцы немедленно взялись за чтенiе святоотеческих творенiй и писанiй современных богословов, чтобы в них найти полное освещенiе сего вопроса; и, с Божiей помощью, убедились, что и св. Отцы, и современные великiе сосуды благодати Божiей единогласно свидетельствуют ту истину об Имени Божiемъъ, которую в наши дни повторил вслед за ними о. Иларiон[2].

В «Русском Иноке»[3], «инок Хрисанф говорит: Преимущественнее давать воззваiе «Сыне Божiй», ибо оное обозначает Божественную Ипостась Спасителя и  значится за Ним прежде век, всего сотворенного Богомъ, а имя «Iисусъ» наречено Сыну Божiю напоследок, при воплощенiи Его на земле[4].

Но свт. Димитрiй Ростовскiй говорит: «Сiе имя спасительное «Iисусъ» прежде всех век в Тройческомъ Совете бе предуготовано, написано и даже доселе хранимо в наше избавленiе»[5].

И св. Кирилл Iерусалимскiй говорит: «Очевидно, что имя «Iисусъ» предвечно принял на Себя Сынъ Божiй, столь же предвечно, сколь предвечен был совет о спасенiи человека» (с. 119)[6].

Инок Хрисанф говорит, что «мученики страдали не за имя Iисусово, но за веру христiанскую»[7]. Да какая же будет вера христiанская, если не верить в имя Iисуса Христа? – сiе то не только есть вера, но и заповедь, как говорит св. Iоанн Богослов: «Сiя заповедь Его, да веруем во Имя Сына Его Iисуса Христа (1 Iоан. 3, 23), и Самъ Господь сказал: «Сiя вся творят вам за имя Мое» (Iоан. 15, 21). Из сих слов Господних разумеется: кто страдает за Имя Iисусово, тот страдает за Самого Господа Iисуса.

Инок Хрисанф говорит: «Автор книги о. Иларiон номинальное невещественное имя «Iисусъ» олицетворяет в самое высочайшее существо Бога, таковая мысль есть пантеистическая»[8]. Но скажи нам прежде, где есть писано у Свв. Отецъ, что имя Iисусъ номинальное, и что значит сiе слово? – Слово «номинальный» значит: «Имеющiй какое–либо званiе, но недействующiй сообразно своего званiя»[9]. Значит, по выраженiю рецензiи, Сын Божiй имеет званiе «Спаситель мiра», но не действовал сообразно Своего званiя. Сiе выраженiе рецензiи страшно богохульное, ибо никто из еретиков не наносил таковой хулы на Имя Господа нашего Iисуса Христа».