Глава 17.

14.XI.1993 г. Второе мое письмо на ответ арх. Исидора.

Ваше Высокопресвященство, благословите!

Получил Ваш долгожданный ответ… По долгому молчанию Вашему на мое душещемящее письмо догадывался, что посланными Вам моими письмами не угодил Вашему Высокопреосвященству. Предчувствие сбылось. В Вашем ответе выражено не только неудовольствие, но даже крайняя обида, выразившаяся в том, что за мою обеспокоенность о безчестии Имени-Слова-Божия (Ин. 1,1; Откр. 19,13) в епархиальных туалетах Вы изволили воздать моему недостоинству массой обвинений, построенных либо на лжедоносах, либо на безпочвенных домыслах.

В Деяниях повествуется, когда святые Апостолы Петр и Иоанн, сотворили чудо исцеления больного, то старейшины и книжники спросили: какой силою, или каким именем вы это сделали? Тогда Петр, исполнившись Духа Святаго, сказал им: да будет известно всем вам и всему народу Израильскому, что ИМЕНЕМ IИСУСА ХРИСТА НАЗОРЕЯ, Которого вы распяли… Им поставлен он пред вами здрав (Деян. 4,10-12). И призвав их приказали им отнюдь не говорить и не учить о Имени Iисуса. Но Петр и Иоанн сказали им: судите, справедливо ли пред Богом слушать вас более, чем Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали».

Мог ли я, святый Владыко, своими очами видевший безчестие в туалетах прихода ст. Новопокровской креста Господня и имен Святых в поминальных записках, вынесенных из св. Алтаря – молчать?

И как я мог молчать, своими глазами видевший троекратно, что в епархиальных туалетах безчестится Имя и Слово Господне, Имя Пресвятой Богородицы, св. Архангела Михаила, св. Пророка Илии, св. Иоанна Крестителя, святых Первоверховных Апостолов Петра и Павла, Имена Святых мучеников, Святителей и Преподобных?

Нет! Судите меня, как хотите, Ваше Высокопреосвященство, но молчать об этом нельзя; как бы Вы меня не обвиняли, но свв. Апостолы оправдывают меня в этом. Молчать об этом значит самому быть повинным в страшном грехе вандализма против Священного Писания. «Молчание в вопросах веры, когда истина хулится или порицается, по учению. св. Максима Исподника, равносильно отречению и поставлению истины на одну степень с заблуждением». Если мы, пастыри, как псы немые, будем об этом молчать, то камни возопиют (Ис. 56,10; Лк. 19,40).

Да и как можно молчать слыша звучащее, как в громогласную трубу прещение Господа Саваофа: «Итак, для вас священники эта заповедь Моя: если вы не послушаетесь, и если не примете к сердцу, чтобы воздавать славу Имени Моему, то Я пошлю на вас проклятие, и прокляну ваши благословения, и уже проклинаю, потому что вы не хотите приложить к тому сердца… (Малах. 2,1-2). А яже вам глаголю, всем глаголю: бдите (Мар. 13,37).

Умышленно не хочу касаться всех Ваших обвинений. Бог рассудит между мною и Вами, Который видит, что я против Вас ничего не замышляю, ни в чем Вас не осуждал, не обманывал, любил и люблю Вас, Владыко, а сам остался очерненным, если не сказать оплеванным. Спаси Вас, Господи, за такую Вашу любовь к моему недостоинству!

Денег в 1991 г. я обменивал 9950 рублей, которые не взял, а зачислил на р/c для строительства храма. Большая ли это сумма? – для нищего, м.б. да. А для священника – судите сами. А теперь сравните эту сумму со средствами многих священников и в т. ч. благочинных, которые заимели двух-этажные дома-дворцы, а некоторые, даже по два дома. Мне же, за 18 лет, не удалось приобрести даже плохинького домика. Всего же на строительство храма в Выселках я вложил своих свыше 45 тысяч рублей. Но не примите эти данные за мое хвастовство. Сказал об этом вынужденный Вашим наговором.

Первыми оклеветали меня перед Владыкой Владимиром и рассорили нас с ним пастыри Георгий Федоренко и Петр Дашевский (- Ваш опонет), боясь, что не Георгий а я стану Новороссийским благочинным они сговорились и открыли против меня пальбу клеветой в Епархию. Я безсильно старался защищаться перед Владыкой. Они в своем безчестном деле использовали бывшую мою прихожанку Анну Проценко, западничку, землячку П.Дашевского, которую я отдалил от себя как только обнаружил её тайную чародейскую и колдовскую деятельность, а она в отместку мне за это сочиняла и преподносила благочинному и Владыке небылицы и клеветы на мое недостоинство. Они запутали Владыку во лжи, он поверил им, которые сами же мне говорили, что у Владыки обо мне мнение лучшее, чем о них. И вот, по зависти они всячески очернили меня перед Владыкой. И это в тот период когда за два года я поднял приход в ст. Темижбекской, произвел реставрацию рушившегося храма, произвел строительство, благоустройство прихода. Мои силы были ничтожны против этих двух гигантов… Они так ослепили Владыку, что он, не разобравшись, возненавидел меня, желал от меня избавиться. Мой карман, разумеется, был слишком тощий в сравнении с теми двумя гигантами. Владыка усердно принимал их пособницу Анну Проценко с новыми и новыми клеветами, принимал её черную бумагу, подшивал в дело. Весь приход скорбел об этой неправде, члены церк .совета плакали, недоумевали, целыми делегациями по 5-6 человек ездили разубеждать Владыку, чтобы он не верил никаким наговорам на меня, они защищали меня всеми силами. Но Владыка не принимал их, не хотел слушать их, и защитительные письма их не подшивал в мое дело а отдавал им обратно не читая, а в дело подшивал одни только клеветы благочинного П.Даашевского, свящ. Георгия Федоренко и Анны Проценко.

Если я был безсильным в борьбе с таким огромным злом в епархии, то сильным в мою защиту был Сам Всесильный Господь. По Его св. воле, Владыка был оклеветан, как с амвона объявил прихожанам, в том же самом в чем оклеветывал меня, и весь Екатеринодар узнал об этом. Но и это не вразумило его, а мне его до сих пор жалко, и всегда я поминаю его. В день его вылета к нему приходили попрощаться. Прибыл проститься и я, не взирая что был им оклеветан. Но он в страшном гневе обвинял меня в его переводе из Екатеринодарской епархии, продолжал чернить меня, отрекся от меня и чуть ли не выгонял с кабинета. И в таком страшном зле уехал в монастырь… Зато к Георгию Федоренко сам выходил с кабинета в вестибюль, обменивались с ним телефонами, им не хотелось расставаться… ведь Владыка думал быть в этой епархии до смерти, о чем объявлял всем с амвона.

Таким образом, самому «гонителю» моему пришлось покинуть эту Епархию, а не мне. Но я ни на волосок не виновен в его переводе. Не мне, конечно, приводить бальзамные тексты лицам высшим меня, но как тут удержаться от соблазна: «Дары делают слепыми зрячих и превращают дело правых» (Исх. 23,8; Втор. 16,19). Этому искушению подвергся и он. Но, как любил говаривать бвтюшка Амвросий Оптинский: «Сидор да Карп в Коломне проживают, а грех да беда, с кем не бывают. Если б на хмель не зима, да не мороз, то он и дуб бы перерос».

Очень сокрушаюсь я о том, что мне так «везет» наталкиваться на обнаружение скверного обычая-использование бумажек с Словом-Именем-Божиим в туалетах. Потому что молчать об этом нельзя, а скажешь правду – в «бунтари» попадешь, навлечешь на себя подозрение, недружелюбие, а то и ненависть с возмездием. Но меня подкрепляет Слово Божие: «Господь просвещение мое и Спаситель мой, кого убоюся! Господь Защититель живота моего, кого устрашуся!»

Если бы в такое искушение, - использование бумаги с Словом Божиим в туалете, - случилось впасть лично мне, и меня кто-либо обличил в этом грехе, я не гневался бы, и не старался бы «воздавать» злом своему обличителю, но счел бы его за своего благодетеля духовного, и искренне покаялся бы и благодарил его. За такое обижаться, значит показать отсутствие в себе любви и присутствие «непщевания вины о гресех». Разве не грех относить святое Евангелие в туалет?..

Ну как бы Вы, св. Владыко, отнеслись к тем, кто Ваше писание с Вашим ИМЕНЕМ относил в туалет?.. С любовью и благосклонностью? Сомневаюсь. Доказательством этому – Ваш ответ. Но мы, ведь, люди. «Не нам, Господи, не нам, но Имени Твоему даждь славу»! А как Вы думате Господь вменяет Себе систематическое ношение Слова и Имени Божия в туалет? - в честь и прославление Его Пресвятаго Имени? И как относится Бог к тем, кто совершает подобное беззаконие, и к тем, кто гневается на своих законных обличителей этого кощунства? – с любовью и благосклонностью?..

Дело в том, что есть грех против веры, а есть обычные грехи. За последние никто не имеет права осуждать, или укорять своего брата. А за грех против веры, если кто молчит, тот предает свою душу и обнаруживает свое неверие.

А Вы, св. Владыко, как ни странно, сами свидетельствуете, что Ваше отношение к подобным «пасквилям», т. е. к моим обличениям греха против веры – отрицательное, недостойное. И этим объяснятся долгое Ваше молчание на мое обеспокоенное письмо.

Но как тогда понимать другие Ваши слова: «…Казалось вопрос исчерпан, все поняли и раскаялись»? Но мне-то об этом ничего не было известно, Ведь Вы «умышленно молчали». О последствиях мне ничего небыло неизвестно. Умышленно я повторяю это. Но тем не менее от Вас следует обвинение: «Но только о.Константин не успокоился и затаился, ожидая удобных моментов для нападения вновь и вновь, раздувая из искры – пожар».

Для меня совершенно непонятны Ваши слова обвинения: «не успокоился», «затаился», «ожидая удобных моментов», «для нападения», «вновь и вновь», «раздувая из искры – пожар». Что они означают?

Да, я не успокоился Вашим молчанием. И Вашим ответом также не успокоился. Пусть набор Ваших слов обвинения рассудит Господь.

Приятно, или неприятно было Вам читать мое майское письмо, но надо было согласоваться с тем, что раз Господь попустил случиться такому греху в епархии, значит не все там благополучно. И до сих пор не благополучно, поскольку за обнаружение этого греха меня не поблагодарили, а возненавидели.

Вы, св. Владыко говорите, что этот случай в тот же (?) день, (в какой именно день?) прежде меня был обнаружен Богомоловой М.З.

Но почему же тогда картотека продолжала оставаться в туалете вплоть до моего обнаружения??? Это наводит на размышление…

Вы говорите: все поняли и раскаялись.

- Раскаялись, и продолжали грешить тем же? Как же у раскаявшихся продолжало безчеститься слово Божие? А если раскаялись после моего обличения, то какое основание для обиды на меня? А ведь раскаявшиеся в грехе, касающемся св. Веры Православной должны были не обижаться, а попросить прощение у Господа Бога и у тех, кого они соблазнили своим грехом. Таков закон православной логики. И не иначе. Но вместо покаяния последовало награмождение целой каскады обвинения на обличившего.

Не знаю, что Вы называете моими обвинениями и нападениями на Вас. Мною напоминалось о случаях, о которых молчать не должно.

Если бы на эти вопиющие случаи я получил от Вас ответ не через 4 месяца, а своевременно, и ответ с точки зрения Православия безукоризненный, тогда и был бы «вопрос исчерпан», и «искра не возгоралась бы в пожар»… Но Вы молчали, по Вашей же терминологии «затаились», «ожидая удобных моментов (т.е. следующих, более обеспокоенных Вашим молчанием писем) для «все новых и новых обвинений»…

По строительству храмов. Давным давно просил я Вас, св. Владыко, не обвинять меня за строительство храма. Но Вы, кем то постоянно вводимые в заблуждение, не перестаете вину за приостановку строительства храма взваливать на мою голову. Если бы это прекратилось, - а оснований для обвинения меня в приостановке строительства у Вас нет никаких, - то не понадобилось бы мне ни «нападать на Вас», ни «самозащищаться». Кстати, мою самозащиту от безконечных Ваших обвинений в остановке строительства храма Вы называете «нападением». А это не придает, а убивает последнюю энергию, даже отнимает последнее здоровье, которое так необходимо для воспитания моих детей. А сколько его осталось у меня, если в 1993 г. не один раз я уже был близок к кончине, узнал кислородную падушку, стал по сердцу инвалидом второй группы. А Вы по любви, или по неприязни ко мне, - трудно понять, - вместо благодарности за понесенные мною труды по строительству храма Рождества Пресвятой Богородицы, - не говорю уж о реставриции мною за 2 года разрушавшегося Темижбекского храма св. Архангела Михаила, - постоянно судите меня и призываете сознаться и покаяться в каких то ошибках и оплошностях. Но хотя бы один раз Вы назвали, в чем же заключались эти ошибки и оплошности мои по строительству храма.

Перед осенью 1989 г. в Вашем визите в наш приход, когда я занимался заготовкой стройматериалов и был еще не готов начинать строительство, которое мы намечали на весну 1990 г., Вы поторопили меня, сказали: надо уже начинать стройку. Но трудно было тогда найти хороших строителей. Мы послушали Вас и решили начать стройку перед зимой. Наняли ХРСУ. Результат известен. Так-вот в этом м.б. и заключается наша ошибка, что не будучи готовыми, не имея проверенных мастеров, а Вами подгоняемые начали строительство в зиму, а чем это закончилось Вам известно - браком сделанным ХРСУ. А в 1990 г. до половины сезона пришлось снова разбирать сделанное. Вот теперь следовало бы и подумать Вам: можно ли было торопить нас. осенью в зиму начинать строительство храма? Ведь другое дело продолжать строительство, а иное начинать с нуля перед зимой. Тем более, когда мы были еще не готовы. А, ведь, начинать строительство нового храма это не шуточка, а дело весьма сериозное

В подзаголовке: «А строительство храма в Выселках и по епархии» Вы, св. Владыко, пишете: «Вы прекрасно сознаете всю серьезность положения с неудавшимся строительством храма в Выселках. Сознаете, но не сознаетесь во всех ваших ошибках и ополшностях». Эти Ваши слова похожи просто на издевательство над нами. Вы сами виноваты в неудавшемся строительстве нашего храма Вашей торопливостью нас, а не мы… Выходит, такое Ваше заключение Вы делаете из моей же статьи в местной газете: «Господи помоги!» посланной Вам. Но содержание этой статьи было написано не для Вас, а для местного начальства и жителей района с целью возбудить в них энергию к соучастию возобновления строительства храма. Мы обратились к бригадиру, бросившему строительство нашего храма, с просьбой продолжать строительство хотя бы поэтапно, т. е. частями, по мере наших средств. Он, в принципе, был согласен, но поставил передо мною условие, чтобы я написал в местной газете реабилитирующую прошлый его поступок, т. к. ему было неудобно от жителей района за сделанный им брак при начале строительства храма. Я обрадовался и с удовольствием сделал это, т. к. и по состоянию здоровья мне нужно было быть со всеми в мире, и м. б. действительно он возьмется продолжить строительство частями. После этой газетной статьи он сказал, что сам имеет желание достраивать наш храм и в принципе согласен, но только тогда, когда закончит в Краснодаре строительство большого дома, т. е. с 1-го июня 1994 г.. И он же сказал, что наша работа по ценам краснодарских мастеров стоит не менее 100 миллионов. Мы и носы повесили. Но не подаем вида. А сами думаем, если власти не помогут – нет надежды в скором времени достроить храм. Снова я обратился к главе администрации райна. Он у нас новый и обещает помочь финансированием строительства храма. Я бьюсь как рыба об лед, весь отдан изысканию средств. Может быть после роспуска малых советов настанут лучшие времена и скорее пойдет строительство. Так что, св. Владыко, не надо никого обвинять в приостановке строительства храма. Никто из нас не виновать. Виновата, кроме Вас, как я выше сказал, и реформистская политика в нашей стране, скачок денежной инфляции, бешеный рост цен. Это ведомо Самому Господу Богу, без Которого и волос с головы не падет.

Далее в том же подзаголовке Вы пишете: «Я ждал терпеливо и верил Вам…» А разве Вы можете упрекнуть или обличить меня в какой либо лжи и обмане Вас? Не понимаю этих слов Вашей обиды… Напомните мне конкретно случай в чем я солгал Вам.

Так же не понятны мне Ваши слова: «…напрасные попытки и усилия с моей стороны в деле созидания святого храма, о которых якобы, неоднократно предупреждали Вас и благочинный и многие священнослужители. А мне от благочинных и некоторых священников известны совершенно противоположные Вашим мнения о строительстве Выселковского храма и о понесенных мною трудах.

И далее, Вы Владыко, говорите, что и здесь «я выступаю в роли обвинителя, вскрывая, как мне видится, ВСЕ ПОРОКИ СОБРАТЬЕВ».

Простите, у мня нет обычая «вскрывать» все пороки собратьев». Я этого делать не могу, п. ч. я хуже всех священников на свете. Прошу Вас правильно меня понимать: что к чему сказано, и о чем сказано… А не просто сплеча осуждать… Бывают такие вещи, о которых пред Вами умалчивать нельзя.

Нельзя умалчивать о Натальином поступке. Когда соблазненная неким проходимцем на незаконное с ним сожительство она, наставленная им, почти через год потребовала возвратить ей вещи пожертвованные ею на строительство храма, сразу я решил возвратить ей. Но когда об этом я доложил приходскому совету – два члена приходского совета признали её поступок неправомерным и незаконным ее требование вернуть то, что год назад она отдала Богу. И это суждение вполне логично и православно с которым согласился и я. И приходской совет в целом решил не возвращать ей то в целях её душевной пользы.

Но Вы, св. Владыко, и в этом обвинили меня. Да еще утверждаете, что будто бы мне всюду видятся преступники, ВСЕХ Я НЕНАВИЖУ. И вместо утешения накладываю на людей бремена неудобоносимые…

Почти каждая строчка Вашего ответа наполнена обвинениями в мой адрес. Вот когда уместно Вашими словами воскликнуть: «Как просто быть в роли только обвинителей!» На каких же это людей я возлагал бремена недобоносимые? Да, св. Владыко, я постоянно оглядываюсь на себя, «яко беззакония моя аз знаю, и грех мой предо мною вижу». А если бы я перед Вами лукавил и обманывал Вас, не открывал бы Вам свои беззакония на исповеди. Вы просто меня не узнали и с кем то смешали. Теперь я понял, что в Ваших глазах я мерзский и подлый, отребье рода чеовеческого и только. Потому что только на такого священника можно навалить такое множество обвинений и осудить с головы до ног. Спаси, Господи, Вас, не ожидал от Вас такого. Впрочем, в этой епархии на что только не способна собратья-сослуживцы; самое хорошее мнение у Владыки они способны подменить на самое плохое. У меня, св. Владыко, такое недоумение: ну если в Ваших глазах я такой мерзский недостойный пастырь, бездеятельный, безхозяйственный, ленивый, нерадивый, судья всего духовенства епархии, то почему же Вы не обличали, не исправляли, не указывали на эти мои недостатки Вами упоминаемые в Вашем ответе, т. е. до тех пор, пока я не вскрыл ужаснейший грех в епархии кощунства и безчестия всей Святыни Божией в туалетах?

Выходит, Вы хотите клином выбить клин? Но не тут применима подобная логика! Раньше Вы были ко мне ласковы, приветливы, особенно до Пилипенко. Но он начал вводить Вас в искушение, и у Вас стало меняться отношение ко мне. Но и это еще ничего бы. Да вот докучливое письмо о епархиальных туалетах – все испортило. Конец любви, конец приветливости. И дорогой мой Владыка, которого я и сейчас люблю становится моим грозным судьей… Чтож, судите, если хотите! Ваша воля. Можете верить клеветникам в санах! Но мне не хотелось бы этого. Потому что я Вас люблю, а вера клеветам навлекает искушение даже на самых высоких лиц. А мне Вас жалко будет, как жалко было и Владыку Владимира, который принимал клеветы без разбора, а потом и сам был оклеветан. Ведь Слово Божие относится равно ко всем: какою мерою мерите, такою и вам возмерится. Воочию я убедился, что Господь защитил меня убогого и недостойного, а клеветников и гонителей моих посрамил.

Еще забыл: после обмена денег в январе 1991 г. ходили слухи, что с 1.03.91 г. будет повторный обмен денег с ограничением: у кого на сберкнижке более трех тысяч, будут оставлять зачисленными до 10 тысяч, а остальные отойдут в государство. У меня было на сберкнижке 32 тысячи. Чтобы они не пропали я их зачислил на церковный счет как жертву на строительство храма. Таким образом, на Выселковский храм я пожертвовал всего около 45 тысяч. И хотя реформы денежной больше небыло, я нисколько не пожалел происшедшему…

Если Вам известно что на тот момент я «располагал огромной суммой личных средств которые обменивал на новые купюры», то почему же Вы не назвали конкретно размер суммы? А это ни по чему иному как только потому что Вы пользуетесь лживыми доносами клеветников. А какая может быть истина в устах клеветников!

Вы, Владыко, предостерегаете меня. От чего же? – от будущих обличений безчестия Имени Божия в туалетах? Боже мой! да разве от подобных обличений для меня мёд, или удовольствие?.. Но если и впроедь мною будет обнаружено поругание Имени-Слова-Божия в туалетах – не даю гарантию что буду молчать, хотя бы Вашему Высокопреосвященству пришлось бы на мои слабые плечи возлагать какие угодно «бремена неудобоносимые».

В 1913 г. член Святейшего Синода и Гос. Думы епископ Никон привез на Афон Послание Святейшего Синода «всечестным монахам во иночестве подвизающимся» посвященное учению об Имени Божием умаляющее значение Имени Божия и отвергающее Божественность сладчайшего Имени Iисусъ Христова, напечатанное в № 20 Церковных Ведомостей от 18 мая 1913 г. на стр. 277-286. В основу этого Послания легли три доклада, двух членов Синода архиепископов: Антоня (Храповицкого), Никона (Рождественского) и проф. С.В.Троицкого. Учение Синода в его Послании не соответствует учению Святых Отцов Православной Церкви и поэтому, когда монахи в большинстве своем выслушали учение Синода, то признали его еретическим и отказалисть подписаться под ним по требованию Никона.

Архиепископ Никон назвал их «кучкой гордецов из трех тысяч монахов» и, стуча о пол храма архипастырским жезлом кричал: «Слушайтесь меня все! Так Англия и Франция верует как Синод учит, а вы гордецы упорствуете, но и вы должны веровать как учит Синод!

Но монахи проявили исповедническую стойкость и не подписались под Посланием Синода. Тогда, по указанию Никона, безоружные монахи были избиты вооруженными солдатами русской армии, замочены были холодной ключевой водой из пожарных шланков и вывезены со Святой Горы Афонской в Россию, где претерпевали жестокие репрессии со стороны управляющих епархий, пока в это дело не вмешался Царь Николай II, пероед которым Синод оклеветал монахов исповедников отказавшихся подписать хульную грамоту Синода, как революционеров, будто бы готовящихся свергнуть в России Самодержавного Царя. На аудиенции данной афонским старцам 13 февраля 1914 г. Царь выслушал афонских старцев изгнанников и узнал от них об истинной причине избиения и изгнания из Афона имяславцев, и стал на их сторону, п. ч. они не революционеры а верноподданные Царю и защитники православного почитания Имени Божия. Об этих афонских событиях имеется много литературы.

Уж не изгнанием ли Вы, Владыко, предостерегаете меня? Но поймите, где похулено Имя Сына Божия Iисус, там Оно уже не приносит пользы призывающим Его, как учит св. Иоанн Златоуст, и Оно уже не милует, а карает, как призывающих Его всуе.

Не явилось ли похуление Синодом Имени Господня причиной всех бед, посланных на Россию, пролития моря крови человеческой? По заключению лучших наблюдателей того времени знаменитых профессоров богословия, философов, писателей, таких как например заслуженный ординарный профессор М.Д. Муретов, Философ Влад. Эрн, В.Соловьев, Г.Рачинский, А.Лосев, Лиманский, Новоселев, П.Флоренский и др. - причиной всех бед явилось похуление Синодом Святейшего Имени Божия и сладчайшего Имени Iсусова.

В моей жизни получилось так, что с детства я призван был стать в ряды исповедников Имени Божия; от юности был послушников старо-Афонского старца исповедника Имени Божия личного свидетеля афонского погрома и побоища, изгнанника со св. Горы в 1913 г. за несогласие с имяборческим учением Российского Синода.

И вот, от юности защищавший честь, славу и Божественное достоинство Имени Божия я, вдруг, наскакиваю в данной епархии на такое равнодушие и вандализм в отношении к Слову-Имени-Божию сотрудников епархии. Наверное не всуе 30 лет учился я защищать Имя Господне от похуления. Поэтому не смог я остаться равнодушным к этому греху. Ведь смотрите, более 200 карточек с Божественными Именами осквернены в туалетах епархии! И оскверняли их не одни миряне, но и лица в священном сане. И никому, даже духовенству не дошло до сознания что это есть страшный непростительный грех предать такому безчестию Святейшее Имя Господне, Имя Богоматери, имена всех Небожителей. Значит почти все поражены слепотой и неведением… А может быть это признак их неверия? Ведь индифферентность в вопросах веры граничит с неверием. И вот, самый недостойнейший из всех в епархии какой-то протоиерей Константин Борщ по воле Божией посылается в эту епархию для того чтобы изобличить, указать на этот тяжкий грех, чтобы все повинные в нем в данной епархии очистились от этого греха.

Св. Ап. Эрма учит: «Имя Сына Божия велико, неизреченно и неизмеримо. Оно держит весь мiр». И вот Это Державное Имя Пресвятой Троицы, Имя Пресвятой Богородицы, имя первого на небе защитника чести и славы Имени Божия св. Архангела Михаила, имена Пророков, Апостолов, Мучеников, Преподобных, всех Святых предаются поруганию, только уже не в 1913 году, а 80 лет спустя в Екатеринодарской епархии. Не за этот ли грех имяборчества 1913 года постигли Россию великие испытания: в 1914 г. война, в 1917 г. революция, снова война, репрессии и все прочие беды им же несть числа до самого настоящего времени? Эти беды не остановятся но будут посещать страну нашу и мiр, пока Высшая Церковная власть официально, печатно не прославит Имя Господне в 1913 г. похуленное «Святейшим» Синодом через церковный орган – Церковные Ведомости, и другие печатные органы.

Вот, св. Владыко, куда надо оглянуться нашей епархии - на содеянный ею страшный грех кощунства чтобы и нашу Кубань не постигли тяжкие испытания! А Вы призываете меня оглянуться на себя. Нам всем нужно оглянутся каждому на себя. По учению Святых Григория Нисского и Ипполита Римского, похуление Имени Божия есть предначатие пришествия антихристова. Небесный «Держай» Имя Божие, Сладчайшее Имя Господа нашего Iисуса Христа – взято от земли, ибо похуленное Оно уже не милует, а карает. Тогда уже ничего не спасет, ни сан, ни партесное пение артистов в храме, ни бдения, ни пост, ни молитва и прочее. И ничто не остановит попущенное Богомъ «отступления». Ибо без правой веры по учению преп. Иоанна Лествичника все добрые дела все равно что лить воду в дырявый сосуд, они не спасают, а погубляют.

Если сын похулит имя своего отца, отец не простит ему до тех пор, пока он не раскается. Так и Господь никому не простит грех безчестия и похуления Имени Его без искреннего сердечного раскаяния. Если же сын не покается, то не будет иметь к себе благоволения отчего. Так и все похулившие Имя Господне, Имя Богоматери св. Архангела Михаила, св. Пророка, свв. Апостолов, всех Святых храмов Божиих без покаяния в этом тяжком грехе не будут иметь к себе Их благоволения, сколько бы они не льстились к ним своими устами. И чем высший сан хулителей Имени Божия, тем тягчайший вменяется им грех. Ибо они повинны как за себя, так и за свою паству, которая погибает вместе с ними ослепленная их лжеучением.

Мой старец вел старчество, окормлял своих духовных чад. А я был его послушником и сотрудников в деле защиты Имени Божия от похуления. С ним жить мне было легко. Он болел. Я ухаживал за больным. По его молитвам Богъ хранил меня от мiрового соблазна… После его кончины я остался без духовного отца и подвергся мiрскому искушению. Чтобы с помощью Божией победить его я открывался на исповедях. Искреннее мое желание освободиться от пут вражьих теперь предается осмеянию: «оглянитесь сами на себя»…

Моя откровенная исповедь перед Вами была доказательством неподдельной преданности Вам. По примеру других я мог и не открываться в этом. Мог открываться другому, где-то вдалеке от Вас, как это делают некоторые. Встречал на своем пути даже таких, которые перед рукоположением вообще утаивали те грехи, которые служили им препятствием к рукоположению. Один рукоположенец скрыл свой разгульный образ жизни; в разговоре со мной назвал Библию «заразей», говорил: «да дорого она стоит, зараза»… сквернословил; перед Боголужением накуривался, и во время службы выходил в туалет покурить, и он, как достойнейший, был рукоположен прежде меня, п. ч. перед старшими он умел либиздить языком, а я в этом исскуства не имел, как и сами Вы знаете. Опять Вы скажете, что всех я ненавижу, всех вижу преступниками. Но этот суд Ваш ложный. Я не боюсь вскрывать пороки духовенства вредящие Святой Церкви и Руси святой. И свои не скрываю. Вам это тоже известно. А поэтому продолжу: один мой благочинный изменял своей жене, пьянствовал в нескромных компаниях по ночам, а утром с пеной у рта после попоек и (…) являлся в храм для совершения Божественной Литургии; в семье дебоширил, курил, развелся с женой; по пути со мной причащать больного на дому с св. Дарами на груди нецензурно выражался, был мастер на пахабные анекдоты, рекой лились они из его уст даже в поезде в архиерейском вагоне, но он был говорун, умел говорить проповеди, подкупал своим языком, и всё ему сходило, даже и секретарем епархии стал. После развода женился на другой, нажил других детей и был в почете у патриарха Алексея Редигера. Другой благочинный, уже в данной епархии в разговоре со мной не цурался сквернословить, чтобы пробить себе карьеру он спокойно поливал перед Владыкой грязью клеветы на своего брата-сослуживца. И это он делал совместно с другим священником пробивавшему себе карьеру на благочиние. А один благочинный уже при Вашем управлении давал мне братский совет найти в другом городе себе любовницу и развлекаться с нею и, говорил, это хорошее дело, тут ничего плохого нет. Один был благочинный, который жил неофициально во втором браке (т.е. блудно), или даже в третьем. Такие же есть и простые священники, даже и архиереи… Один священник-академист этой епархии сказал, что сказания в житиях святых о пытках мучеников это фантазия Святителя Димитрия Ростовского; он советовал при болезнях детей обращаться к бабкам-заговорщикам. А один протоиерей, имя которого Вам известно, был алкаш, запивал на неделю-две и к нему Вы были благорасположены потому что он умел говорить хорошие проповеди… И еще один священник также не верил в сказания в житиях святых, отдал свои книги «Жития святых» в приход, пусть мол, читают их бвбушки… Пользовался Вашим благорасположениеи и один «заслуженный» протодиакон, который жил во втором незаконном браке. Подобных примеров в «РПЦ МП» таких священников и даже архиереев можно привести массу, которые уже находясь в сане священников и архиереев, нажили себе сынов, занимались блудством и содомским развратом. Опять, скажете, я впал в искушение и вижу грехи своих собратьев… а своих не вижу. Но я тоже не святой а великий грешник.

О подобных, к примеру, явлениях с некоторым священником в Выселковском приходе, еще до меня, я и написал Вам, для того чтобы не просто осудить, а показать причину упадка прихода и веры в станице. В ст. Темижбекской был священник, который перед совершением Литургии дома выпивал бутылку водки, а затем шел служить… Говоря об этом я умышленно не называю их имена. Следовательно, я их личность не осуждаю, а осуждаю их поступки. А о себе не скрываю ни грехи, ни имени своего. Поэтому, есть ли основание для того чтобы укорять меня, будто бы я всех ненавижу, всех считаю преступниками, а на себя не оглядываюсь?

А любят ли те священника которые без всякого основания но по одному только подозрению или по ложным доносам оклеветывают своего брата-сослуживца?

Каждая строчка Вашего письма содержит несправедливые укоры и даже наветы. Поэтому мой ответ получился пространный.

Предавать Вас, св. Владыко, я не думал и не думаю. А о Священном Синоде и Патриархе упомянул будучи обезпокоен Вашим молчанием о совершенном в епархии тяжком грехе. Свв. Отцы говорят: «удали причину, и не будет последствия…» От Вас, Владыко, зависело удалить причину, не давая искре возгореться в пожар. Но от Вас следовало долгое молчание, а затем обида и масса нареканий. Прошу Вас пересмотреть свое отношение к происшедшему между нами и внимательно вникнуть в суть здесь написанного. А запугивать меня не надо. Меня запугивали уполномоченные, но я их не боялся; А за Имя Господне когда гонят, Господь повелел радоваться. Ожидаю от Вас скорого ответа. Простите за все, но только не за защиту Имени Господня. Недостойный протоиерей Константин Борщ. 27.Х.1993 г. Отослано мною 14.XI.93 г.

Глава 18.

23.XI.93 г. Резолюция арх. Исидора на вышеприведенное письмо.

Протоиерею Константину Борщ.

Канцелярия сообщает Вам резолюцию Архиепископа Исидора, положенную на вашем письме:

«Читал. Не считаю нужным давать ответ.

В дело протоиерея К.Борща.

Архиепископ Исидор. 12.XI.1993 г.

Получена мною 23.XI.93 г.

Понятно, что, архиерею нечем было отвечать на справедливые обличения наветов его на протоиерея Константина.

Глава 19.

1997 г. Да какой Вам Краснодар, Вам надо

срочно обратиться к врачу…

Поехал я в Краснодар по делам прихода. По пути зашел в местную редакцию по поводу издаваемой мною приходской газеты. Бухгалтерша говорит: «Отец Константин, Вы что болеете? Почему Вы такой желтый? У Вас что, желтуха?» - Отвечаю: а я и не замечаю, не смотрю на себя, мне из-за стройки храма некогда и посмотреть на себя. Она: «Вам надо обратиться к врачу» - Вот приеду из Краснодара, и пойду к врачу». – Она: «Да какой там Вам Краснодар, Вам надо срочно обратиться к врачу». Тогда я отменил поездку в Краснодар, и пошел к врачу. У меня оказалась желтуха. Меня положили в больницу. Хирург сказал, что мне предстоит операция по удалению желчного пузыря. С местной больницы меня перевезли в краевую больницу.