Батюшка говорит, что если не будет веры, то и имя и крест не произведут должного действия. Мы не напрасно вставили слово «должного», не получится чуда; но самое употребление имени Божия у неверующего не останется неплодным, ненаказанным. Запо­ведь Господня — «не приемли имени Господа Бога твоего всуе» — будет человеку во осуждение: это твое действие Божие. Возможно, однако, что и при отсутствии веры, — говорит о. Иоанн, — совер­шится чудо действием имени, но в день судный Господь скажет таким совершителям: «не вем вас». А при совершении таинств, — говорит Батюшка, — и так верует вся Церковь, — действенность их остается даже и при недостоинстве совершителей.

Следовательно, вера наша не является коренным действием, а лишь посредством, условием, содействующим или препятствую­щим, чему-то иному. И только! Дело не в нашей вере, а в Божьей силе.

И если Батюшка говорит о том, что крест или имя «чудесно дей­ствуют не сами по себе», то это совсем не значит, что они действу­ют верою. Никак нет! В тексте о. Иоанном сказано, — в противо­положность «сами по себе»: «а не Христом»! Вот это-то слово «не Христом» как раз выпущено было противником в возражении... И меня этот выпуск тогда же, и после, поразил! Конечно, чудотворение совершается не «самим по себе» крестом и именем, не механиче­ски, не как фетиш, — а Христом! Это совсем иной смысл! Значит, корень действия — в Боге! И даже совсем не в нашей вере: вера — лишь содействующее условие. И, конечно, Батюшка так думает! Все его выражения свидетельствуют об этом. Иное понимание есть ложь, хула на него и на Божие имя!

7. Итак, действует Бог. Но теперь вопрос передвигается дальше: как Он действует?

В ответ на это мы прежде всего сошлемся на множество изрече­ний о. Иоанна, что в имени Божием действует Он «Сам». Следова­тельно, не самый крест, и не вера наша, — а Господь тут действует. Это — очевидно и понятно.

8. Следующий вопрос — уже богословский. Действует ли Он Своим Существом? Или как иначе?

Здесь и лежит камень претыкания.

Мы видали выше немало изречений, что Бог присутствует и действует в имени «Существом» Своим. Мы даже видали, что Ба­тюшка не раз выражается: «Имя Божие есть Бог!». Вот это и со­блазняло противников имеславия, а давало опору «имебожникам». Но нужно разобраться в том, что именно хотел сказать этой фор­мулой Батюшка? Какое переживание, — и мысль отсюда, — были у него, когда он писал эти слова? Мы уже говорили, что здесь не могло быть оговорки, случайности, а тем более — неправды какой. Батюшка твердо и не раз говорит об этом, — и что Существом Бог присутствует в имени, и что даже самое имя Божие есть Бог. Что же именно он хотел этим сказать?

Конечно, он не думал придумывать и выражать богословские формулы. Да и не было тогда, — когда он писал эти слова, — имебожнического движения. А когда оно разгоралось (1910-12 гг.) его уже не было в живых. Что же он хотел выразить? Какой факт своей духовной жизни? Ответ простой: во всем этом действует Господь Бог, а не человек! Вот в чем суть!

Ведь его Дневник «Моя жизнь во Христе» наполнен, в сущности, этой мыслью, — что очевидно всякому читающему и знающему о жизни Батюшки. Но я приведу, — в доказательство, — его соб­ственное изречение.

— «Что успокаивает меня в мыслях и в сердце моем, то да пре­дастся письмени», — пишет он в Дневнике, — «в память для меня и в постоянный покой сердца моего среди попечений и сует жизни. Что же это такое? Это — христианское, — полное живого упования и чудной Успокоительной силы, — изречение: все для меня — Гос­подь! Вот — бесценное сокровище! Вот — драгоценность, с кото­рою можно быть спокойным во всяком состоянии, с которою мож­но быть и в бедности — богатым, и при обладании богатством — щедрым, и с людьми — любезным; с коим и по согрешении нельзя потерять упования. Все для меня — Господь! Он — моя вера... моя любовь... моя сила, мой мир, моя радость, мое богатство, моя жизнь, словом — все мое! И ты (пишет о. Иоанн к себе) будь всем для Господа!».

Он во множестве мест говорит, что собственно существует Гос­подь Бог; а все остальное постольку, поскольку Он есть. Все прочее — как бы ничто по сравнению с Ним. Он один — «Сый» (Сущий), как и открыл Свое имя Моисею. Все прочее, — от вселенной до последней мошки, — существует и содержится Им. Так и ап. Павел пишет к Римлянам: «Все из Него, Им и к Нему» (Рим 11, 36). Это выражение — «все для меня — Господь» — повторяется в Дневнике часто. Да и без того совершенно очевидно из «Моей жиз­ни во Христе», что о. Иоанн жил действительно Богом!

Это иногда и нам, обычным людям, даруется познать, восприять, почти ощутив, что Бог — все! А прочее — почти ничто.

И тогда в душу сходит, действительно, покой, мир! Люди, все­ленная, войны, история, — почти ничто!

Если же мы способны это пережить, при глубокой вере, или, правильнее сказать, при откровении этой истины Самим Богом, — то во сколько раз яснее это переживалось о. Иоанном! Бог — все!

И отсюда решительно невозможно даже предположить, чтобы для Батюшки хоть что-нибудь, — а тем более дивное действие име­ни Божиего, — было не от Бога, без Бога! Решительно невозможно! — повторяю это.

И чем христианин выше, тем эта истина предстоит пред ним не­сомненнее, очевиднее, нагляднее, ярче; не как умственный вывод, даже не как свидетельство Писания, а как самоочевидный факт, как зримое, ощущаемое бытие!

И все, что делается в человеческой душе, тоже происходит по соизволению и действию Бога... Это — Бог действует в ней. А от­сюда уже очень близко до формулы: все в ней Бог (кроме греха).

Поэтому такой великий созерцатель, как св. Григорий Синаит, говорит: «Молитва есть Бог действующий» (См.: Добротолюбие ).

И Ап. Павел говорит: «Мы не знаем, о чем молиться как долж­но, но Сам Дух ходатайствует за нас воздыханиями неизреченны­ми», т.е. не передаваемыми на языке, неизглаголанными, а в то же время — ясно ощущаемыми. «Испытующий же сердца (Бог) знает, какая мысль у Духа, потому что Он ходатайствует за святых, по воле Божией» (Рим 8, 26-27).

И Церковь в тайной седьмой светильничной молитве на утрене повторяет это откровение ап. Павла: «Боже и Отче Господа на­шего Иисуса Христа, даждь нам благодать во отверзение уст на­ших»; «и научи ны оправданием Твоим: зане помолитися, якоже подобает, не вемы, аще не Ты, Господи, Святым Твоим Духом наставиши ны».

И, собственно, Богом приемлется та молитва, которая исходит от христианина, но через Духа Святого, т. е. Богом — через Бога же!

Если все это уразуметь, тогда понятно будет, что о. Иоанн сто­кратно яснее сознавал эту истину: все — Бог, и через Бога же! В частности — через Духа Святого!

Отсюда легко уже будет сказать о. Иоанну: «Имя Божие — есть Бог», но лучше бы добавить слово св. Григория Синаита: «действующий».

Так представляется нам духовное переживание о. Иоанна: в имени Божием действует Сам Бог.

А если так, то никакой неправды, — или даже метафоры, образ­но выраженной мысли, — здесь нет: а есть истинный факт, или осознанный. И исправлять здесь ничего и не требовалось никем, до «имебожнического» движения. И истинные молитвенники это хо­рошо знают: и они ничего погрешительного, по существу, такими словами не говорили!

Молитва их была благочестива!

9. Но вот далее поднимается вопрос уже более тонкий: по су­ществу ли Божескому, или как иначе?

Если мы вслушаемся в слова самого Батюшки, то для него, соб­ственно, этот вопрос не имел значения: ему важно было лишь отме­тить, что в молитве присутствует и действует Сам Бог. А так как Господь не делим, не сложен, а целен, то Батюшка, — в объяснение того, как Он действует, — непосредственно вслед за этим говорит не только уже о вездесущии, но и о «простоте» Божией.

Такое же определение мы много раз читаем и в богослужебных книгах. Например, в каноне св. Андрея Критского, читаемом на повечериях первой недели В. поста, говорится: «Тя, Троице, сла­вим, единого Бога: свят, свят, свят еси Отче, Сыне и Душе, простое Существо, Единице присно покланяемая» (П. 5, на Слава). Еще: «Троица есмь проста, нераздельна, раздельна личне, и Единица есмь естеством соединена» (П. 6, на Слава). Еще: «Троица простая. нераздельная, единосущная, и естество едино» (П. 7, на Слава). Это — в понедельник. Во вторник: «Троице простая, несозданная, без­начальное естество, в Троице певаемая Ипостасей» (П. 3, на Сла­ва). В среду и четверг это повторяется. Иногда к этому прибавляет­ся слово «Пресущная» (Понед. 1 п.; во Вторник 1 п.), или «Пресущественная» (Четв. 1 п.); т.е. превосходящая все существую­щее: поэтому — непостижимая нашему земному, падшему уму, и только верою приемлемая: «спаси нас верою поклоняющихся дер­жаве Твоей» (П. 5, на Славе).

Что такое «Троице простая»? Батюшка так часто и так уверен­но об этом говорит, как если бы он видел Самого Бога в Троице. Нам это недоступно в такой степени! И лишь отчасти можно су­дить по нашей душе: ум, воля и чувство — три способности, а одна душа. Но чаще Батюшка «простоту» противополагает и нрав­ственной сложности: он против простоты Божией говорит о нашей греховности; а о простоте, как о святости. Действительно, всякий грех «разлагает» человека, делает душу сложною; и потому нужно опять себя исправлять святой жизнью, возвращать к простоте, цельности, единству; это достигается восстановлением в нас образа Божия и уподоблением Богу.

Но какое же эта простота Божия имеет отношение к действию имени Божия?

Признаюсь, это превышает мои силы. Но Батюшка именно с «простотою» связывает присутствие Бога в имени Его: это, — как можно видеть выше, — он часто и ясно свидетельствует в Дневни­ке. Вероятно, в этом пункте, — если бы его больше вскрыть, — можно было узреть и большее.

Однако из этой «простоты» он выводит такое положение: в имени Своем Он, как «Препростый Дух», проявляется «весь всеце­ло», ибо частей в Нем никаких нет и быть не может! Следователь­но, отсюда скорее можно бы сказать, что Он присутствует в имени всем Существом Своим, —  как Батюшка и говорит.

10. Но перейдем к следующему пункту. Присутствует ли в имени Бог Существом? Как будто слова «весь» и «всецело» и прямые утверждения, — как мы видели, — дают на это основание. Но мы сталкиваемся тут с другими форму­лами. Именно.

Мы видели, что о. Иоанном употребляются выражения такие: «в кресте как бы Сам Господь; в иконе — имя «как бы вместо души»; в крестном священническом благословении — Он «как бы Сам бла­гословляет». «Тут», т.е. в образе или в кресте — «Он Сам Вездесу­щий»: ясно, образ не Сам Он, а Он — лишь «тут» в нем. И особенно часто употребляются предлоги — «в», «с», «на», «от», «чрез», «в лике», «в словах Евангелия», «на кресте», «в таинствах», «в молит­вах», «в имени» и т.д.

Эти вещи, по нашей телесности, в этом мире нам необходимы; но действующая сила, «сущность» — Бог.

А иногда о. Иоанн говорит про добрые мысли: «Это — Бог, или это от Бога».

Эти предлоги никого бы не испугали. Но вот иная формула: «это — Бог», «слово — Бог», «имя — Бог», добрая мысль — «Бог», и тут же: «или от Бога», для других представляют будто что-то ужасное! В самом деле, для о. Иоанна тут не только не было ничего ужасного, но переживалось, наоборот, как нечто отрадное, углуб­ленное: средства — телесные, а «сущность — Бог». Это совершенно истинно!  Однако лучше было бы употребить иное слово. Какое? О. Иоанн сам говорит: в Писании, в молитвах, в кресте – «благодать присуща каждому слову ради «обитающего в Церкви Ипостасного, вочеловечившегося Божия Слова»; святые – по причине сладости имени Божия и «благодатного прикосновения к ним Иисуса Христа» - «прилепляются к Нему всем своим существом». Особенно это «блаженство» ощущают они при употреблении «имён Божиих»: «в имени  - Троица», «в имени – Господь», «в имени – Иисус Христос». Здесь благодать блаженства особенно  ясно действует у святых людей.

             И нам кажется: правильнее было бы употреблять эти выражения с предлогами; или, присоединять ещё слово «по благодати»: Бог по благодати, или благодатию присутствует в имени, в кресте, в Слове Божием, в иконах, а не «Существом».

            11. Впрочем, можно употреблять и это слово «Существом»: различие тут для о. Иоанна ведь не существует: сказать-ли «действует Бог», или «Бог благодатию», для него было безразлично. Важно ему сказать лишь что тут дело – не человеческое, не ум, не слово, даже не вера наша, а Божественное, или Сам Бог!

            И конечно он согласился бы на эту прибавку вполне охотно! Но ему хочется подчеркнуть: Бог!           

            Богословски же это точнее. Тем более, что Бог и благодать Его различаются и в существе дела: Бог невидим, благодать же может быть видима, как на Фаворе, на пути Павла в Дамаск и т.д.; Бог собственным Существом ничем не вместим, а проявление благодати Св. Духа может быть и ограничено; Бог — в трех Лицах, а благо­дать — действие Их и т.п. Здесь вопрос подходит к Паламитскому учению об «энергиях»... Но мы этого касаться не будем, ибо о. Иоанн об этом не мудрствовал.

12. А нам именно важно — его созерцание, его воззрение! И нужно думать, что таким же духом жили и добрые «имебожники». И их лучше бы называть имеславцами, как и о. Иоанна.

А к «имебожникам» следовало бы относиться с благими на­строениями, видеть в них хорошее, святое! Между тем поступлено было с ними как со злостными еретиками. Дело дошло даже до использования водонапорной кишки... Началось «гонение» на них! Конечно, и они вели себя недостойно: не смиренно, не мирно, не бескорыстно. Они думали, что этим проявляют «ревность» по Боге;

но есть и «ревность по Боге, но не по рассуждению», — говорит Апостол Павел про евреев (Рим 10, 2).

Но все это к о. Иоанну совершенно не относится! И потому тот же митроп. Сергий, который потом осуждал имебожников, принимал близкое участие в погребении Батюшки!

13. Впрочем, в этом столкновении нам чувствуется и некий пункт претыкания (если он есть). Именно.

У Батюшки о. Иоанна, — как мы видели, — все и везде Бог. А так ли действовали судьи их?

Можно думать: не совсем! На суде господствовало, преимуще­ствовало не Божие, а человеческое. М. Антоний (Храповицкий), как главный противник этого учения, известен был не только рез­костью и легкомыслием (его доклад в Синоде был недопустимым, невозможным, бранчливым), но и склонностью допускать в своих воззрениях и объяснениях человеческую мысль, так называемую «нравственно-психологическую» концепцию. И нередко он перехо­дил религиозные границы, увлекаемый оригинальностью своих домыслов. Таков он был в отношении вообще догматов; в особен­ности же — в ложном, человеческом истолковании искупления. А Батюшка — везде и во всем зрел Господа. Это два разных восприя­тия!

Если это так, то тут столкнулись два разных направления, два духа, два умонастроения. Не будем вдаваться дальше в подроб­ности их; но наша душа — на стороне о. Иоанна, на стороне почи­тания имени Божия, на стороне боголюбивого имеславия.

А крайняя ветвь этого духа виновата лишь в том, что они были не богословы и не могли точно сформулировать своей веры. Но правда была на стороне имеславия!

14. По поводу имеславия мне пришли мысли ко дню Торжества Православия. Я задал себе вопрос: почему почитание икон (после 120-летней борьбы и после 4-х соборов) названо торжеством право­славия? И пришел к такому заключению.

Сущность христианства состоит в том, что Духом Святым Сын Божий воплотился, что «Слово стало плотию», что Бог соединился снова во Христе Господе с человеком, стал Богочеловеком. А это нужно было для того, что Христос Спаситель Своими страдания­ми, распятием и смертью искупил нас от отлучения (анафемы), или иначе проклятия, клятвы Божией за наше непослушание Богу в раю. Последствием же этого искупления было: обожение челове­чества Духом Святым в воскресении Христа Господа, потом — в вознесении Его на небо и в ниспослании Св. Духа верующим в день Пятидесятницы. Восстановлено было общение Бога с челове­чеством — через благодать Св. Духа в таинствах, вере, святости и страданиях. У Батюшки о. Иоанна эта мысль выражена так: «Вера подается человеку Духом Святым», оттого «никтоже может рещи Господом Иисуса, точию Духом Святым» (1 Кор. 12,3). «Духа Свя­того открыл нам Иисус Христос; Духом Святым зачавшийся и ро­дившийся; Духом возраставший и укреплявшийся; Духом изгоняв­ший бесов; Духом Святым воскресший». О Духе Святом проповедывали апостолы, мученики, преподобные, святители; и весьма многие запечатлели кровию учение о Святой Троице. — «В том-то и величие Твое Божественное, Господи Спасе, что жизнь всякой твари — в Тебе», как ипостасном Животе; да «вси чтут Тебя, яко же чтут Отца; в том-то и величие Твое, Душе Святый, животворя­щий, что Ты всех освящаешь и живешь вместе со Отцем и Сыном; в том-то — и величие Твое, Душе Святый, что и Сын Божий едино­родный, яко единосущный Тебе, Тобою же творил силы и чудеса, и Тобою освящает, укрепляет и руководит нас к Отцу Своему: «Тем имамы приведение во едином Духе ко Отцу» (Еф. 2,18).

Потом началась борьба ересей против христианства. Арий учил против Божества Христа. Несторий — против воплощения Сына Божия во чреве Богородицы. Евтихий — против человечества во Христе. Поднялся вопрос о двух естествах во Христе: Божеском и человеческом. Затем начались споры о двух волях в Нем: Божеской и человеческой. Таким образом, все время шла борьба — о соеди­нении Божества с человечеством. И Церковь отстояла самостоя­тельность обоих естеств во Христе: Бог явился во плоти! Во Христе Богочеловеке — соединились Божество и человечество.

Потом вот поднялась длительная борьба за почитание креста, икон и изображений Святых. Борьба была длительная и упорная. Та и другая сторона считала себя православною. Но в конце кон­цов победили иконопочитатели. Был установлен праздник тор­жества Православия.

Церковь, право веруя, что Бог сделался человеком во единой Ипостаси, новым постановлением своим, подтвердила, что иконы должны быть в храмах и домах и их нужно почитать: кланяться, целовать, молиться им. Они — не суть боги; но в них почивает бла­годать Духа Святого, или — кратко говоря — Бог Своею Благо­датью, или просто: Бог!

И если Церковь вынесла постановление о почитании икон Гос­пода, Его жизни и распятия; если мы чтим и крест Его, на Коем совершено наше спасение: «совершилось», — сказал распятый Христос, то тем самым должно быть чтимо и славимо имя Божие. Это все то же проявление Божества, или благодати Божией, в этих вещественных предметах. Как Христос Духом Святым воплотился в человечестве и даже именовал Себя обычно «Сыном Человеческим», — так и в иконах, и в кресте, и в имени, и в благословении пребывает и действует Бог Своею благодатию, Своею Божествен­ною Силою, Сам Господь Духом Святым. Значит, и имя Божие должно славить!

И мы уже видели, что о. Иоанн говорит о действии имени Ду­хом Святым, я повторю хоть одну выдержку об этом из о. Иоанна. «Если просишь у Отца небесного, или совершаешь что-либо о име­ни Господа нашего Иисуса Христа, то Отец Небесный о имени Своего Сына возлюбленного, все подаст тебе в Духе Святом».

Таким образом, почитание имени Божия связывается с догма­том воплощения Сына Божия; только там Он Сам воплотился во утробе Божией Матери; а здесь Бог благодатию Св. Духа таин­ственно вселяется в иконы, крест, имя, благословение, крестное знамение и прочие внешние знаки: в них, можно сказать, «Сам Бог» действует!

И от этого и «сладость», и помощь, и чудеса, и святая вода, и почитание всех этих вещественных посредств.

Батюшка все это знал по бесчисленным опытам своей жизни. Поэтому он многократно, и при том так сильно, говорит в своем Дневнике: «Имя Бог есть Сам Бог!».

15. Но так как и самое воплощение, и прочие посредства та­инства, и все вещественные знамения имеют своей целью спасение души человека, возрастание его во «образ» Божий, то подобное богословствование не является для всех людей обязательным. Лишь наиболее совершенные этим занимаются. Да и то потому, что они яснее других чувствуют в себе силу сей благодати, или действие Божие, о чем и пишут, и говорят, как о чувствуемых фактах. Таков был и о. Иоанн.

Но и они, — в частности, и Батюшка, — больше занимаются в жизни своей зрением и очищением от грехов, спасением от страстей, борьбой с нашим врагом, освящением, молитвой, покая­нием и пр.

Поэтому, — как мы видели, — и Батюшка в своей «Жизни во Христе» этим вопросам посвящает свое внимание.

Так и говорит церковь, и поет на день Православия: мы «делом и словом сие изображаем».

Глава 3

Выдержки из ЖМП 1975 – 1976 гг.

Протоиерей А. Глушаков

(ЖМП. 1975. № 1. с. 37)

День памяти преп. Серафима Саровского.

Преподобный Серафим много поучал народ о Боге, молитве о вечном спасении. К нему обращались люди с вопросом, как им спастись. Давая им общехристиаское назидание, он в особенности советовал всегда помнить о Боге, а для этого непрестанно призывать Имя Божие, повторяя молитву Иисусову: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного». «В этом да будет, - говорил он, - всё твоё внимание и обучение! С призыванием Имени Божия ты найдёшь покой, достигнешь чистоты духовной и телесной и вселится в тебя Святый Дух – источник всех благ и управит он тебя во святыне, во всяком благочестии и чистоте»… «Призовём Имя Господа и спасёмся, - учил преподобный Серафим. – Когда у нас Имя Божие будет на устах, мы спасены![1], только повинись Господу и умоляй Его. Молитва – путь ко Господу».

(ЖМП. 1975. № 1. с. 37).

О значении Имени Иисуса Христа

Протоиерей Алексий Глушаков

(ЖМП. 1976. № 1. с. 37-38)

В праздник Обрезания Господня Церковь обращает наш ум к Имени Иисус, которым наречён был воплотившийся Сын Божий, благоволивший подчиниться требованию закона Ветхого Завета, ибо пришёл не нарушть его, но исполнить (Мф 5, 17).Во время этого священнодействия Богомладенцу на восьмой день после рождения дано было Имя Иисус указанное Ангелом Господним[2] в благовещении Пресвятой Деве Марии о великой радости – рождении Ею Сына (Лк 1, 31; 2, 21).

Иисус – значит Спаситель. Как много говорит нам это Имя! Как велико его значение для нас, христиан! Имя Божие свято, как Свят Господь Бог.[3] Святитель Димитрий Ростовский отметил: «Как Новый Завет, так и новое лето начинается с Имени Иисусова… Иисус – Имя новое, царское, ибо царствует и на небе, и на земле[4]. Это святейшее Имя давало людям надежду на спасение от грехов (Мф 1, 21), ибо цель пришествия Иисуса Христа в мир - взыскать и спасти погибшее,[5] освободить людей от власти диавола и соделать их наследниками Небесного Царствия. Милосердный Господь по Своей неизреченной любви к людям совершил спасение. Он пострадал и умер на кресте, воскрес из мертвых, вознёсся к Отцу Своему Небесному и от Него послал в мир Утешителя – Духа Святаго, дабы нам стать детьми Божиими, сонаследниками Христу Рим (8, 16-17).

Однако спасение достигается нами только верою в Распятого и Воскресшего Иисуса Христа, только исполнением Его святых заповедей и призыванием Его святого Имени. Слово Божие учит: Всякий, кто призовёт Имя Господне, спасётся (Иоил 2, 32). Сам Господь Иисус Христос пред вознесением сказал Своим ученикам, что Именем Его они будут изгонять бесов, говорить новыми языками, побеждать змей лукавого, исцелять больных, и ничто не повредит им (Мк 16, 17-18).

Священное Писание, история Церкви свидетельствуют, что и святые апостолы и мученики, и подвижники Христовой веры совершали много чудес Именем Иисуса. Они проповедовали Христа всем народам, спасались Им и страдали за Имя Его.

 Имя Иисус, возлюбленные братие и сёстры, является залогом и нашего спасения и поклонения. Что значат все имена в мире пред Именем Иисус? Нет другого Имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись[6] (Дн 4, 12), говорит Слово Божие. Единственное спасительное, сладчайшее Имя выше всякого имени,[7] которым мы спасаемся, и потому пред Именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос в славу Бога Отца (Флпс 2, 10-11).

Имя Христово душеспасительно для христиан и губительно для врага спасения – диавола. Сердце того, кто с глубокой верой призывает Имя Христово и с благоговением произносит Его в молитве, не может быть вместилищем нечистого духа. Ибо, где Имя Христово, там и Сам Христос,[8] а где Христос, там не может быть лжи и беззакония. Святой Иоанн Лествичник учит хистиан отгонять от себя злокозненного врага Именем Иисуса, ибо «более крепкого оружия не найдёшь ни на небе, ни на земле».

Частое призывание Имени Спасителя, несомненно, помогает христианину бороться с грехами, отражать злые козни невидимого врага. Напротив, не желающие призывать Имя Христово удаляют себя от Господа, предаются порокам и не находят в себе сил бороться с ними собственными силами, ибо христианин противостоит греху и всякому соблазну лишь тогда, когда Имя Христа Бога у него в сердце, в уме и на устах. Святой пророк и псалмопевец Давид человеческую силу и крепость в борьбе с греховными страстями ставит в зависимость от крепости Божией. Он воспевает: Крепость моя и пение мое Господь, и бысть мне во спасение (Пс 117, 14). Крепость от Господа, как и все блага, даётся тем, кто любит Господа, благоговеет пред Его Святым Именем и призывает Его.[9]

От усердного постоянного призывания Имени Христова сердце делается смиренным, спокойным, облагодатствованным, преисполненным ко всем Божествнной любовью. Именем Господа устрояется Царство Божие внутри человека (Лк 17, 21), которое есть праведность и мир, и радость во Святом Духе (Рим 14, 17). Вот почему древние христиане и все святые угодники Божии  с особой любовью и благоговением преклонялись пред Именем Христовым и прославляли Его,[10] вот почему они непрестанно призывали Его на помощь в молитве против исконного врага рода человеческого. Сильнейшим духовным оружием против духов злобы является молитва Иисусова: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного, открытая некогда Ангелом преподобному Пахомию. Никакую молитву святые подвижники так часто не возносили ко Спасу душ и не хранили в уме и сердце столь бережно, как эту краткую молитву. Совершая её Каждодневно, они заповедали творить её и мирянам, ищущим преуспеяния в духовной жизни.

Можно указать много примеров из жизни святых, свидетельствующих о необыкновенной силе Имени Иисуса Христа. священномученик Игнатий Богоносец которого в детстве держал в своих руках Христос Спаситель, усердно молился во время своих страданий за Христа, призывая Его Святое Имя. Когда язычники спросили его, почему он так часто повторяет это Имя, он отвечал, что в сердце своём носит Имя Иисуса Христа.

 Возлбленные о Христе братья и сёстры! Все мы называемся христианами по Имени Христа, ибо крестились и облеклись во Имя Его (Гал 4, 27). А слово Христос – значт помазанник. И мы, подобно Ему, были помазаны, запечатлёны Святым Духом в таинстве святого Крещения (Дн 4, 27; Ин 2 ,30; 1 Кор 6, 11; Тит 3, 5). С тех пор, как крестились и уверовали во Христа, мы уже не себе принадлежим, по учению Слова Божия, но Христу (1 Кор 6,11, 19; 3,23), ибо омылись в купели крещения от грехов, возродились для новой жизни с Ним и для других во Имя Отца и Сына и Святаго Духа.

 Св. ап Павел учит, что жизнь христиан сокрыта со Христом в Боге (Кол 3,3). Это означает, что истинный христианин живёт и пребывает в живом общении со Христом и с Его Небесным Отцом, по слову Его: Я в Отце Моём, и вы во Мне, и Я в вас (Ин 14, 20).

Жизнь истинных последователей учения Христова так связана со Христом, как ветвь древесная со своим деревом. Я есмь Лоза, а вы ветви; кото пребывает во Мне, и Я в нём, тот приносит много плода; ибо без Меня не можете делать ничего (Ин 15,5), - говорит Спаситель Своим последователям. Мы с Ним живём здесь, на земле, с Ним будем жить и по смерти на небе, ибо в крещении мы сочетались с Ним и в таинстве Причащения соединились с Ним. К Нему, нашему Владыке и Господу, возносимся мы умом и сердцем, обращаемся в непрестанной молитве, призывая Его Всесвятое Имя.[11]

Дорогие братие и сёстры! Спросим себя сегодня, достойно ли носим христианское звание, оправдываем ли его, исполняем ли заповеди Христа,любим ли Его, часто ли призываем и прославляем спасительное Имя Его?

 Назначение Христианина – быть храмом Святаго Духа, чадом, наследником Божиим (1 Кор 6, 19; Рим 8, 16-17), цель жизни его – стяжание Всесвятаго Духа Божия. Лишение Даров Святаго Духа, потеря веры неминуемо приводит к гибели души, ибо отпавший от веры неизбежно попадает в сети невидимого врага и впадает в грехи,  которые опустошают душу его и отравляют в ней радости, убивают добрые задатки. Грех удаляет от Бога, вера приближает к Нему и спасает.

Пусть же праздник Обрезания Господня будет постоянным напоминанием о величайшем значении достопоклоняемого[12] Имени Иисуса Христа для нашего спасения. Оправдаем звание христианина глубокой верой в Господа Иисуса Христа, нелицемерной любовью к Нему и к ближним, богоугодной благочестивой жизнью. Вознесём молитву ко Господу нашему Иисусу Христу, и пусть наполнит она ум наш, и сердце: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного. Амииь.

                                                      Глава 4

Краткий очерк  Имяславия советских учёных времён застоя.

Обращение по этому поводу протоиерея Константина Борща к своему правящему архиерею Исидору (Кириченко) в 1986 г.

Ваше Высокопреосвященство,

Обращаюсь к Вашему Преосвященству по нижеследующему поводу. В виду Вашей возможной не неосведомлнности, по разным причинам, в вопросе так называемого «имяславия» по отношению к оному у Вас может возникнуть отрицате­льное предубеждение, как о некоей ереси, как, например, в годы Афон­ских споров вокруг Святейшего имени Божия характеризовал "имяславие" Святейший Правительствующий Синод, а вернее, от имени его два члена Синода: архиеп. Антоний Волынский (Храповицкий) и архиеп. Никон  (Рождественский), бывший Вологодский.

Для объективного взгляда на этот вопрос, хочу аз недостойнейший, обратить особое Ваше внимание на "Суд Московской Синодальной конторы» над афон­скими «имебожниками" и на "Окончание Афонского дела" – эти два документа изданные, как отдельными изданиями, так и помещённые в книге: "Имяславие", (Изд. «Исповедник», Спб. 1914), откуда Вы  узнаете, что "имяславие" никакой ересью не является, что имяславцы не еретики, а православные христиане, за­щитники церковного почитания Имени Божия, но по чрезмерной рев­ности и непримиримости к имеборческим выражениям, уничижающим Божественное достоинство Святейшего Имени Божия, выделившиеся в особое название: "имяславцы" , которое дала им сама история.

В подтверждение сказанного привожу следующие данные. Передо мною книга Н.С. Семёнкина "Философия богоискате­льства". Политиздат. Москва. 1986 г. Вот некоторые выписки из данной книги.

"В 1912 г., примерно за два года до первой мировой войны, группа монахов на Афоне во главе с (иеросхимонахом) Антонием Булатовичем, пред­ставлявшая одну из фракций процаристского воинствующего клери­кализма, предприняла попытку сменить власть (т.е. игумена), в русском монас­тыре на "святой горе", вызвав против себя репрессии Синода и официального православия.

Движение это, названное "имеславческим", следует рассматри­вать как конфликт в рамках правящего класса, как столкновение двух разных группировок, ни одна из которых не отказывалась от идеи монархии. Со стороны имеславцев это было стремление воздействовать на православие изнутри, из сердцевины, поскольку "святая" Афон-гора считалась "сердцем" восточной церкви "вселенской православной экклезии".

Формально (Антоний) Булатович был ставленником Иоанна Кронштадтского, однако после его смерти вынужден был искать себе новых покровителей, не же­лая примыкать к распутинской группировке. Имеславцев решили поддер­жать, хотя и тайно, московские славянофилы, среди которых определён­ные позиции занимали социологи, имевшие покровителей среди клерикалов.

Царское правительство и Синод во главе с Саблером /Десятовским/ объявили движение монахов бунтом. При активном участии реакционера Антония Храповицкого и архиепископа Никона, действовавших от имени Синода, учение имеславцев было объявлено еретическим.

"Расследование", проведённое на Афоне Никоном, закончилось весьма печально. На Афон были брошены войска, сотни монахов схвачены, отпра­влены пароходами в Одессу и сосланы в разные монастыри.

До сих пор в религиоведческой литературе остаются невыясненными вопросы: чем царское правительство было так сильно раздражено и чего, собственно, испугалось? И каковы партийно-кастовые, а не только соци­альные причины, породившие "афонскую смуту"? Ответить на них тем более сложно, что царская цензура запрещала в тот период публикацию каких-либо фактов об имеславцах, а ведомство Саблера вкупе с синодальной прессой воздвигли над всей этой историей такой курган лжи и вымыслов, что надёжно похоронили под ним истину. А с 1914 г. закон о военном положении сделал невозможным упоминания о противниках Синода и царского двора.

Первая причина возникновения так называемой "ереси" имеславцев сводилась к противоборству между церковной бюрократией и националис­тами-славянофилами .

В борьбе с имеславческой "ересью" главным противником Булатовича был архиепископ Антоний Храповицкий.

В 1912 г. московский славянофил М. Новосёлов, не принадлежавший к клиру, а выступавший в роли светского богослова, выпустил брошюру о Распутине, где разоблачил его как развратника-хлыста и обругал Синод за попустительство распутинским оргиям. Брошюра (сразу же арестован­ная полицией) называлась "Григорий Распутин и мистическое распутство". Составителем её и автором предисловия считался сам Новосёлов, хотя, скорее всего, в подготовке принимал участие новосёловский "кружок", куда входили бывший террорист Лев Тихомиров, Иосиф Фудель - один из руководителей черносотенного Союза русского народа и другие. Вхож был в этот кружок и П. Флоренский. Весьма влиятельным среди москов­ских славянофилов было также семейство Самариных, один представитеь из которого, А. Д. Самарин, сменил Саблера на посту обер-прокурора Синода в 1915 г.

И предисловие, и все материалы брошюры обвиняли Распутина и его окружение не просто в аморализме, им предъявлялось куда более серь­ёзное обвинение: в "мистическом распутстве", хлыстовстве, стало быть, а оно считалось явлением социально опасным. В брошюре содержались прямые намёки на связь Распутина с влиятельными людьми. И вся его группировка обвинялась в ереси.

В ответ на это сторонники "старца" состряпали против своих критиков встречное обвинение. При активнейшем участии архиеп. Антония (Храповицкого), а также архиепископа Никона, члена Синода и члена Государст­венного совета, была сконструирована так на­зываемая «ересь имеславцев, давшая "ядовитые" всходы», причём  внезапно,  вдруг,  на ниве православной.

Разумеется, самым тщательным образом была рассмотрена и после "рассмотрения" осуждена книга схимонаха Илариона "На горах Кавказа", вышедшая к тому времени чуть ли не тремя изданиями, причём в самых "безупречных" православных издательствах.

В это время, будто по заказу, то есть очень кстати для ве­домства Саблера, началась смута на Афоне. Получив сообщение с Афона, Синод без промедления бьёт в набат, объявляя, что начался бунт.

Вся церковно-миссионерская пресса, державшая в то время сторону Синода, стала травить имеславцев, или, как называли их враги, "имебожников". В развернувшейся кампании упомянутая брошюра Новосёлова сразу отодвинулась на второй план. Но интересно, что в публиковав­шихся материалах "имебожники" тоже изображались как "хлысты", то есть подводились под разряд чуть ли не государственных преступников.  Итак, дворцовая партия, ответила ударом на удар. Противники об­виняли имеславцев в том, что, обожествляя имя Христа, они превра­щают это имя в некое самостоятельное существо, которому-де и покло­няются как богу. Имеславцы же, говорили, что надо с благоговением относиться ко всему, что составляет христианский культ. Для имеславцев не только "троица" есть Бог, но божественна и молитва Богу, божественны имена Богородицы, Иисуса Христа, всех святых.