Глава 28.

Богохульный доклад «свящ.» Сергия Овчинникова на епархиальном синедрионе 22.06.2000 г.

Уважаемый Владыко, всечестные отцы и братья!

Настоящее выступление призвано обратить внимание высокого собрания на одно весьма тревожное событие в жизни нашей епархии. Мы имеем в виду недавно изданную настоятелем храма Рождества Пресвятой Богородицы с. Выселки отцом Константином Борщом брошюру под н+азванием "Имя Божие и Имя Господа Иисуса Христа по разуму св. Церкви Христовой". Изданная без благословения правящего архиерея, эта брошюра впервые за последние восемьдесят лет столь откровенно и неприкрыто проповедует учение об Имени Божием, распространившееся в начале XX века на Св. Горе Афон и затем осужденное как в высшей степени сомнительное и духовно пагубное Константинопольским Патриархатом и Синодом Русской Православной Церкви.[1]

Искренне ли заблуждается прот. Константин Борщ и не видит лжи, которой изобилует его книга, или не хочет видеть, ~ это не может изменить существа им написанного. С момента публикации им своих взглядов это уже не его частное, а общецерковное дело. Впрочем, автор и не скрывает своих истинных намерений.[2]

Позиция беспристрастного исследователя этой страницы истории Русской Православной Церкви его явно не удовлетворяет.[3]

Начиная свою брошюру словами "Братья Христиане!", автор пытается убедить свою читающую паству в том,[4] что в споре между несколькими сотнями насельников Русских скитов на Афоне с одной стороны и всем православным монашеством греческих, болгарских, сербских и румынских монастырей Св. Горы, а также и всех православных монастырей в России[5] с другой стороны были правы эти несколько сотен[6] монахов. Автор пытается убедить своих читателей[7] в том, что в споре между несколькими десятками околоцерковных философов и либеральных публицистов, а также некоторых светских особ, обладающих большой властью, поддержавших эту группу афонских монахов, с одной стороны и Константинопольским патриархатом, Синодом Русской Православной Церкви, а также отдельными уважаемыми представителями русского духовенства во главе с кандидатом на патриаршую кафедру митр. Антонием (Храповицким),[8] патриархом Тихоном (Белавиным) и будущим патриархом Сергием (Страгородским)_л с другой стороны правы были эти несколько десятков религиозных философов и церковных публицистов! Чтобы утвердиться в ложном учении об Имени Божием, автор вынужден подвергнуть сомнению авторитет нашей исторической Церкви,[9] и он это делает не задумываясь над средствами достижения своей цели.[10]

На С. 57 своей брошюры о. Константин цитирует М. Соловьева, говорящего о "смердящей Церкви Российской", со словами которого автор полностью солидаризируется. Вместе с этим апологетом имябожничества о. Константин провозглашает: "Явилась омертвевшая видимая Церковь с иерархией, отравленная ядом Синодального послания 1913 года, и не приемлющие его живые члены ее (пока без иерархии)". (Оставим в стороне законный вопрос, как вообще прот. Константин Борщ, не приемлющий послания Синода и потому, видимо, "живой" член "живой Церкви без иерархии", считает возможным для себя принадлежать к Церкви "смердящей" и совершать в течение многих лет Божественную литургию, получив рукоположение от "омертвевшей" иерархии. Оставим этот ответ на совести батюшки, которому тяжело, должно быть, лицемерить, поминая за Богослужением тех, кто, по его мнению, суть еретики и духовные мертвецы).[11]

После уничтожающей характеристики нашей Церкви автор приступает к основной цели своего сочинения — доказать, что учение об Имени Божием есть древнее, неискаженное и прямо вытекающее из Св. Писания и Святоотеческого наследия.[12] Посмотрим, насколько притязания о. Константина основательны.

Итак, имябожники и разделяющий их взгляды о. Константин учат, что 'Имя Божие есть Сам Бог".[13] В книге схим. Илариона "На горах Кавказа" находим свойственное данному лжеучению понимание проблемы соотношения имени и именуемого вообще и Имени Божия и Им, сим Именем, Именуемого в частности.

„Иларион пишет: "Имя, выражая сущность предмета, не может быть отнятым от него, с отнятием имени предмет теряет свое значение. Это можно видеть тоже в простых вещах, например, стакан... Назовите его другим именем, он уже не будет стаканом. Видите ли, как имя лежит в самой сущности предмета и сливается воедино с ним; и отделить его невозможно без того, чтобы не изменилось понятие о предмете. Это же сравнение можно применить и к имени Iисус".

^То же мы читаем и в так называемом "Соборном рассуждении о Имени Iисуса Христа в пустыни "Новая Фиваида" на Афоне" (Собор, на котором не было ни одного епископа!):[14] "Когда говорится, что "имя Божие есть сам Бог", то под словами "сам бог" разумеется именно существо Божие. Сам Бог или Его Существо". Здесь есть некоторое противоречие: Иларион утверждает, что Имя Божие выражает существо, сущность Божию, а в "Соборном рассуждении" имя и сущность вовсе отождествляются.[15] Но мы не станем сейчас удаляться в подробности, большая часть имябожников сошлась во мнении, что имя Божие есть сам Бог в смысле, что оно есть энергия Божия. Именно так и следует понимать рассуждение Илариона о невозможности отделить имя предмета от его сущности. Можно было бы очень много говорить по этому поводу,[16] делая экскурсы в философию, филологию и тому прочие.[17] Но, наше счастье, мы уже имеем авторитетнейшее для всех православных христиан мнение отцов Церкви. Основоположения имябожнической ереси обнаруживаются в учении известного_у еретика IV века Евномия. И мы имеем возможность узнать, что о природе именования и об именах Божиих говорили св. отцы, обличившие евномианскую ересь.[18]

Св. Григорий Нисский в сочинении "Опровержение Евномия" излагает взгляды Евномия, характеризуя их как попытку "сделать догматом Церкви философию Платона: по этой теории все имена и слова выражают самые Божественные идеи о вещах, или, другими словами, самую сущность вещей. Как таковые имена существовали и прежде создания вещей, и прежде создания людей. Самое создание вещей произошло произнесением Богом этих выражающих сущность вещей имен. Бог изначала положил соответствующие вещам имена, и так как Бог Промыслитель насадил имена вещей в наших душах, то мы и можем иметь самое достоверное познание о вещах и даже в именах постигать самую их сущность".[19]

Св. Василий Великий приводит такие слова Евномия: 'То самое и есть сущность, что означается именем, так как название истинно соответствует сущности". Это буквально совпадает с учением имябожников.[20]

Прот. Константин обличает Св. Синод в том, что имя, дескать. для него пустой звук. Пусть же он узнает мнение Свв. Отцов:

"Все имена суть лишь символы вещей, суть знаки, клейма, налагаемые человеческим измышлением на вещи и сами по себе вовсе с вещами не связанные. Бытие - не одно и то же с наименованием. Иное дело предмет, по своей природе подлежащий названию, и иное - название, обозначающее предмет. И не прав Евномий, учивший, что "имя есть одно и то же с именуемым предметом". Никакое имя не имеет существенной самостоятельности, как разлагающееся вместе со звуком, но всякое имя есть некоторый признак и знак какой-либо сущности или мысли, сам по себе не существующий и не мыслимый. Имена не имеют существенности и составлены из звуков голоса и языка. Наше слово нельзя понимать так, как имеющее собственную сущность, но оно исчезает вместе со звуком языка. Нельзя также представить нашего слова делом, но оно имеет существование в одном голосе или письме". Таково учение об именах Св. Григория Нисского, провозглашенного Седьмым Вселенским Собором Отцом Отцов, и подобные же слова мы могли бы бесконечно приводить из сочинений Св. Василия Великого, Св. Григория Богослова, Св. Иоанна Златоуста, Св. Максима Исповедника, Св. Дионисия Ареопагита, Св. Иустина Мученика (продолжать ли даже перечисление имен Святых Отцов, однозначно подтверждающих изложенное Св. Григорием Нисским?). И так же Святые Отцы учат об Имени Божием: оно само по себе лишь знак. Тот же Св. Григорий Нисский говорит о Боге: "Он выше не только всякого имени, но и выше всякого заключенного в имени значения. Посему то Слово, когда научило вере изрекши имя (здесь Св. Григорий разумеет слова Господа: "крестяще их во имя Отца, и Сына, и Святаго Духа"), не присовокупило, какое это имя. Да и как бы нашлось имя тому, что выше всякого имени? Но нам предоставлена власть, сколько достанет сил у нашего благочестно подвигнутого разумения найти какое либо имя, указующее на превысшая естество и одинаково приложить оное ~ к Отцу, и Сыну, и Святому Духу". Таковых же слов мы в достатке могли бы привести и из сочинении других Отцов Церкви.[21]

Что же, прот. Константин Борщ не читал этих слов? Или, быть может, он надеется одни слова оспорить другими? Это действительно так. Но кем побивает отец протоиерей Святых Отцов? Никому уже не известным редактором "Колокола" В. Скворцовым? Или столь же забытым юристом В. Н. Муравьевым? Самые известные имена -- философ А. Лосев, чья основная заслуга перед Церковью помимо его воли заключается в выявлении связи имябожничества, последователем коего он был, с анафематствованными Церковью последователями языческого философа Платона; . философы и богословы - софиологи О. Павел Флоренский и о. Сергий Булгаков. Хотя он пытается .привлекать и авторитет некоторых Святых. Приведем один пример из его сочинения.

О. Константин, как и остальные имябожники, усердно пытается навязать народу церковному взгляд на Св. Иоанна Кронштадтского как на человека, согласного с их еретическим учением. Очень часто им приводились разнообразные цитаты из трудов Батюшки Иоанна, которые, на первый взгляд, можно было счесть если не прямо еретическими, то двусмысленными. Но чего только не возможно доказать, если уж очень хочется. Для этого необходимо немногое:_вывести фразу из контекста и дать ей собственную интерпретацию. А других фраз, противоречащих данной интерпретации, просто не заметить. Прот. Константин Борщ приводит бесспорное, на его взгляд, свидетельство имяславчества отца Иоанна Кронштадтского: "Имя Господа есть Сам Господь - Дух везде сый и вся исполняющий. Имя Богоматери есть Сама Богоматерь, имя Ангел ~ Ангел, имя святого - святый". Всякий прочитавший эту цитату в книжке смутится: ужели Св. Иоанн Кронштадтский учил, как и Евномий и имябожники?[22] Однако сомнение легко разрешается, если прочесть эту цитату целиком. Просто автор брошюры "забыл" привести весь текст, в том числе и тот, который предшествует цитируемому. "Имя Господа, Богоматери или ангела или святого да будет тебе вместо Самого Господа, Богоматери, ангела или святого; близость слова твоего_к твоему сердцу, да будет залогом и показанием близости к твоему сердцу Самого Господа Бога, Богоматери, ангела или святого", -- вот что пишет о. Иоанн Кронштадтский и вот как он сам понимает свои слова. Близость слова твоего, - говорит он (т.е. имени, произносимого в молитве), - да будет показанием близости именуемого. Имябожникам не раз уже объясняли, каковое почитание воздается Церковью Имени. Имя свято, ибо является символом,[23] указующим на Именуемого; то есть в том же роде, как Крест и икона. Мы предлагаем отцу Константину согласиться с отцом Иоанном Кронштадтским, так учившим об Имени Божием: "Крест Господа чудесно действует, имя Его производит чудеса, иконы Его являются чудотворными", - так пишет отец Иоанн. В другом месте он говорит: "По нашей телесности Господь привязывает, так сказать, Свое присутствие и Себя Самого к вещественности, к какому-нибудь видимому знаку, привязывает Свое присутствие к храму, к иконам, к кресту и крестному знамению, к имени Своему..." Пусть прот. Константин или согласится со Св. Иоанном Кронштадтским, или анафематствует его вместе со Св. Синодом, говорившим то же. Пусть он осознает, что это именно он и некоторые его единомышленники "смотрят и не видят".[24]

Прот. Константин Борщ пишет, что имябожники правы с канонической точки зрения, а Св. Синод неправ. Это утверждение или ложь, или недомыслие. Он утверждает, что ересь определяется на Вселенском или хотя бы Поместном Соборе. Нам неведомо, откуда он взял это правило. И не только нам. Если бы о нем знал, например, Кирилл Александрийский, он не дерзнул бы, конечно, Обнародовать свои двенадцать анафематизмов еще до Эфесского Собора. Так же и отцы Седьмого Вселенского Собора должны были бы с позором изгнать св. Патриарха Тарасия, еще до решения Собора определившего хулящим св. иконы наименование иконоборцев. Собору принадлежит право не определять ересь, а при нужде разрешать, и если потребуется - дисциплинарно, спорный вопрос. И действия Св. Синода канонически в высшей степени правильны, ибо он, изучив ересь, вынес о ней и еретиках суждение в пределах своей компетенции.[25]

Слепота духовная, и смерть духовная не там обнаруживаются, где мнится отцу протоиерею._И ересь в одном пункте как катаракта со временем закрывает весь глаз.[26] Чем, как не увеличивающейся слепотой, можно объяснить именование мученической кончины митрополита Владимира — заслуженной карой? С каких это пор мученический венец в Церкви стал восприниматься не прославлением, а наказанием Божиим?! Не скорее ли перст гнева Божия указует на бесславную кончину имябожника Булатовича (чьим портретом украшена брошюра прот. Константина Борща), ночью убитого грабителями вскоре после заявления его о самовольном отложении от Российской Церкви?[27]

Подобных искажений зрения в книжке о. Константина предостаточно. Каждый православный имеет счастливую возможность избегать ошибок и заблуждений, почитая даже самую дорогую свою мысль за ничто, если она противоречит мысли Церкви. И даже если ему кажется, что мысль его не противоречит церковному учению, он должен помнить о коварстве искусителя и уметь во имя послушания отказываться от представляющегося очевидным. Здесь нам помогают церковные каноны, которые обязывают в таких вот тяжелых для человека ситуациях отказываться от своих мыслей и смиряться с церковной властью.[28] А во избежание искушения запрещают богословствовать без благословения "в сане ниже Епископского".

Церковно-юридическое, иначе говоря, каноническое положение имябожников в настоящее время становится очевидным из прилагаемой справки:

1. Учение афонитов об именах Божиих в 1913 году признано еретическим и осуждено как Константинопольскими Патриархами и Патриаршим Синодом, так и Русским Святейшим Синодом.[29]

2. Все решения Св. Синода были заново рассмотрены и оставлены в силе без изменения двумя решениями Святейшего Патриарха Всероссийского Тихона и Св. Синода в1918 и 1921 году.[30]

3. В настоящее время согласно предварительному судебному определению Святейшего Синода от 10-24 мая 1914 года, подтвержденному определением от 10 марта 1916 года, все находящиеся в России упорствующие имябожники находятся под малым церковным отлучением, именно: отлучены не только от совершения Церковных Таинств, но и от участия в них, но имеют право присутствия при церковном богослужении и духовные лица из них имеют право рясоношения. Причем епархиальным архиереям предоставлены полномочия смягчать и снимать это наказание только с тех из имябожников, которые раскаются в своем заблуждении.[31]

В свете вышесказанного думается, что духовенство Екатеринодарской и Новороссийской епархии просто обязано потребовать от настоятеля храма Рождества Богородицы о. Константина объяснения по существу данного вопроса.

Прот. Сергий Овчинников