Мiр стоит затем, чтобы вложенная Господом в род наш, - как квас в тесто, - сила спасенiя произвела свое дело. Сила спасенiя – Божественное Слово и благодать прiемлемые верою и проводимыя в жизнь самоотверженною ревностию о Богоугождении. Ходит Слово Божiе по земле, возбуждает усыпленных и приводит их к источникам благодати,[1] - и они, быв перерождены, становятся деятелями своего спасенiя во славу Господа, всем спасенiе устроившаго. Этого рода явленiя повсюду, - и среди неверных, и среди заблудших, и, среди правоверующих (с.502); ибо и званные не все избраны, как не все рыбы, попавшiеся в мрежу, гожи к столу. Этим рожденным свыше, иже не от крове, ни от похоти плотскiя, ни от похоти мужескiя, но от Бога родишася, дана область чадами Божиими быти (Iоан. 1,12-13). Из них-то Господь и строит Свое царство духовное. Они – материал, готовимый на земле для неба Словом Божиим и благодатию, когда им предается свободное произволенiе. Когда сии силы выберут из земли весь гожiй материал и Царство Божiе вполне созиждется, тогда спасенiе Господне совершит свое дело и настоящему порядку вещей не зачем будет оставаться. Мiр стоит потому, что еще не все, гожiе в Царство Христово вступили в него, или не столько еще их вступило, сколько нужно. И ины овцы имам сказал Господь, яже не суть от двора сего, - и тые Мне подобает привести и будет едино стадо и един пастырь (Iоан. 10,16). Когда совершится это, тогда конец; тогда же и явленiе антихриста. Мешает явиться антихристу то, что еще не всеми слышано, и не всеми принято Евангелiе, и что благодать Духа Святаго еще пребывает, и еще имеет дело в роде человеческом (с. 503). Наши толкователи удерживающею антихриста силою, между прочим, считали и Римское царство. В их время, когда Римское царство еще существовало, можно было на то указывать, основываясь на пророчестве Даниила. В наше время какой нибудь вес можно давать подобной мысли разве только в таком случае, если под римским царством разуметь царскую власть вообще, - и это таким образом: Царская власть, имея в своих руках способы удерживать движенiя народныя и держась сама христианских начал, не попустит народу уклониться от них, будет его удерживать. Как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечь всех от Христа, то и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своем духе. Вот и это есть (также) удерживающее. Когда же царская власть падет, и народы всюду заведут самоуправство (республики, демократии); тогда антихристу действовать будет просторно. Сатане не трудно будет подготавливать голоса в пользу отреченiя от Христа, как это показал опыт во время французской революции. Некому будет сказать: ВЕТО – властное. Смiренное же заявленiе веры и слушать не станут. Итак, когда заведутся всюду такiя порядки, благопрiятныя раскрытiя антихристианских стремленiй, тогда и антихрист явится. До того же времени подождет, удержится. Св. Златоуст: «Когда, говорит, прекратится существованiе римского государства (т. е. царской власти), тогда придет антихрист. Потому что до тех пор, пока будет бояться этого государства (этой царской власти), никто скоро не подчинится антихристу (с. 504); но после того как оно будет разрушено (власть эта прекратится), водворится безначалiе, - и он устремится похитить всю и человеческую и божескую власть».[2]

Глава.30.

Подписка духовенства под ересью.

Общение с ересью совершается и чрез нечестивую подписку, которую берут еретики у православных. Такая подписка - измена и преда­тельство истины, отречение от Христа.

В письме "к пресвитеру подписавшемуся", преп. Феодор Студит пишет: "Что потерпела честность твоя в кораблекрушении подписки? И сколько ты оплакивал это падение? Ибо поистине падение есть (твое) восстание против святой иконы Христовой, хотя бы только рукою совершенное. Я узнал об этом из твоего письма, человек Божий, и сострадал, совоздыхал, взывал горько и как следует дружелюбно расположенному... О, бедствие! Мы подвер­глись нападению, и устрашились, убоялись того, чего не должны страшить­ся и бояться, если действительно читаем слова; не убойтесь от убивающих тело, души же не могущих убити (Мф. 10, 28)... Если же ты скажешь: подпи­сываясь я, восклицал, что я поклоняюсь святым иконам; то, прости, брат, и Пилат, устами выдавая себя за неповинного в убиении Христа, тростию, т. е„ пером, утвердил смерть Его". (Том 2. Ч. 2. Письмо 6. С. 330-331).

Здесь разумеется та подписка, не собираться друг с другом и не учить православному почитанию святых икон, о которой говорится в ином письме следующее:

"Отсюда опустошение всех церквей Божиих, когда всюду уничтожается вся­кая досточтимая икона; отсюда сожжение священных приношений, на которых была икона, и книг, в которых говорилось что-нибудь о ней; отсюда требование нечестивых собственноручных подписей и привлечение к безбожному обществу посредством множества допросов и розысков, так, чтобы не остался неуловленным ни один человек, Ибо необходимо одно из двух: или поклониться "образу златому", или подвергнуться жестокому пламени мучений. Впрочем, легко исчислить оставшихся непреклонными!.." (Там же. Ч. 2. Письмо 17. С. 355).

Увы, если их было не много в те далекие времена, то что сказать о нашем безотрадном времени?! – От тех, - кто дал подписку врагам веры, надо устра­няться.[3]

"То, что высказал ты в письме; я прочитал, сын мой, а от меня в ответ вот что; Отлучатися нам от всякаго брата бвзчинно ходящего, – заповедует святой апостол (2 Фес. 3, 6). Как же говорит Григорий Аделфийский, что вы неосновательно отвращаетесь от него, когда он не только "безчинно ходит", но и совершенно соединился с иконоборцами, подписавшись под ересью, вкушая пищу и питие и обращаясь вместе с ними? Если же он скажет, что он раскаялся и исполняет епитимию, то пусть докажет это письменным испове­данием, прокляв еретиков вместе с ересью и ни в коем случае не вступая в общение с ними. А доколе не сделает этого, да будет чужд для вас, боящихся Господа. Ибо он лукавнует под причиной личины раскаяния, увлекая вас и тайно распространяя пагубные речи, по-видимости как бы от лица противников. Поэтому и ты, как слабейший, заразившись беседою его, стал недоумевать о том и другом". (Там же. Ч. 2. Письмо 42. К Фалалею сыну. С. 396-397).

"Обрадовался я, получив почтенное письмо твое, любезнейший из отцев, и узнав, что дела твоего преподобия идут так и сяк; ибо, по известиям от других, впрочем людей достоверных, я скорбел, услышав о твоей лицемерной подпис­ке. Выслушай меня, почтеннейший, я буду говорить откровенно. Я не могу найти причины, почему ты, быв задержан царским чиновником, остался без мучений, т. е. отпущен. Это служит поводом к молве. Известно, что никто из говорящих смело не остался без заключения в темницу или, по крайней мере, без ссылки или изгнания. Те же, которые вне этого, предались увлече­нию, чтобы не опечалить тебя, сказав что-нибудь более суровое. Разве ты не видел, прозорливейший, тяжкаго гонения от Льва, соименного дикому зверю (здесь имеется ввиду император - еретик Лев Армянин, жестокий тиран и гонитель), которого рука хватала и находящихся под властью другого, убивала, губила и, что человеколюбивее, - заключала в темницу после тяжкого бичевания, а не только что подвластных ей? Если же сам ты ничего не потерпел такого после задержания, то, извини, святой муж, ты был уловлен. Не говори мне, что таким образом была сохранена собственная церковь и остались неповрежденными изображения, равно как и поминовение святейшего наше­го патриарха. Это любят говорить и другие увлеченные. Все это не могло быть спасено иначе, как изменою истинного защищения. Что за польза, если мы сами, сделавшиеся и называющиеся храмом Божиим, стали непотреб­ными, а бездушные дома постарались сохранить? Икона Христа или Богородицы, или другого святого, не падает – она пребывает в них, как первообразах, но падают те, которые думают уничтожить ее, равно, как и те, которые, из угождения им, оставляют смелость и страдание за нее. Как? Они умирают а другие отправляются в ссылку, иные подвергаются бичеванию, иные заклю­чаются в темницу: горы, пустыни, скалы и пещеры населены блаженно гонимы­ми, а мы остаемся дома и думаем, что не получим вреда? Нет. Пусть погибает весь вещественный мiр видимый; пусть важнее его будет верная погибель души, которой подвергается тот, что представляет такие предлоги. Я сказал это по любви и для напоминания, чтобы мы удостоились принимать епитимию, и потому что, во время православия ничто не будет оставлено без исследо­вания. Лучше- придти со смирением и исцелять немощное, нежели оправда­нием навлекать на себя большую виновность". (Там же. Ч. 2. Письмо 106. К Евстратию игумену. С. 468-469),

Это письмо, по своему содержанию, имеет огромное значение для нашего времени. Оно дает ярко выраженную святоотеческую оценку тому, что происхо­дит и теперь, только в несомненно больших масштабах.

Приведем еще одно письмо, в котором говорится о преступности "подпис­ки", даваемой гонителям:

"В настоящее время, когда Христос гонится чрез Его икону, не только тот, кто имеет преимущество, по званию и сведениям, должны подвизаться, бесе­дуя и наставляя в православном учении, но и занимающий место ученика обязан смело говорить истину и свободно отверзать уста. Это слова не меня грешного, но божественного Златоуст, затем и других отцов.

То же, что господа игумены, задержанные императором (еретиком и гонителем), не сделали вышесказанного, хотя они, и по званиям и по сведениям, выше всех игуменов здешней страны, а напротив, скорее молчали, и не только это, ~ хотя и это тяжко, – но еще дали собственноручную подписку, что они не будут ни сходиться друг с другом, ни учить - это измена истине и отречение от предстоятельства и погубление подчиненных, кроме того и равностепен­ных. Апостолы, получив повеление от иудеев не учить во имя Христово, гово­рили: Аще праведно есть пред Богом вас послушати паче, нежели Бога, судите (Деян, 4, 19); и еще: Повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян. 5, 29), Это же и подобное следовало сказать и тем, чтобы Бог прославился чрез них, чтобы сделать назидание православным, чтобы утвердить монастыри, чтобы укрепить страждущих в ссылках. Почему же мы предпочитаем монастыри Богу и получаемое от того благополучие - стра­данию за благо, за истину? Где слова: Глаголах пред цари, и не стыдяхся? (Пс. 118, 46). Где изречение: Се устнам моим не возбраню? (Пс. 39, 10). Где сила и слава нашего звания? Как блаженные Савва и Феодосий, в то время, когда император Анастасий предался нечестию (имеются в виду ереси евтихианская и манихейская), пламенно восстали в защиту веры, то анафематствуя лжеучителей в церкви, то свидетельствуя в тех письмах, какие посылали к императору, что они готовы скорее потерпеть смерть, нежели изменить что-нибудь из постановленного?

Эти же господа игумены, как рассказывают, говорят: мы кто такие? Во-первых – христиане, которые теперь непременно должны говорить; потом – монашествующие которым не следует ничем увлекаться, как непривязанным к мiру и независимым; далее - игумены, которые отклоняют соблазны от других и никому не должны подавать повода к искушению; да служение, - говорит апостол, – безпорочно будет (2 Кор, 6, 3). А какой соблазн и искушение, или лучше, унижение произвели они собственноручною подписью, об этом нужно ли говорить? Ибо, если молчание есть отчасти согласие, то утверждение этого согласия подписью пред целою церковью как позорно?.,. Но что говорит Христос? Всяк, иже исповесть Мя пред человеки, исповем его и Аз пред Отцем Моим, Иже не небесех (Мф. 10, 32); а противное тому в случае отречения; и если они дали собственноручную подписку только не сходиться друг с другом, то и это то же самое отречение.. Итак, они дали подписку повиноваться императору (еретику и гонителю) вопреки Христу!..." (Там же. Ч. 2. Письмо 2. К монашествующим. С. 326-327).

Итак, подписку, которые давали по страху неустоявшие христиане в пользу господствующей ереси, есть ни что иное, как измена, предательство и отре­чение! Измена истине, предательство веры и верующих, и, отсюда, отречение от Христа. Если так мрачно оценивается святыми в пользу той ереси или тех ересей подписка, то что сказать о современной, которую дают теперь несчаст­ные христиане, потерявшие мужество. Это современная подписка с подпис­ками древности имеет общее лишь в одном названии. А содержание совре­менной подписки несравнимо ни с чем из истории древней церкви. И настоль­ко несравнимо, насколько ересь антихристова богоборней, пагубней и пре­ступней, всякой иной ереси.[4]

«А если господа игумены , задержанные царем, не поступили по указанному (т.е. открыто не заявили об истине) , хотя по своей степени и знаниямони превышают всех игуменов этой страны, а, наоборот, УМОЛЧАЛИ И, НЕ ОГРАНИЧИВШИСЬ ЭТИМ, ХОТЯ И ЭТО ПРЕСТУПНО, – ДАЛИ ЕЩЕ И ПОДПИСКУ не собираться вместе И НЕ УЧИТЬ, ТО ЭТО ЕСТЬ ПРЕДАНИЕ ИСТИНЫ, отречение от предстоятельства, разрешение послушников и братьев по чину. На запрещение иудеев УЧИТЬ О ИМЕНИ ХРИСТА апостолы так ответили: «аще праведно есть пред Богом вас послушати авче, нежели Бога, судите (Деян. 4,19); и еще: повиноватися подобает Богови паче, нежели человеком (Деян. 5,29). Вот как и в каком смысле им следовало говорить, чтобы через них прославился Бог, чтобы назидать православных, чтобы утвердить монастыри, укрепить томящихся в ссылках. Но что-ж! Богу мы предпочитаем монастыри и страданиям за добро – земное благополучие. Где это: глаголах пред цари и не стыдяхся (Пс. 118,46)? Где (слова): се устнам моим не возбраних: Господи, ты разумел еси (Пс. 39,10)? Где слава и сила нашего чина? Когда император Анастасий начал здесь совершать нечестия, как горячо блаженные Савва и Феодосий сопротивлялись ему, защищая веру, с одной стороны, тем, что злочестивых в церкви предали анафеме, с другой – послали царю письмо с протестом (и с заявлением), что всякой перемене в установлениях они предпочитают смерть! Как передают, господа игумены говорят: кто мы такие? Во-первых, они – христиане, которые теперь, конечно, должны говорить; во-вторых, – монахи, которые должны быть совершенно неподкупными, как не связанные с миром и свободные от него: наконец, они игумены, которые должны от других отгонять соблазн, ни едино ни в чем же дающее претыкание, да служение безпорочно будет (2 Кр. 6,4), говорит апостол. О они СВОЕЮ СОБСТВЕННОРУЧНОЙ ПОДПИСЬЮ ПРИЧИНИЛИ ИМЕННО ТАКОЕ ПРЕТКНОВЕНИЕ и соблазн, а еще более – унижение. Нужноли и говорить об этом? Ведь если МРОЧАНИЕ ЕСТЬ ОТЧАСТИ СОГЛАСИЕ, ТО КАК ТЯЖЕЛО, КОГДА ПОДПИСКОЙ РАСПРОСТРАНЯЮТ ЕГО НА ВСЮ ЦЕРКОВЬ? Говорят, что кто тайно священнодействует, доставляет торжество тому, что он скрывает, и что все патриции, не говоря о прочих, православны. Но Христос что говорит? – Всяк убо, иже исповесть мя пред человеки, исповем его и аз пред Отцем моим, иже на небесех (Мф. 10,32), как и наоборот, в случае отречения. Все равно даже если бы они подпиской обязались только не собираться вместе. Как они исполнят слова Христовы: грядущаго ко мне не изжену вон (Iоан. 6,37)? Итак, они письменно обязались повиноваться царю, вопреки Христу». (Преп Феодор Студит. Т. 2. 809).

Глава.31.

О подписке духовенством Послания Синода 1913 года.

(Рассказ иеродиакона Макария (Холошня) в Сухуми нам с старцем схим. Георгием (Макаровским) в 1959 г.)

«Старцем в женской Свято-Иверской обители (в Темных Буках) был мною одобрительно наслышанный староафонский монах Патрикий,- жил он в затворе, и лишь через маленькое окошечко общался с насельницами обители окормляя их духовно. Игуменией обители была - матушка Мариам (Макаровская), (сестра по усыновлению моего старца о. Георгия, - Сост.) строгая подвижница-молитвенница. Старец Патрикий, исповедник имени Божия изгнанный с Афона за имя Господне, имел умносердечную молитву Iисусову. Он наставлял сестёр обители своими рукописными наставлениями о молитве Iисусовой.

Вскорости после необычной встречи, старца Макария с сёстрами этой имяславческой обители, старца Патрикия и игумению м. Мариам коммунисты расстреляли. Поводом к этому послужило то, что согласившись, (ради сохранения молодых насельниц-монахинь), - на ультимативное приказание властей преобразовать обитель в артель по изготовлению пуговиц, они не согласились, однако, сделать красный уголок и поставить в нём красный флаг).

• описать, как о.Макарий попал в Иверскую обитель. Он рассказал нам с о.Георгием: «Когда я пробирался по крутому склону горы, вдруг я споткнулся сам не знаю как, и покатился вниз. Вдруг услышал женские голоса, это я попал в обитель.

Сёстры обители, о. Макария знали. Поэтому, когда увидели необычайного гостя, пригласили его на чай.

Отец Макарий воочию познакомился с Старцем обители, будущим преподобномучеником, отцом Патрикием и просил последнего рассказать ему подробно об Афонских событиях, об имяславии и имяборчестве...

Отец Патрикий сказал: «да что вам рассказывать, ведь Вы подписали богохульную имяборческую Грамоту “Святейшего” Синода Российской Церкви, в которой похулено Имя Господне».

Отец Макарий говорит: “нет, я не подписывал никакой грамоты Синода”. Отец Патрикий: «да нет, подписывали, по всем приходам и монастырям проводилась подписка под Грамотой Синода об Имени Божием. Но отец Макарий стоял на своём: не подписывал, и всё. Словно вышибло из моей памяти, как проходила подписка,- говорил нам о.Макарий.

После вечерней трапезы поместили о. Макария на ночлег в отдельую келью. Вечером, вся обитель молилась за о. Макария, чтобы Господь привёл ему на память, как он подписал Грамоту Синода. Ведь он был Иеромонах, а всё духовенство обязано было подписаться под грамотой Синода.

Утром, - говорил нам о. Макарий, когда я проснулся, мне как на ладони было открыто, как я подписал Синодальную Грамоту; “Поднёс мне её наш настоятель и говорит: «Отец Макарий, подпиши Грамоту Святейшего Синода». Я взяв в руки брошюру и прострочив её рукой по краю, говорю:”подпиши то, подпиши, а что здесь подписывать?”

О.Настоятель:”Ты не смотри что подписывать, а смотри что будет, если не подпишешь”. - А что будет? - А вот там написано: кто не согласен с этим учением об Имени Божием, того лишить сана священства, монашества, отлучить от Церкви... и проч.

О, тогда давай, подпишу... И подписался о. Макарий сам не зная, под чем... просто доверившись авторитету Святейшего Синода. После этого Божьего откровения Старец Патрикий всё рассказал мне, что означает эта Грамота Синода, зачем требовали под ней подписку, и проч.

С тех пор, - говорил нам о. Макарий, - я признавал принятый мною после 1913 года от имяборческого епископа иеромонашеский сан недействительным, и считаю себя только иеродиаконом, - к нашему сожалению...

• о. Макарий рассказывал нам эту историю, словно мурашки поползли по моему телу. И не только тогда, но спустя 37 лет, когда я читал записанную мною историю познания о. Макарием имяславия, тот же мороз, и те же мурашки поползли по мне, особенно в грудной области... Ей! Ей! это истинно так! Издатель..