Глава 3

Краткая хроника событий, связанных с     имяславием и имяборчеством [1] :

1912 год.

13 августа иеросхимонах Андреевскаго скита Антоний Булатович в связи с гонениями на имяславцев от Игуменов Андреевскаго скита и Пантелеимоновскаго монастыря, запретивших даже на исповеди говорить   с   духовниками   об   Иисусовой   молитве,   пишет Константинопольскому Патриарху Иоакиму 3-му письмо с просьбой защитить имяславие. За этим посланием следует письмо группы монахов-имяславцев Патриарху по тому же вопросу.

После осуждения в России книги «На горах Кавказа» Архиепископом Антонием (Храповицким)[2], который назвал имяславие «хлыстовщиной», следует жалоба о.Антония (Булатовича) Патриарху и Обер-Прокурору Св. Синода с просьбой о защите от подобных нападок.   Игумен Пантелеимоновскаго монастыря Мисаил, напуганный тем, что среди Русских Афонцев имяславие приобретает авторитет и знакомый с отрицательным отзывом архиепископа Антония (Храповицкаго), представил книгу «На горах Кавказа» на суд Патриарха Иоакима III-го. 

12 Сентября тот в своём Послании осудил книгу, хотя есть сведения, что первоначально (в 1907 г. при первом издании) он её одобрил.

1913 год

9 января в Андреевском скиту братия в присутствии Ватопедских проэстосов[3], в полном соответствии с Уставом о внутренней жизни скита, сменила игумена Иеронима, не разделявшаго их убеждения и намеревавшагося даже изгнать имяславцев из скита. Смена была произведена простым большинством голосов (302 против 70-ти). Новым игуменом был избран о. Давид. Ватопед вначале письменно согласился признать результаты избрания, однако, по требованию Российскаго Посольства, в дальнейшем отказался от своего согласия. Вскоре рота Греческих солдат заняла посты у скита.

27 Января игумен Мисаил, опасаясь изгнания из монастыря, подписался под исповеданием имславцев, уничтожив свой прежний Акт о недостопоклоняемости Имени «Иисус». Этот день примирения всей братией праздновался как Пасха и был назван ими «Торжеством Православия».

Однако, Игумен Иероним не захотел подчиниться требованиям братии и обратился в Русское Посольство в Константинополе. После этого светския дипломатическия структуры стали грубо вмешиваться во внутреннюю жизнь скита. Вице-Консул Щербина потребовал от лица Императорскаго Правительства, чтобы братия скита приняла обратно смещённаго игумена, объявив, что Правительство не признаёт (?) нового игумена - архимандрита Давида. Далее Щербина заявил что если братия не выполнит требования посла Гирса и не вернёт смещённаго игумена Иеронима, то в таком случае она будет «предана на растерзание Грекам»[i].

2 Февраля Советом настоятелей Афонских монастырей принят "Запрет совершать Богослужения" сторонникам имяславия.

Февраль - Июнь - блокада имяславцев на Афоне: их лишили почты, подвоза продовольствия, денежных переводов.

7 Марта Русский посол в Константинополе Гире отправляет на Афон с миротворческой целью церковного деятеля сенатора П.Б. Мансурова по вопросу об устройстве политическаго положения Русских Афонитов. Не сумев убедить монахов в '' неправоте", он отказался, однако, использовать против них военный стационер и быть судьёй в Богословском споре.

30 Марта Халкинская Богословская школа[ii], по требованию Патр. Германа V-го, даёт отзыв о книге и имяславии. Преподаватели оной, «хотя и не дочитали книги «На горах Кавказа», но считают себя достаточно изучившими этот вопрос, чтобы сделать определённый отзыв»[iii] и характеризуют имяславие как «пантеизм».

Великим Постом 1913 г. выходит «Апология веры во Имя Божие и Имя Иисус» о.Антония (Булатовича) с предисловием (неподписанным) о.Павла Флоренского и письмом (неподписанным) проф. М.Д.А. М.Д. Муретова[4],  в которых они выступают как защитники имяславия.

5 Апреля новый Константинопольский Патриарх Герман V-й, основываясь на суждении Архиепископа Антония (Храповинкаго), подтверждает мнение своего предшественника об имяславии как ереси и грозит упорствующим принятием определённых против них мер. О.Давида вызывают на суд, требуя отречения от игуменской власти, на что он даёт согласие, и отпускают обратно, не требуя, однако, "покаяния" и отречения от "ереси".

9 Апреля Императорский посол в Константинополе сообщает в письме обер-прокурору Святейшего Синода В.К. Саблеру, "что Игумен Пантелеимоновскаго Монастыря на Афоне продолжает извещать о господствующей в среде братии обители смуте, которая ставит его в очень затруднительное положение. В связи с возникшими на Святой Горе беспорядками по поводу религиознаго учения об Имени Божием, Вселенский Патриарх уже высказывал намерение послать на Афон экзарха в архиерейском сане для принятия мер к водворению мира среди монашества.[iv] Из этого же архивнаго дела следует, что Св.Синод хотел, по указанию П.Б. Мансурова послать на Афон архимандрита Чудова монастыря Арсения, как лицо авторитетное в среде монашества и Богословски образованное, но в связи с выставкой 300-летия Дома Романовых в Чудовом монастыре и грядущим прославлением патриарха Ермогена, о.Арсения решено было оставить в Москве, а отправить члена Государственного  Совета  и  Святейшего  Синода  архиепископа Вологодского Никона. На всеподданнейшем докладе В.К.Саблера о предстоящей поездке архиепископа Никона  Государь Николай 2-й написал: "Преосвященному Никону Моим именем запретить эту распрю".

18   Мая - После предварительного слушания докладов архиепископов Антония, Никона и проф. М.Д.А. С.В. Троицкого[5], следует Послание Святейшаго Синода с разбором имяславия. Учение имяславпев   в   нём   признано   «хлыстовством»   ввиду   идеи «перевоплощения Божества». В этом послании излагается три лжедогмата: Имя Божие есть «только имя, а не Сам Бог и не Его свойства, название предмета, а не сам предмет, ...оно не есть и энергия Божия»; чудеса творятся не Именем Божиим, «а по молитве и вере Святой Церкви»[6].

Для урегулирования вопроса Министерством Иностранных Дел Российской Империи на Афон направлялись люди, не имевшие Богословскаго образования, которые заведомо не могли разрешить этот вопрос.

4 Июня на канонерской лодке "Донец" на Афон прибыл по распоряжению Св. Синода архиеп. Никон, которому в распоряжение были представлены военные транспорты с солдатами. Он, принял на веру Богословскую аргументацию архиеп. Антония, не сумел найти общий язык с Афонцами и, таким образом, был использован как лицо, возглавившее разгром Русскаго монашества на Афоне[7]  [v].

11 Июня Русский пароход «Царь» доставил на Афон 118 солдат и 5 офицеров.

13 Июня Протат[8] заявил, что если «еретиков» не удалят с Афона Русские, то их удалят Греки.

С 14 по 17 Июня в Пантелеимоновском монастыре была произведена перепись: имяборцев - 661, имяславцев – 517, 360 к переписи не явились. В общем из 1700 насельников монастырей, участвовавших в этом догматическом споре, лишь одна четверть не присоединилась к имяславцам, а сами они насчитывали лишь 100 человек неприсоединившимися[vi].

3 Июля при насильственном выселении имяславцев с помощью солдат на прибывший военнй параход «Херсон», часть монахов Пантелеимоновского   монастыря   оказала   сопротивление.   Тогда «безоружных, совершавших церковное служение иноков, подвергли неслыханному истязанию - их в продолжении целаго часа окатывали в упор из двух шлангов сильнейшей струёй холодной горной воды, сбивая с ног, поражая как сильнейшими ударами лице и тело... Для насильственнаго вывоза были поставлены два пулемёта: из солдат выбирали охотников «бить монахов», которых предварительно игумен Мисаил приказал за обедом усиленно напоить вином, и, наконец полупьяных и осатаневших солдат бросили на безоружных иноков по команде – «бей штыками и прикладами!...» Били беспощадно!... Хватали за волосы и бросали об земь!... Били на полу и ногами! Сбрасывали по мокрым лестницам с четвёртаго этажа! Били прикладами по голове, и по чём попало!... Если не было заколотых насмерть штыками, то только благодаря крайнему непротивлению и незлобию иноков, которые скрестив руки, не оказывали никакого сопротивления!... Однако, было 46 раненых с колотыми, резаными... ранами, которых зарегистрировал судовой врач на «Херсоне». Без чувств скатывались многие иноки с лестниц, а внизу их подхватывали приспешники имяборца .Мисаила и избивали их там большими железными кочергами из просфорни... Совершенно потеряших чувство и убитых оттаскивали в просфорню. В ту же ночь, как утверждают очевидцы, было похоронено четверо убитых... Наконец израненных, залитых водою иноков пригнали на пароход. Производились и кощунства над священными иконами, которыя бросались на землю, топтались ногами и т.п.»[vii]. Из Андреевскаго скита имяславцы отправились на пароход без всяких принудительных мер, (т.е. не сопротивляясь,- Ред.).

Пароход с пленными монахами стоял возле Афона до 9 июля, а затем с 621 монахом (418 из Пантелеимоновскаго и 183 из Андреевскаго скита) отправили в Одессу. 40 изувеченных солдатами монахов возвращено в монастырскую больницу с транспорта "Херсон", как не способных следовать в Россию[viii]. После допроса в Одессе 8 человек отправлены на подворье Андреевскаго скита, 40 - в тюрьму, остальные в мирском одеянии и с остриженными власами и бородами -для водворения на родину по местам приписки. 17 июля прибыли ещё 212 монахов на пароходе "Чихачёв", которые временно были распределены по Афонским подворьям[ix]. Некоторых монахов переодевали в еврейские ермолки, что было несомненно ритуальным глумлением[x].

7 июля оставшаяся часть Афонитов по указанию архиепископа Никона и проф. М.Д.А. С.В. Троицкаго подписала отвержение от учения об Имени Божием. Миссия посланцев Синода была завершена. В результате этого Русская часть Афона уменьшилась почти наполовину, так как на следующих пароходах выехало добровольно ещё большое число иноков, отказавшихся дать требуемую подписку о непризнании Божества Имени Божия.

Эта высылка была трагедией для Русских иноков: многие из них прожили на Афоне по нескольку десятков лет, многие были схимники. По воспоминаниям ныне прославленнаго преподобнаго Кукши (память 16(29) Сентября), прожившаго на Афоне семнадцать с половиною лет, накануне отъезда он побежал в пустыню к своему духовному отцу и сказал ему: «0тче, я никуда не поеду! Вот лягу на берегу под камнем или под лодкой, и умру здесь на Афоне! - Нет, чадо, так Богу угодно, чтобы ты жил в России, там тоже надо спасать людей»[xi].

17 Июля Государь слушал доклад Обер-Прокурора Св. Синода В.К.Саблера о событиях на Св. Горе. В тот же день состоялась его встреча с Г.Е.Распутиным, безусловно сочуствовавшим имяславпам.

29 Июля архимандрит Мисаил телеграфирует Обер-Прокурору Святейшаго Синода В.К. Саблеру: «Почтительнейше просим Ваше Высокопревосходительство повергнуть к стопам Его Императорскаго Величства нашу усерднейшую благодарность за освобождение нашего монастыря от грозившей ему со стороны революционеров и сектантов опасности разорения». На Всеподданнейшем докладе об этом Государь сдержанно написал: «Желаю Пантелеимоновскому монастырю мира, тишины и благочестия»[xii].

9 Августа в Св. Синод от уполномоченнаго более чем от 600 высланных иноков подано Прошение о пересмотре их дела.

27 Августа Св. Синод, выслушав доклады архиеп. Никона и проф. С. В. Троицкого об их командировке, решает просить Константинопольскаго Патриарха произвести суд над упорствующими.

11 Декабря Патриарх передаёт весь суд над ними Св. Синоду и требует, чтобы высланные даже после раскаяния не присылались вновь на Афон. Это свидетельствует о неискреннем подходе Греков к решению этой проблемы и вполне соответствует и-х планам эллинизации Афона. Русскими Церковными властями прибывшие Афонцы были встречены сурово. Их разослали по различным епархиям с запретом совершать Богослужения. Многих потом погребали по мирскому обряду. Так были погребены: схимонах Ионафан и схимонах Афиноген, прожившие на Афоне один 60 лет, а другой 45 лет[xiii]. В последнем приобщении Святых Тайн было отказано схимонаху Севастиану и схимонаху Афиногену. Причём первого священник лишил даже отпевания[xiv].

1914 год

После высылки с Афона о. Антоний (Булатович) уехал в имение своей матери при с. Луцыковка Лебединскаго уезда Харьковской губернии. Там же начинает строить молитвенный дом для имяславпев, разсылает брошюру "Мысли отцов Церкви о Имени Божием". Некоторые имя славны прибывают к нему на жительство[xv].

5 Февраля о. Антоний (Булатович) пишет прошение в Св. Синод с просьбой разрешить высланным предать себя духовному попечению Св. Синода и прекратить все догматические споры через разъяснение всех недоумении имяславцев.

13 Февраля имяславцам была дана Высочайшая аудиенция в Царском Селе, о которой они просили Государя, считая себя обиженными. Приняты были Иеросхимонах Николай, схимонахи Исаакий и Мартиниан, монах Манассия. В докладной записке от 14.02.1914 г. экзекутора Канцелярии Обер-Прокурора М. Шергина, сопровождавшаго монахов на Высочайший приём в Царское Село значится следующее:

«Монашествующие вернулись из Дворца в самом радостном настроении, глубоко растроганные оказанным им Высоким вниманием. По их словам, после получасового ожидания во Дворце, они были удостоены милостивой беседы с Государем Императором и Государыней Императрицей Александрой Федоровной в продолжении приблизительно 40 мин., при чём в комнате, где велась беседа, из свиты никто не присутствовал. В конце аудиенции, на просьбу монашествующих о даровании им Высокой милости лицезреть Наследника Цесаревича, в комнату вошел Его императорское Высочество и подал монашествующим руку, которую те поцеловали, а один из них, в благоговейном чувстве склонившись пред Царственным отроком, облобызал его в   голову.   Затем   Высокомилостивая   аудиенция   была закончена»[9].

 Таким образом, Государь «принял их очень милостиво, выслушал всю историю их удаления с Афона и обещал им Своё содействие к мирному урегулированию их дела, а Ея Императорское Величество настолько была растрогана их печальной повестью, что не могла воздержаться от слез». Иноки под впечатлением ласки Царской семьи надеялись, что им будет предоставлен скит Пицунда, где они выберут своего настоятеля по Афонскому уставу[xvi]. По воспоминаниям С.Б. Белецкаго старец Г.Е. Распутин был сторонником этого течения в монашеской среде[xvii].

В Феврале Св. Синод приглашает «для келейнаго увещания подсудимых Афонских монахов» Оптинских старцев архим. Агапита и иеромон. Анатолия, желая привлечь на свою сторону их безусловный авторитет. Однако, старцы, сославшись на нездоровье, не приехали[10]. В Феврале же Св. Синод поручает Московской Синодальной Конторе принять к рассмотрению дело имяславцев.

18 Марта Афонские иноки подают в Св. Синод "Исповедание веры", с просьбой пересмотреть послание Св. Синода от 18 Мая 1913 года и изменить высказанные в нём тезисы о Имени Божием. Однако, Синод не стал рассматривать по существу догматический спор и предоставил Московскому Духовному Суду оправдать тех, кто подпишет мнение, выраженное в своём послании от 18 Мая.

25 Марта о. Антоний (Булатович) пишет первое письмо Государю с просьбой повелеть разобраться в учении имяславцев, назначив особую Богословскую Комиссию. Промедление и действия Синода "наталкивают" Россию на бедствия: "К каким дальнейшим бедствиям это (то есть промедление и действия Св. Синода - ред.) приведёт Россию, это ведает один лишь Бог», - так пророчески заканчивает своё письмо о. Антоний[xviii].

В Апреле Государь пишет письмо Митрополиту Московскому Макарию, выражая благоприятное мнение об имяславцах.

11 Апреля следует Заявление Афонских иноков в Св. Синод, в котором говорится, что "в связи с тем, что неправильное учение о Имени Божием принято Синодом безповоротно, они отлагаются от всякаго духовнаго общения с Всероссийским Синодом и отказываются явиться на суд Московской Синодальной Конторы", Под заявлением стояло более трёхсот подписей.

15 Апреля на Пасху, в Ливадии Государь передал Обер-Прокурору В.К. Саблеру следующую записку: «В этот Праздников Праздник, когда сердца верующих стремятся любовью к Богу и к ближним, душа Моя скорбит об Афонских иноках, у которых отнята радость приобщения Святых Тайн и утешение пребывания в храме. Забудем распрю: не нам судить о Величайшей святыне - Имени Божием, и тем навлекать гнев Господень на Родину (выделено нами -ред.); суд следует отменить и всех иноков по примеру митрополита Флавиана разместить по монастырям, возвратить им монашеский сан и разрешить священнослужение»[xix].  Записка была донесена В.К. Саблером в Св. Синод.

В Мае происходит ряд встреч и бесед с имяславцами епископа Верейскаго Модеста, определённаго к сему послушанию Московской Синодальной Конторой. Для избежания разделения церковнаго иноки предлагали Св. Синоду принять мнение, что имяславцы всегда пребывали в Православии, чтобы им были оставлены монашеския и священническия звания и передан скит Пицунда. Богословскую же сторону вопроса о почитании Имени Божия предлагалось отложить до созыва Собора[xx].

7 Мая последовало Определение Московской Синодальной Конторы, в котором говорилось, что "у иноков имяславцев нет оснований к отступлению ради учения об Именах Божиих от Православной Церкви». Часть иноков была определена в Покровский монастырь, некоторым было разрешено служение в определённых Московских приходах, отменено решение о церковном суде. Однако, это Определение Св. Синод на заседании 10 Мая утвердил лишь частично,  «не изменив своего прежняго суждения о самом заблуждении». Подписано это решение было шестью архиереями, причём у подписей Архиеп. Финляндскаго Сергия и Архиеп. Никона стояли добавления: «без допущения их к Святым Тайнам» (но эти их заметки носили чисто редакционный характер и к исполнению не принимались).

24 Мая Указом Св. Синода № 4136 утверждалось решение Суда Московской Синодальной Конторы о Православии имяславцев[11].

Несмотря на Определение Московской Синодальной Конторы, в епархиях имяславцев продолжали считать "еретиками", так как это решение не было обнародовано и не доходило до местных церковных властей.

14  Мая  Преосвящ.  Модест,  которому  было  поручено архипастырское попечение над имяславцами, пишет издателю журнала «Дым Отечества» А.Л. Гарязину: «Все иноки-имяславцы оказались истинными чадами Церкви... Разность мнений не должна мешать единению и любви...»[xxi].

18 Мая следует Заявление от Афонских иноков Митрополиту Макарию (Невскому) с благодарностью за снятие обвинения в ереси: «Берём обратно заявление об отложении. Архиепископы Антоний и Никон - главные виновники Афонской смуты»[xxii]. Действия Митроп. Макария воспринимались иноками как «акт Православия, великодушия и справедливости»[12].

27 Августа о. Антоний (Булатович) подаёт прошение обер-прокурору, где просит разрешить ему поехать в действующую армию в качестве священника. На прошении имеется ходатайство митроп. Макария и еп. Модеста, желавших «скорейшей ликвидации всего Афонскаго дела». Синодом желание о. Антония было удовлетворёно.

1915 год

1 Июля от схимонаха Илариона, находящагося в горах Кавказа, поступает прошение в Св. Синод, в котором он просит уведомить его, верны ли дошедшие до него слухи, что он отлучён от Церкви. Ответа, видимо не последовало.

В ответе старца Илариона на письмо к нему одного из издателей звучат пророческия слова: "я сильно обижен действиями в отношении меня духовной власти. Почему же она, когда разбирала мою книгу и осудила её, не отнеслась ко мне ни единым словом или вопросом... Мнится... что эта ужасная "пря"с Богом по преимуществу высших   членов   Российской      иерархии   есть   верное предзнаменование близости времён, в кои имеет притти последний враг истины, всепагубный антихрист"[xxiii].

1916 год

4 Марта архим. Давид, иеросхим, Николай  (Иванов), иеромонахи Викентий (Филатов), Сила (Ершов), схим., Исаакмй (Грязев), Иларион (Федюков), Филодельфий (Орлов), монахи Ириней (Цуриков) и Манассия Зенин), уполномоченные от всех афонских монахов-имяславцев подали прошение Государю: «Покорнейше просим Ваше Императорское Величество об официальном опубликовании в "Церковных Ведомостях" даннаго уже почти два года тому назад Синодального распоряжения, дабы не было препятствий совершать священнослужение тем из нас, приехавшим с Афона монахам, кто имеет священный сан, и всем нам монахам приобщаться Святых Христовых Тайн». На этом прошении Государь начертал: «следует удовлетворить»[xxiv].

2 Июня кончина схимонаха Илариона в возрасте 70-ти лет в урочище "Тёмные Буки".

7 Октября о.Антоний (Булатович) пишет своё второе письмо Государю, в котором он мистически соотносит военные неудачи России на фронте с борьбой Синода с имяславием, например, гибель парохода "Донец", на котором прибыл на Афон архиепископ Никон, захват противником Почаевской Лавры, из которой раздались первые хулы архиеп. Антония (Храповицкого) на имяславие. На копии письма есть позднейшая приписка о. Антония: "Не внял Государь благому совету и духовному предупреждению (...) не восстановлена поруганная честь Имени Господня  и отступление от истинных догматов навлекло на страну и на народ великий гнев Божий и тяжкия кары..." Здесь же указывает о. Антоний знаменательные знаки, подтверждающие его пророческие строки: переворот совершился в Неделю Св. Григория Паламы; страшной каре подвергся митроп. Владимир, "больше всех ответственный за всё Афонское дело, как первопастырь, санкционировавший все преступнейшие действия арх. Никона на Афоне, согласившийся с совершенно неправославными мнениями архиеп. Антония и упорно до самаго последняго времени противившагося тому, чтобы Афонское дело было авторитетно пересмотрено и разобрано»[xxv].

1917 год

Созванный столь поздно Поместный Собор Русской Православной Церкви, наконец, поставил вопрос об Имени Божием и выделил особую подкомиссию для разсмотрения этого вопроса, председателем которой был назначен епископ Полтавский Феофан (Быстров)[13].  В состав подкомисси и вошли также С. Н. Булгаков, П. Б. Мансуров, кн. Е. Н. Трубецкой и другие. Среди членов ея были как непримиримые противники имяславия, так и будущие его апологеты. Темы докладов, заявленныя в программе работы (напр., Общее философско-религиозное введение к вопросу о почитании Имени Божия" - докладчик Епископ Феофан), говорят о том, что освещение вопроса имяславия предполагалось сделать максимально полным и всесторонним и лишь затем вынести соборное решение по данному вопросу. И несмотря на то, что вследствии революционных событий как Собор, так и подкомиссия вынуждены были прекратить свою работу (состоялось всего три заседания подкомиссии), так не приняв определения по вопросу имяславия, некоторые члены подкомиссии считали своим долгом продолжать работу уже в одиночку, Так, в защиту имяславия в эмиграции были написаны "Философия имени" прот. С.Н. Булгакова (закончена в 1942 г.), а также "Об именах Божественных" и "Имя Божие" Епископа Феофана (Быстрова).

1918 год

В период, когда Кубань была свободна от большевиков, местные миссионеры встречались с Кавказскими имяславцами и подписали совместно ряд догматических положений.

С Февраля о. Антоний (Булатович) после возвращения с фронта, где он около трёх лет прослужил священником[14], пишет ряд писем в Св. Синод с просьбой разрешить ему священнослужение в том монастыре, к которому он приписан. На его письма ответа не было до Октября.

В Октябре Св. Синод постановил, что прежнее решение Московской Синодальной Конторы о православности имяславия отрицается. Для принятия в церковное общение, от "имябожников" требуется отречение.  О.  Антоний и другие запрещаются в священнослужении.  Подписан этот акт Патриархом Тихоном, Митрополитами: Агафангелом, Арсением, Сергием Владимирским, Архиепископами: Евсевием и Михаилом.

1919 год.

8 Января о. Антоний (Булатович) пишет в Св. Синод отложение от всякаго духовного общения с Церковной властью «до разбора дела по существу». Он уезжает в имение своей матери при с. Луцыковка Лебединскаго уезда Харьковской губ., где в ночь с 5 на 6  Декабря был убит грабителями.

1928 - 1931 гг.

В Кавказских горах и в долине Псху (80 км. от Сухуми) было отслежено, сослано и расстреляно свыше 300 имяславцев, высланных с Афона.

__________________________

Заканчивая этот краткий хронологический обзор истории имяславия, хотелось бы сказать, что Патриарх Тихон, несмотря на своё запрещение, в 20-е годы лично служил в храме с игуменом Давидом, известным имяславцем,

В дальнейшем почти все имяславцы отложились от Митрополита Сергия, который ранее, будучи членом Синода составил Синодальное Послание 1913 года, бросал на пол и топтал ногами разорванную бумажку с именем «Бог», доказывая этим, что Имя Божие никакого сущностнаго отношения к Самому Богу не имеет.

Свидетельством того, что учение имяславия продолжает занимать умы Русских Богословов является ряд изследований по этому вопросу, появившихся как в 20-30-е годы XX века, так и в наши дни[15].

Так, в работе прот. С.И. Булгакова "Философия имени" имяславие получило апологию, правда, в силу исторических событий не закреплённую Соборным решением. Над этой книгой о. Сергий трудился практически до конца жизни. Свою работу он закончил словами: «Имя Божие есть не только слово, Божественное слово, во всей глубине и неисчерпаемости его значения, но и Божественная сила и сущность. «Имя Божие есть Бог» в смысле Богоприсутствия, энергии Божией. В этом существеннейшем значении оно должно быть понимаемо в молитве и в жизни... Ему же слава во веки веков»[xxvi].

Известны также труды по имяславию о, Павла Флоренскаго, А.Ф. Лосева, еп. Феофана (Быстрова), митроп. Вениамина (Федченкова), богослова В.Н. Лосскаго[xxvii].

______________

Таким образом, до момента разбора "Афонскаго дела" в Св. Синоде, древнее учение об Имени Божием естественно и гармонично исповедывалось Русской Церковью в Ея вероучении и молитвах. То, "что нельзя познать разумом" (Св. Иоанн Златоустый) и что монахи простецы постигали непосредственным подвижническим опытом, мудрствующие    лукаво    Богословы    попытались    деловито "препарировать" ножом хирурга, и сами не заметили того, как впали  в нововарлаамитскую ересь[16].

Действительно, Промыслом Божиим России в начале ХХ-го века суждено было решить серьёзнейший догматический вопрос: она оказалась перед выбором принятия   Древне-Отеческаго почитания Имени Божия или отрицания этого почитания. усилиями некоторых влиятельных архиереев выбор этот склонился в сторону отрицания. Как подчёркивает современный изследователь В.М, Лурье: «сегодня есть все основания полагать, что истинной, хотя и тайной пружиной имяборческаго вдохновения были неправославныя воззрения архиеп. Антония Храповицкаго»[17]^,[xxviii]. Но окончательное решение впереди - ведь Соборное постановление ещё не вынесено[18].

________________________

А пока ограничимся лишь несколькими святоотеческими цитатами из их безчисленнаго множества:

Св. Василий Великий: «Имя Божие называется святым, конечно, не потому, что в самих слогах имеет некую освящающую силу, но потому, что свято и чисто всякое свойство Божие (по которому Бог именуется)» (Толк. псалма 32,21).

Св. Иоанн Златоустый: «Имя Христово свято, поколику творит безчисленныя чудеса» (Толк. Псалтирь Евфимия Зигабена. 1898,С. 888).

Св. Тихон Задонский: "Имя Божие Само по Себе, как свято, так славно и препрославлено есть, того ради от нас не требует прославления нашего: равно всегда славно, свято и страшно пребывает и лучи славы Своея издаёт в созданиях... Слава бо Имени Божия вечна, безконечна и непременяема есть, как и Сам Бог, того ради ни умножитися, ни умалитися в Себе не может... Великое Имя Божие заключает в Себе Божественные Его свойства, никакой твари не сообщаемые, но Ему Единому собственныя, как то: единосущие, присносущие, всемогущество, благость, премудрость, вездесущие, всеведение, правду, святость, истину, духовное существо и пр. …Сии собственныя свойства открывает нам Дух Святый в слове Своем» (Творения. М. 1889. Т. 3. Кн. 2. С. 64-65).

Св. Прав. Иоанн Кронштадтский: «Имя Господа есть Сам Господь, Дух везде сый и вся исполняяй, Имя Бога всемогущаго есть Сам Бог, - Дух вездесущий и препростый» (Моя жизнь во Христе. 1894. Т. 1. С. 237); «Когда ты про себя в сердце говоришь или произносишь Имя Божие, Господа, или Пресвятой Троицы, или Господа Саваофа, или Господа Иисуса Христа, то в этом Имени ты имеешь всё существо Господа: в Нем Его благость безконечная, премудрость безпредельная, свет неприступный, всемогущество, неизменяемость. Со страхом Божиим, с верою и любовию прикасайся мыслями и сердцем к этому всезиждущему, всесодержащему, всеуправляющему Имени. Вот почему строго запрещает заповедь Божия употреблять Имя Божие всуе, потому, то есть, что Имя Его есть Он Сам - Единый Бог в трёх Лицах, простое Существо, в едином слове изображающееся и заключающееся, и в то же время - не заключаемое, то есть не ограничиваемое Им и ничем сущим. Великия имена: Пресвятая Троица, или Отец, Сын и Святый Дух, или Отец, Слово и Святый Дух, призванныя с живою сердечною верою и благоговением, или воображенныя в душе суть Сам Бог, и низводят в душу Самого Бога в трёх Лицах... Само это безконечно простое Существо может быть некоторым образом объято одною нашею мыслию, одним словом» (Мысли христианина. С.-Пб. 1903. Сс. 46-47).

___________________________

Для Русского Православия пришло время осознания своих традиций. И восстановление древлеотеческого отношения к Имени Божию[19] представляется крайне необходимым.

__________________________

Что же касается книги «На горах Кавказа», то хотелось бы последовать   совету   святого   старца   Варсонофия   Оптинскаго, благословившаго ея издание: "Эту книгу надо прочесть несколько раз, чтобы вполне воспринять всю глубину ея содержания. Она должна доставить громадное наслаждение людям, имеющим склонность к созерцательной жизни, дай Бог, чтобы чтение принесло вам не только высокое духовное наслаждение, но также и помощь в деле спасения своей души. Аминь"[xxix].