Глава 30-я

1913. РУССКАЯ  БОГОСЛОВСКАЯ  МЫСЛЬ НЕ ЗАРАЖЕННАЯ  ИМЯБОРЧЕСТВОМ.

Пророчество преп. Серафима Саровского.

«Господь открыл мне, что будет время, когда архиереи земли русской и прочие духовные лица уклонятся от сохранения православия во всей его чистоте, и за то гнев Божий поразит их. Три дня стоял я, просил Господа помиловать их, и просил, лучше лишить меня, убогого Серафима, Царствия Небесного, нежели наказать их.

Но Господь не преклонился на просьбу убогого Серафима и сказал, что не помилует их, ибо (оставят заповеди Мои и) будут  учить учениям и заповедям человеческим, (устами льстивно будут чтить Меня), сердца же их  будут далеко  отстоять от Меня» (Журнал «Душеполезное чтение за 1912 г. Ч. 2, стр. 242-243).

Умные, безкорыстные, независимые ученые, профессора, философы, писатели «звонили в колокола мiра», в умы и сердца христиан, о падении Русской Церкви в отступление предсказанное Святым Апостолом Павлом (2 Фесс. 2,3) через похуление Имени Божия Ангелом Церкви (Откр. 3,1) «Святейшим» Синодом.

 Епископ Трифон (Туркестанов) на Афоне в 1913 г.

      Появление на свет «Апологии», в которой о. Антоний разбивал все доводы сторонников нововарлаамитской ереси, как он ее называл, с первого же дня вызвало и лютых врагов и ревностных защитников ее за пределами Св. Горы, в России.

Так, в это время на Афон прибыл великий угодник Божий и молитвенник епископ (впоследствии митрополит) Трифон (Туркестанов). Игумен Пантелеимоновского монастыря Мисаил в согласии с духовником о. Агафодором установили за покоями, занимаемыми владыкою, неусыпный надзор и не допускали к нему монахов – исповедников Имени Божия. Зато сами не упускали случая наговорить ему всяких небылиц на имяславцев, выставляя их не только еретиками, но и революционерами, решившими утвердить на Св. Горе «Малороссийский сепаратизм», сместить игуменов-великороссов и заменить их малороссами.

Но к чести владыки, он довольно быстро  разобрался в происходящем, высказал свое одобрение книги «На горах Кавказа», нашел поведение руководителя имяборцев иеросхимонаха Алексея (Киреевского) несоответствующим иноческому сану и, считая, что дальнейшее пребывание последнего будет лишь способствовать обострению смуты, дал ему совет удалиться со Святой горы, чтобы не смущать молитвенников и не вносить раскол в монашескую среду.

А произошло это после того как о. Антоний, несмотря на все трудности, сумел передать владыке Трифону один экземпляр своей «Апологии». Разумеется, лично             о.Булатович не имел ни малейшей возможности встретиться с владыкой. Этого ни под каким видом не допустило бы начальство Пантелеимоновского монастыря. Книгу взялся доставить один из твердых ревнителей Имени Божия – столяр Михаил. Улучив минуту, после ужина, когда игумен Мисаил был в благодушном настроении, Михаил явился к нему и стал просить о допущении к епископу Трифону.

      -Что тебе надо от владыки? – с любопытством спросил о. Мисаил, считавший столяра за дурачка.

      -Имею спросить у него духовный совет, –  отвечал Михаил.

Не ожидая от «дурачка» ничего серьезного, игумен сам повел его к епископу.

      –  Кто ты такой, раб Божий? – приветливо обратился владыка к Михаилу.

Архимандрит Мисаил ответил вместо него:

      –  Да это, знаете, ваше Преосвященство, один из тех, которые по Св. Горе бегают, Бога ищут. –  Но «дурачок» Михаил, не смущаясь, возразил:

      –  Нет, владыка! Бога бегать искать незачем, ибо Бог везде сый и вся исполняй!

      – Да! Воистину так, – согласился епископ Трифон, дивясь мудрым словам простеца.

Затем Михаил вытащил из-за пазухи большую рукопись «Апологии» и, к несказанному гневу архимандрита, вручил ее владыке.

О том, что епископ Трифон не одобрил репрессивных мер к монахам-имяславцам со стороны игуменов Мисаила и Иеронима, быстро стало известно афонскому монашеству. Игумен Иероним даже пришел к о. Антонию Булатовичу в келию старца Порфирия, просил у него прощения и звал обратно в скит, но примирение было, увы, недолгим. (Из брош.: «Хвалите Имя Господне, хвалите раби Господа». Иером. К.).

Глава 31-я

ПАПИЗМ В ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

(Михаил Новоселов[1]. 1 сентября 1913 г.)

На правах рукописи.

В мае текущего года было опубликовано Послание Святейшего Синода, посвященное рассмотрению учения о Имени Божием. Послание это должно подлежать серьезному обсуждению по существу со стороны православных людей, сознанию которых близки вопросы веры.. Таковые исследования надеемся и появятся в печати в свое время. Мы же теперь, умышленно не касаясь вышеназванного учения, хотим ответить на один совершенно сторонный этому учению вопрос, с которым обращаются к нам с разных сторон: признаем ли мы безусловный авторитет за синодальным Посланием, как таковым, признаем ли в нем «голос Церкви», которая есть столп и утверждение истины», - как того требует Святейший Синод. Отвечаем решительно: нет, нет и нет. Мы с изумлением прочитали и с негодованием отвергаем заключительную мысль синодального Послания, выраженную так: «теперь, когда высказались и Константинопольская и Российская церковная власть, их (о. схимонаха Илариона, иересхимонаха Антония и их единомышленников) дальнейшее настаивание на своем будет уже противоборством истине».

Что это? Дерзость ли, рассчитанная на глупость и робость словесных овец, или наивность, повторяющая вредную сказку семинарских учебников? Во всяком случае это есть незаконное посягательство на неотъемлемые права церковного тела, хранителя веры – народа православыного. Против этого посягательства, против этой монополизации истины, против этой папистической тенднции нашего высшего церковного управления, мы, члены Церкви Христовой, должны протестовать всеми силами души и всеми зависящими от нас средствами.

Святейший Синод, повидимому забыл, что «непогрешимость почиет единственно во вселенскости Церкви, объединенной взаимной любовью» (А.С. Хомяков). Он не хочет помнить того, что вслух всего православного и инославного мiра провозгласили в 1848 году восточные патриархи в своем Послании в ответ Римскому епископу:

«У нас ни патриархи, ни соборы не могли никогда ввести что-нибудь новое, потому что хранитель веры у нас – самое тело Церкви, т. е. самый народ».

Голоса этого народа не только не пожелал вызвать и выслушать Духовный Коллегиум, а, наоборот, поспешил предупредительно заглушить драконовскими мерами, которым позавидовал бы Римский первосвященник.

Михаил Новоселов. 1 сентября 1913 года.

Глава 32-я

1914. Проф. С.Н. Булгаков

Смысл учения св. Григория Нисского  об  именах

( Журнал: Итоги жизни. 1914. № 12-13.С.15-21)

1

 Близится «суд» над афонцами, и не за дисциплинарные проступки но за «ересь». Церковная власть продолжает стоять на ошибочной точке зрения, будто вопрос о почитании имен Божиих порешен окончательно в неясном и многосмысленном синодском послании и спокойно предполагают пользоваться им в качестве руководства для суждения о вопросе по существу. Мне уже приходилось выражать свое убеждение¹⁾, что православного догмата о почитании имени Божия нет, а потому и суд над «еретиками» является насилием над православной совестью, не имеющим внутренней церковной убедительности. Вопрос должен бы быть поставлен для свободного  обсуждения на страницах богословских журналов. О том, насколько такое независимое и непредубежденное исследование здесь действительно необходимо, показывает, между прочим, и новое произведение патентованного специалиста по имеславию  г.Троицкого²⁾. Здесь излагается учение об именах  у св. Григория Нисского, причем великий учитель Церкви привлекается для укрепления синодской позиции; это делается с большой обстоятельностью, трудолюбием и кажущейся убедительностью. Учение св. Григория об именах, в связи с руководящими идеями его теологии и антропологии трудно подаются систематическому и непротиворечивому истолкованию, в нем можно различить несколько идейных пластов, и, в конце концов, определить подлинное учение св. Григория по этому вопросу дело не легкое. Он развивал свое мировоззрение не как мыслитель-систематик, но как проповедник, апологет и полемист, причем в борьбе с определенным еретическим уклоном ему приходилось иногда и самому  впадать в односторонность, кажущееся или действительное самопротиворечие,³⁾ или просто в противоположную крайность, что мы вообще неоднократно наблюдаем в истории догматических движений. Поэтому при текстуальном пользовании отдельными его выражениями надо блюсти немалую осторожность ⁴⁾.  Учение об именах имеет в виду отношение между понятиями с выражающими их словами и объектами этих понятий. Эта проблема познания и богопознания была поставлена в полемике с арианствовавшим Евномием, в которой св. Григорий продолжал дело брата своего св. Василия Великого. Евномий утверждал полную познаваемость Божества в понятиях (таковым понятием, дающим адэкватное выражение сущности Божией, для него являлась нерожденность - agennhtoV  - Божества). Для Евномия в Божестве нет никакой  тайны, ничего познанию принципиально недоступного или ему запредельного (трансцендентного), а потому и сущность религии – в знании, благочестие есть богопознание. Слова-понятия не только выражают сущность Божества, но и есть само Божество, - по крайней мере, в таком виде излагается это учение у св. Василия В. и Григория Н. Учение Евномия есть метафизический рационализм, в новой философии имеющий аналогию в учении Гегеля (и лишь ошибочно отожествляемый с платонизмом). Против этой мании величия рационализма оба отца церкви защищали православное учение о непознаваемости и вообще трансцендентности самой сущности Божией ⁵⁾ (ousia), Бог открывается твари в своих действиях или энергиях (недаром противопоставление сущности и энергии занимает центральное место и в евтихианских спорах, и, позднее, в варламитских, и в современных имеславческих). Философская, точнее гносеологическая защита этой идеи совершается помощью учения об именах, и вот по этому поводу св. Григорий Н. и полагает свои соображения о природе мысли и слова. Что представляет собой слово? Внешним образом плоть слова есть движение уст, гортани, воздуха, слуховых органов, оно различно на разных языках у разных народов, в нем нет ничего неизменного и пребывающего. Однако, этот ряд соображений,  пространно развиваемых св. Григорием (VI,328 слл., 365-8, 377), свободно мог бы быть принят и Евномием, ибо и для него ясно, что понятие agennhtoV можно выразить на разных языках, сказать громко, шепотом или просто подумать, и внутренняя его сила от этого не изменится (об этом забывают и теперешние противники имеславия, которые настойчиво подменивают его «имябожием», т.е. обожествлением данной плоти слова, его звуков).

   1). «Русская Мысль», сентябрь, 1913 г.

   2). С.В. Троицкий. Об именах Божиих и (?!) имябожниках. Спб. 1914. стр. V +200+XXVII. ц. 2р.50 к.

   3) Проф. В. Несмелов в своей обстоятельной монографии – «Догматическая система св. Григория Нисского». Казань. 1887. С. 14 отмечает, что  «с одной стороны он является строгим и последовательным мыслителем… с другой – не больше, как остроумным писателем, а иногда даже придирчивым критиком. Всякий раз, как только он начинает пользоваться диалектикой слов, у него выходит обыкновенно только простая игра словами, большей частью крайне вычурная. Иногда он, видимо, бьет на эффект и совсем не заботится о научной основательности своих, иногда очень резких, суждений. Но за то это было то оружие, которым преимущественно пользовались еретики и которое поэтому более всего было удобно для их же окончательного поражения».

   4) Я напомню, что тем, кто отстаивает каждое суждение св. Григория, в частности и в гносеологических вопросах, пришлось бы принять и столь существенное для него учение, как о всеобщем восстановлении  (apocatastaiV  ).

   5) Ср. Творения св. Василия Великого. Ч. 3. Изд. 4. 1900. С. 29, 34-5 слл.  Творения св. Григория Нисского. Ч. 4. 117-8. 378. Ч. 5.  234, 271—2.  415-16. Ч. 4. 303, 319-20.

   6) Сравнение философской позиции противников Евномия,  именно св. Василия Великого, с учением о кантовской   Ding an sich  тоже было сделано проф. Несмеловым  (цит. Соч., 133).

   7) «Творец, - говорит он, - даровал нашему созданию некоторую божественную благодать, вложив в образ подобие Своих благ…прочие блага Он даровал человеческой природе по Своей благодати; о разуме же и мудрости нужно сказать, что в собственном смысле Он не столько даровал их, сколько сообщил, облекая образ собственными красотами Своего естества» ( De hom. Opif. с.9, col. 14913,  цит. У Несмелова,  385).

   8) С этим суждением по существу совпадает и отзыв проф. Несмелова, который в своем исследовании говорит: «внимательное чтение творений св.Григория ясно показывает, что на самом деле он мыслит несколько иначе, чем говорил в полемике с Евномием. Все его категорические суждения имеют свой надлежащий смысл только по отношению к такому же суждению Евномия относительно полной постижимости Божией; безотносительно же к этому суждению, они должны быть приняты с большим ограничением» (153-4).

   9)   In cant. Hom.  ХI, ор. t. I,  с. 101-313. (цит. У Несмелова,  цит. Соч., 154). Ср.  р.  пер.   VI, 325.

   10). Одно из важнейших сюда относящихся мест таково: «кто от человека чрез восприятия возвысился до Божества, кто иной есть по бытию и иным соделался, о том в собственном смысле и справедливо говорится, что он соделан Христом и Господом, потому что Бог из раба соделал его Господом, из подчиненного Царем, из подданного Христом, превознес смиренное и имеющему иное человеческое даровал имя, еже паче всякого имени (Фил. 2,9). И таким образом совершилось неизреченное оное смешение и соединение, связавшее человеческую малость с Божеским величием. Посему великие и боголепные наименования справедливо прилагаются к человечеству, и наоборот  Божество именуется человеческими именами. Ибо Он и имеет имя паче всякого имени и в человеческом имени Иисус приемлет поклонение от всей твари (следует текст: Фил. 2,10-11)  (VI,65). При желании это место может быть истолковано и в том, и в другом смысле.

   11). (Троицкий, цит. Соч. 56).

   12). Ср. также 57 и сл.

  13). 1914 год.

Глава 33-я

1914. Митроп. Флавиан Киевский оправдал Имяславие.

     На архиерейском Соборе Киевской епархии под председательством Высокопреосвященного митр. Флавиана состоялось рассмотрение «Исповедания» имяславцев; последнее признано вполне православным.  (Из повести автора «Истории Афонской смуты» иеромонаха Паисия изгнанника Афонского, см. в кн.: «Имяславие» К.Борща, Изд. 2005 г. Том 3, часть. 1-я).

Глава 34-я.

1914. КОРНИ ИМЯБОРЧЕСТВА

(«Имяславие» издание «Исповедник» Спб. 1914 г. с. 65)

      Сущность учения имяборцев состоит в том, что имяборцы прирав­нивают Имя Божие к именам человеческим и Имя — "Иисус" во Христе стремятся свести на степень обыкновенного собственного человеческого имени, не ведая того, что этим они осуществляют исконную ме­чту дьявола и заветную его цель: изгладить Имя Иисусово из памяти и почитания людей, как некую суеверную басню. Имяборцы, как спра­ведливо выразился М. А. Новосёлов, "дерзнули посягнуть на тот нерв Церкви, в который сходятся все прочие нервы, — на тот догмат, в от­рицании которого содержится отрицание всех догматов, — на ту свя­тыню, которая лежит в основе всех святынь церковных" (Апология ве­ры во Имя жие" в предисловии: ОтРедакции). Многие современные подвижники утверждают, что теперь последний натиск сатаны, но са­мый ужасный, который и вызовет всеобщее отступление от веры и испол­нение похвальбы сатаны: "Оставят христиане Иисуса и нас славить будут". (А писались эти строки в 1914 году).

      Но корни имяборчества не новы, идеи нынешнего нмяборчества издавна незаметно, но с упорным постоянством развиваются не только в писаниях современных богословов, но и в их переводах св. отец. Об этом весьма часто и много приходится слышать. Так например, кто не слышал жалоб, что "Русское Добротолюбие", состоящее из творе­ний св. отец греческой и др. наций Восточной Церкви, переведено на наш язык крайне своеобразно. Его переводчик выбрасывал из пе­ревода не только целые, неугодные ему главы, но просто отдельные фразы или даже слова, искажая этим не только святоотеческие мысли, но даже догматические истины.

      Подобные искажения были причиной того, что многие руководители духовной жизни запрещали своим ученикам пользоваться "Русским До­бротолюбием", дабы не повредить своего духовного устроения.

      В настоящей нашей заметке мы скажем всего лишь несколько слов о двух последних страницах 62-го слова преп. Симеона Нового Богослова, переведённого на русский язык тем же лицом, что и "Русское Добротолюбие".

      История нашего исследования сих двух страниц такова. Во время споров с имяборцами. понадобилось нам как-то сравнить одну мысль русского перевода с греческим подлинником. При этом оказалось, что в русском переводе не хватило двух слов, отчего произошло догматическое искажение всей мысли. Это вызвало у нас желание проверить вышеупомянутые две страницы по греческой книге.

Греческая книга св. Симеона Нов. Богослова, которою мы пользо­вались, издана  «En Surw» в 1886 г.

Здесь мы, за недостатком времени и места, не будем касаться раз­ных мелких пропусков и неточностей в переводе, а обратим внимание читателей лишь на главное.

Проверку перевода мы начали со стр. 106 русского издания, со слов: "Если хочешь вдаться в размышление о том, что свойственно Божескому естеству, т.е. как есть Бог, что есть окрест Бога, что из Бога и что в Боге, послушай, что скажу тебе".

В греческом же тексте читается так: «Kai ean JelhV na gnwriohV cai ta thV JeiaV jusewV idia hgoun pwV o QeoV, cai ta peri, Qeon, cai ta ec Qeou, cai ta en tw Qew, ola einai ena jwV opou proscuneitai eiV caJe mian upostasin, cai catanoeitai eiV ola ta idiwmata autou,cai carismata, acouse eceina opou Jelei sou eipw».

"Если хочешь познать свойственное Божескому естеству т.е. что как Бог, так и всё окрест Бога, и всё из Бога и всё в Боге, ~ есть единый Свет,  поклоняемый во  единой сущности и познаваемый во  всех  свойствах Своих и дарах (милостях),—то послу­шай, если хочешь, об этом я тебе скажу". Таким образом, выделенных слов в русском переводе не существует. А в следующей фразе пропущено слово "acatalhpton", — вечный (Свет).

Из сравнения сих двух текстов — русского и греческого, мы вполне убеждаемся, что переводчик отнесся с сомнением и недоверием к словам святого отца Симеона, которому Св. Церковь дала название Богослова, каковым названием она раньше почтила только двух величайших святых — возлюбленного ученика Господня Иоанна и Григория Константинопольского. Таким образом, св. Симеон не просто святой, но и вселен­ский учитель, потому что отличён званием Богослова; значит, — недо­веряющий ему не доверяет всей Церкви, и исправляющий его, — не сог­ласен с учением Церкви, что теперь имяборцы доказали на деле.

Святой говорит, как Бог Свет, так и всё окрест Его, из Него исходящее и в Нём сущее, — есть Един Свет, т. е. Бог. Но переводчик убоялся сего учения, как непонятного его всеподчиняющему себе разуму, как требующего веры или хотя бы доверия к сим словам Святого Богослова, почему дерзко отверг его и самонадеянно объявил читате­лю: послушай, что (я) скажу тебе... и дальше показал во многих местах догматически им искажённое учение сего истинного Богослова мудрованиями своего, якобы богословски развитого и образованного ума, и в таком виде преподнёс  его  своему  отечеству, чтобы его испорченными словами  ч и т а т е л и  о т р а в л я л и  с в о и  д у ш и.

Далее святой говорит: "Отец есть Свет, Сын — Свет, и Дух Святый — Свет... Также и то, что от Бога, — Свет есть, так как подаётся нам от Света"... т. е. подаётся Свет Бог от Света Бога, и далее делает пояснение своих слов примерами: "именно — жизнь Свет есть, бессмертие — Свет; любовь, истина, мир, дверь царствия небесного, само сие царствие —Свет есть; брачный чертог, рай, сладость райс­кая, земля кротких, венцы жизни, самые ризы святых — Свет есть; а после пишет: «O CristoV, (1) o IhsouV, o Swthr, cai BasileuV tou pantoV joV einai», и в примеч. Сказано: Edw o Pathr taV energeiaV ennoei, cai oci to proswpon. (с. 326).

В переводе это значит: "Христос, Иисус, Спаситель и Царь всего — Свет есть".

Спросим: о Лице ли Иисуса Христа говорит здесь Святой? Ответь очевиден: — нет, не о Лице, так как уже раз назвал Его Светом вме­сте с Отцом и Св. Духом, и не было необходимости вторично, отде­льно от других Лиц Св. Троицы, назвать Его Светом. Но как в приве­дённом примечании сказано: "здесь Отец Симеон понимает приведённые имена в смысле энергии (действия), а не лица", то значит, что эти самые Имена — Христос, Иисус и проч. называет Светом, т.е. Богом. К сему добавим: если эти Имена названы здесь (Божественным) действием, то они тоже, согласно анафеме на еретика Варлаама, есть Бог, пото­му что эта анафема гласит следующее:

"Тем, которые мудрствуют и говорят, что  Имя Бога выражает толь­ко существо Божественное и не исповедуют по боговдохновенному цер­ковному мудрованию святых, что именем Бог обозначаются равным об­разом и Божественныя действия — анафема".

Сказанное здесь об Именах: Христос, Иисус и проч. относится также к пропущенному в русском переводе Имени: "Господь Свет" и к Имени "Утешитель Свет", а следовательно, и все другие Имена Божии, как равновеликие между собой, суть Свет, т.е. Бог, что доказывают пропущенные  переводчиком слова Святого: "именуется Бог  всем  тем, что мы сказали, и иным  е щ ё  б о л ь ш и м".

Приведённое место синтаксически неправильно написано в русском переводе, где слово "Христос" не отделено от слова "Иисус" запя­той и не приведено указанное подстрочное примечание, что имеет весьма важное значение. Таким образом, и это место искажено имяборческим мудрованием: так как имяборцы утверждают, что Иисус — не Бог, но только совместно произнесённые два имени — Иисус Христос — Бог. Как бы благодатью Божией провидя сие лжемудрование, святой, вопреки обычаю Св. Церкви, пишет сперва Имя "Христос", а после, отделив его запятой, — Имя "Иисус", а далее однозначащее Иисусу — Спаситель и проч. Истинность того, что святой желал разделить пер­вые два слова, подтверждается тем, что в греческом тексте написано:"o CristoV o IhsoV", o Swthr»,  т.е. перед каждым Именем стоит свой отдельный член "о", которого перед вторым не было бы, если бы святой хотел эти имена по обычаю соединить.

Из этого совершенно ясно видно, что святой Имена Божии "Христос", "Иисус", "Спаситель", "Господь", "Утешитель", равно как и все другие, считает во-первых, равновеликими и, во-вторых, Светом, т. е. Богом, как действия Божества.

Дальше святой пишет: "хлеб пречистого тела Его Свет, а за этим: "To Pothron tou timion autou aimatoV, jwV" т. е. "Чаша честной Его крови Свет". Сие место так­же опущено в русском переводе, равно , как и "О KurioV, jwV" т. е. "Гос­подь Свет", о чём мы сказали выше.

Святой Симеон, назвав Бога Светом, называет также Светом и Имя Божие, действия Его (глас), разные благодатные состояния, Слово Божие и проч. Но имяборцы считают, что только первый Тройческий Свет есть Бог, а остальные поименованные преп. Симеоном светы — не Бог, хотя и являются действием Его. Чтобы предотвратить подобное еретическое мудрование, Святой, перечисляя разные действия, прояв­ления и состояния Света, в числе их называет Светом "Честную Кровь Спасителя". Конечно, никто не станет сомневаться, что Тело и Кровь Его, — есть Сам Он, Спаситель; посему, дабы никто не сом­невался, что и остальные, указанные — здесь Светы, равно как и Имя Его,— суть такой же Свет, т. е. Бог, — Святой между ними, другими Светами, о которых может быть вызвано неразумное сомнение, указал на честную Кровь Спасителя и на Его Тело, утверждая этим правос­лавных и ниспровергая суемудренных.

Но оказалось, что лестное мудрование имяборцев не смогло обнять верой сего учения, почему они поторопились малодушно изгладить под­тверждающие его слова святого в русском переводе, чтобы сим недо­стойным способом сокрыть от людей Божественную Истину и хотя бы невольно привлечь к своему суемудрию.

Конечно, не нужно быть пророком, чтобы предсказать в последую­щих изданиях ещё большее сокращение и изменение сего учения св. богослова. Можно быть уверенным, что имяборцы с особенным неистов­ством нападут на сие место 62-й главы, как они напали и постепен­но изменяли конец 170-й главы преп. Исихия Иерусалимского, переде­лав в два приёма выражение "Ово (т. е. Имя Иисусово) есть Бог и Христос есть Бог и Владыка, что св. Исихию потребовалось развить о сем своё слово — не о Иисусе Христе, но об имени Его ска­зал святой, что Оно есть Бог и Владыка, как это переведено отцом Паисием Величковским в "Славянском Добротолюбии".

Далее святой продолжает пояснять примерами Божественное учение об Именах и действиях Божиих. Он говорит: "Воскресение Его — Свет;

Лицо Его — Свет; рука, перст, уста, очи Его — Свет; Господь - Свет, глас Его — Свет, поскольку исходит из Света, благодать Всесвятого Духа — Свет; Утешитель — Свет; бисер, зерно горчичное, виноград ис­тинный, квас, надежда, вера — Свет есть. Всё это и другое, что слышишь от Пророков и Апостолов о неизреченном и пресущном Боже­стве, есть существенное единое безначальное начало, в единости Троичного Света поклоняемое. Так надлежит тебе помышлять".

И после в греческой книге: « Dioti enaV QeoV einai en Patri. cai ¡iw, cai Agiw Pneumati. FwV wn aprositon, cai proaiwnion, to opoion ecei cai πολλα οnomata, kai kaleitai ola ekeina opou eipamen kai alla perissotera kai oci monon kaleitai auta opou eipa alla kai energei auta, kaJwV emaJa apo ekeinouV opou edidacJhsan me thn dokimhn, kai epistwJhsan, kai ebebaiwJh me thn Jewrian dia ta prosonta kala eiV ton uperagaJon Qeon ." с. 326.

По-русски сие место означает следующее: "Посему един есть Бог во Отце, и Сыне, и Св. Духе. Будучи Светом неприступным и предве­чным, каковой Свет—имеет и многие Имена, и именуется всем тем, что мы сказали (выше), и иным ещё б о л ь ш и м; и не только именуется тем самым, что я сказал, но и действительно производит то самое; как я научился от тех, которые опытно (сему) были научены и установили и утвердили посредством познания чрезмерной благости всемилостивого (всеблагого) Бога. Здесь мы снова под­черкнули пропущенные места русского перевода.

Таким образом, в этом месте св. Симеон прежде всего развивает учение об Имени Божием, называя их действием Божиим: "действенно производит то самое, чем именуется".

Какое ясное и определённое учение сего св. отца и Св. Церкви об именах Божиих, и с каким страшным глумлением попрано оно имяборцами!

Во-вторых, из этих слов святого видно, что даже для его вре­мени (IX век) это учение не было новым: "как я научился от тех, которые опытно (сему) были научены и установили и утвердили... И -действительно, — уже Афанасий Великий и другие отцы и учители Цер­кви понемногу касаются сих вопросов; но только оно нигде с такой ясностью и подробностью не изложено, как в этой главе св. Симеона Нового Богослова.

Нас же имяборцы укоряют, будто бы мы вносим некое новое учение "об Имени Божием "Иисус". Св. Симеон этим на русский язык злонамеренно не переведённым богословским учением сви­детельствует, что не нами, но имяборцами вводится в среду верных Православной Церкви новое лжемудрование о сем предмете; мы же то­лько защищаем то учение Св. Церкви, которое более 1100 лет сущест­вует как твердо установившееся и утверждённое, как опытно (т. е. непосредственно от Духа Святого) познанное милостью всеблаженного Бо­га. От сего учения мы не отступили нисколько, и да поможет нам Гос­подь окончить течение нашей жизни в полном его соблюдении.

Но сие учение как теперь, так и во все времена весьма отрица­лось рационалистами и номиналистами, пока бывшие в IV веке соборы против Варлаама и Акиндина окончательно не утвердили его. К вели­кому сожалению, деяния сих соборов "ныне уже забыты, и даже некото­рые архиепископы обзывают ссылающихся на постановления сих соборов хлыстами, чем, подобно Арию и другим вышеупомянутым еретикам, в корне подрывают устои православия, уклоняя Церковь к ересям…

Подобно тому, как некогда "Слово крестное" т.е. апостольская про­поведь об Искупительной Жертве за людей через крестное страдание Спасителя, было для иудеев соблазном, а для эллинов казалось безу­мием, несмотря на совершенно ясное и определённое учение о сем пророков ,— так и теперь случилось с имеборцами, что вполне ясное и прямое учение: Церкви об Имени Божием, изложенное вышеназванными святыми, объявляется сими новыми эллинами и упорными иудеями, как безумное, хлыстовское, злославное, еретическое и проч. Но сии ру­гательства, направленные на учение св. отец, не на главу ли самих хулителей возвращаются? Ибо так написано есть: погублю премудро­сть (лукавую) премудрых и разум разумных отвергну (I Кор.1, 19). Нам же пока довлеет того, чтобы Господь дал крепость устоять в своём исповедании, не устрашаясь грядущих за него насилий, скорбей и проч.

Исследуя же мысли греческой книги, оставленные без перевода, мы видим, что переводчик, очевидно, был поражён этим учением, отнесся к нему недоверчиво и, подобно нынешним имяборцам, назвал его пан­теизмом. Поэтому, когда он увидел выражение святого Симеона: "име­нуются (Бог) всем тем, что мы сказали, и иным ещё большим", почёл более надёжным для своего и других имяборцев спокойствия оставить его без перевода.

Далее: переводчик, можно думать, полагал, что подобные "пантеистические" мысли бродили в голове некоторых невежественных монахов того времени, «откуда – де Симеон легковерно и почерпнул их»; "но согласиться с тем, что это учение св. отцы Церкви становили и утвердили, как опытно и достоверно познанное ими", — оказалось для переводчика невозможным, потому что не подчинялось его пони­манию, почему он и не соизволил сим словам святого появиться на русском языке.

Как бы желая дополнить и окончательно уяснить учение об Имени Божием, св. Симеон говорит: "Желая показать тебе и другие Светы Божии, наряду с теми, о коих сказано, говорю, что благость Его Свет есть, милость —  Свет, благоутробие - Свет, целование Его - Свет, жизнь и утешение — Свет". И далее развивает такую мысль, — хотя и о нас говорится многое подобное, т. е., что мы проявляем к ближним милость, доброту и проч.; что мы называемся отцами, сынами, Иисусами, царями и т.д.; что мы говорим правду и проч.,— всё это и подобное сему говорится о нас, как о людях, посему слова эти и имена, как человеческие, суть текучи и пусты. Но когда о Боге говорится, что Он проявляет милость к людям, доброту и проч., что Он — Отец, или что Христос — Сын Божий, Иисус, Царь всего и проч.; или об Истине Божией; — то всё это и будет Свет, т. е. Бог. Повто­рим это словами Святого: "Не поленюсь пояснить тебе сие примерами. Бог именуется Отцем, — отцами именуются и люди; Христос имену­ется Сыном Божиим, — сынами человеческими называемся и мы; Духом Божиим - именуется Святый Дух - духами называются и наши души. Бог есть жизнь, — жизнь имеем и мы; Бог есть любовь, — любовь име­ют между собой и многие грешники. Итак, что же. О любви человече­ской можешь ли ты сказать, что она есть Бог? Да не будет. И мир, какой имеем мы между собою, когда не бранимся и не ссоримся из-за чего-либо, можешь ты назвать миром, превосходящим ум? Никак. Также и то, если не скажешь кому-либо ложного слова, Божией истиной на­зовёшь ты это? Конечно, нет; Отсюда греческий текст читается так: «Διατι καθώς οι λογοι των ανθρώπων ρευστοι, και μάταιοι, ο δέ λόγος του Θεου ζων, και άνυπόστατος, και ενεργής, Θεός αγηθής. Τοιουτωτροπως καί ή αληθεια του Θεου ειναι υπέρ εννοιαν, και λογον ανθρώπων, Θεος ατρεπτος, άφθαρτος, άνυπόστατος, καί ζων».

То же место в русском переводе: "Слова человеческие — текучи и пусты, слово же Божие живо, непреложно и действенно, Бог истинный. Равным образом, и истина Божия есть паче ума и слова человеческого, Бог неизменный, нетленный, непреложный и живый"… И здесь подчёркнуты пропущенные в русском переводе слова.

Чтобы окончательно отбросить всякое сомнение относительно вышеизложенного им учения, св. Симеон как бы говорит: не одно и то же говорю я об именах человеческих и об Именах Божиих; не мудрствуйте одинаково об именах и словах человеческих и Словах и Именах  Божиих, потому что слова человеческие текучи и пусты, подвержены, как и самый человек, всевозможным изменениям и весьма часто не за­висят от воли человека. Совсем не то Слова и Имена Божии: насколько Бог разнится от человека, настолько и Слово Его, и Имя Его разни­тся от человеческого слова и имени. Слово Его и Имя Его, как Слово и Имя Бога есть поэтому "живо, непреложно и действенно, Бог истинный". Посему да отбросит человек все свои скудные мудрования, чтобы постичь непостижимое, и да устрашится приложить законы, по­ложенные для его текучего и пустого имени и слова, к непреложному, живому, действенному, и непостижимому и Богу истинному — Божию Слову и Имени Его[2]

В русском переводе пропущены, между прочим, слова: БОГ ИС­ТИННЫЙ. Слова эти весьма важны, потому что влекут за собой догматическое определение всей истины об именах, словах и действиях Божиих.

Святой Симеон, руководимый благодатью Святого Духа, решительно определяет: "Слово Божие... есть Бог истинный"; но не поверил сему благовестию мудрец века сего и вычеркнул его как ложное, как не православное, как еретическое; а за ним потянулись многие пат­риархи, архиепископы, учёные иноки и мирские; и все они восстали на Имя Господа, чтобы похулить Его в Имени Его Пресвятом. И поху­лили: — оплевали, потоптали ногами, изображали Его на седалищах, и архиереи и книжники на смерть позорную осудили; с разбойниками и пропойцами вменили; издеваясь, говорили: "Ну  что, помог ли вам Иисус? Воинам и мирским властям на поругание предали; в хламиду и старые ризы облекли и метали на землю; исполнили мздой руки воинов, судей и многих других для его поругания; многие  служители и рабы Господа отреклись от Имени Его; иноки за злато предали Его и Его исповедников и покушались умертвить их; архиереи и патриархи со­вершенно запретили говорить о нём... Словом, что только претерпел Господь во время Своего земного служения и страдания, тому же позору  и хуле ныне, пред вторым Его пришествием, предано Его Имя архиереями, книжниками и фарисеями нашего времени… и сие не измышлено нами для придачи слову некоей поэтической красоты или для каких-либо других целей, но воистину всё сие произошло и даже в несравненно больших размерах, чем здесь изложено.

И всё, что теперь происходит, — есть только начало болезней, которые придут на нас за то, что мы не желаем отречься от сего святоотеческого учения и последовать мудрованиям развращённых умов и сердцем хулителей Имени Божия. С другой стороны, это есть верный признак того, что пришло время, когда попущено Богом испол­ниться похвальбе сатаны, —что христиане оставят Иисуса и бесов славить будут. И доказывается это не только тем, что Имя Господа "Иисус" низведено имяборцами на степень обыкновенного человеческого имени, не только умышленной порчей переводов св. писания и предания, но и тем, что Имя Господа "Иисус" они употребляют на­равне с другими бранными словами, которыми желают оскорбить ближнего, обнаруживая его пороки. Так, оставшихся верными учению св. отец об Имени Божием афонские имяборцы называют "Иисусианами", считая это название позорным и этим обнаруживая свою враждебность к Господу Иисусу. Но нам да не будет сие, чтобы стыдиться Сладчайшего Иисуса и Его Имени: мы стыдимся и срамимся жестоковыйных и несмысленных имяборцев.

Далее святой продолжает: "Наконец, и вода сия, какую имеем мы, не есть как оная вода живая, и хлеб сей, какой обыкновенно вкуша­ем, не есть как оный хлеб животный. Но, как сказали выше, всё оное есть Свет, и Бог есть единый Свет, и кто причащается сего Света, тот вместе с причастием  его причащается и всех тех благ, о коих поминали мы, — бывает кротким и смиренным, и готовым на всякое доб­ро: потому что и эти доброты вместе с другими Свет суть, и кто во­зымел Свет, тот вместе с Светом имеет и сии качества. Тогда Бог подвигает на всякое добро душу, в которой обитает, и бывает для неё добром, и душа та, которая имеет Бога обитателем в себе, не оскудеет ни в каком добре, но бывает полна и преизбыточествует всегда всеми оными неизреченными благами Божиими, свеселясь и спребывая с чинами небесных сил. Каковые блага Божии, когда бы сподо­бились богатно получить и все мы, благодатью и человеколюбием Гос­пода нашего Иисуса Христа, Коему слава и держава, со Отцем и Свя­тым Духом, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.

Но относятся ли сии слова святого к тому, кто отверг их? Причащается ли та душа Божественного Света, которая не считает Имени и действия Его — Светом и Богом истинным? Находится ли тот в об­щении с Богом, Святыми и Церковью,—кто отметает Боговдохновенное учение Святых о Боге и Его Имени, и, подобно сему переводчику, зло­намеренно разрушает догматы Церкви?

Да не будет...

Таким образом, мы, с Божией помощью, рассмотрели греческий и русский тексты одного из важнейших святоотеческих мест, где изло­жено учение об Имени Божием. С такой полнотой и ясностью ни один святой отец Церкви не рассматривает сего вопроса, как св. Симеон Новый Богослов. Но за то, должно быть, ни одно из других мест из св. отец злонамеренно так не было искажёно и не было изуродовано переводчиком, как сие. Злонамеренность его видна из того, что из перевода были исключены лишь только те мысли, которые свидетельствовали, что Имя Божие, Его действия и Слава — есть Бог. И не толь­ко у св. Симеона, но и во многих других творениях св. отец новейшими переводчиками искажено или затемнено учение об Имени Божием, что не один раз мы уже имели возможность наблюдать. Так, например, "Слово на Обрезание Господне" святителя Димитрия Ростовского в рус­ском переводе совершенно обезображено: из него выдернули всё неуго­дное имяборцам. Но и в таком даже виде оно поражает их лжемудрование. Так же, если не хуже, искажён русский перевод Библии.

Переделывая перевод творений св. отцов Церкви по своему желанию, имяборцы вместе с тем старались приучить вкус православного общес­тва к западным еретическим богословиям, и прежде всего, к Фаррару. И где в этом они успевали, там переход православного в имяборчество скоро совершался.

У нас привыкли считать, что всего года три-четыре прошло, как появилось имяборчество на Афоне. Но приведённые здесь факты свиде­тельствуют, что оно гораздо старее, и, во всяком случае, следы его заметны еще в половине прошлого века.

Но главнейший очаг его мы здесь указали, остальное найти не трудно. Когда мы совсем уже закончили нашу заметку, то нам принесли два тома писем переводчика св. Симеона к его духовным детям. В течение двадцати минут мы на удачу прочли несколько этих писем и, действите­льно, ужаснулись. Из них мы убедились в том, что переводчик злона­меренно исказил вышеуказанные места св. Симеона; так он делал и во многих других случаях. В письме № 989 он пишет: "Никакой нет нужды строго держаться буквы. Так переведите, как бы речь шла от вас, из вашего сердца... гладко, ясно, плавно, тепло. Инде можно прибавить, что, инде сократить, инде изменить... В виду иметь на­зидание и удобоприменимость к жизни... "Невидимая брань" — вся по­чти переложена не слово в слово. Есть главы —переделанные. О мо­литве всё заново... Так и вам разрешается".../Вып. 6, с. 123/. Вот правила, которых держался этот переводчик святоотеческих писаний.*/. Мы уже убедились, что ему ничего не стоило исказить догматиче­ское учение Св. Церкви; тому же правилу советовал придерживаться своим ученикам, тому же последовали и нынешние имяборцы, целиком усвоив его приёмы в переводах, в учении об Имени Божием и во мно­гом другом.                 ^:      В письме 985-м переводчик пишет: "Латиняне умную молитву не по-нашему понимают. Она у них — Богомыслие, заключаемое молитвою... А это хотя очень плодотворное упражнение, но не есть молитва... Мо­литва — особое упражнение от Богомыслия" (Там же, с.115). Но ока­залось, что нынешние афонские имяборпы, опередили своих единомыш­ленников конца прошлго века и теперь проповедуют именно такую мо­литву - "безыменное богомыслие". Питаясь всегда западными богосло­вами, очевидно почерпнули сей способ молитвы от Католической Церкви, откуда вышел известный еретик Варлаам. Стараниями врага нашего спа­сения дух Варлаама снова оживает на Св. Горе, где он в XIV веке вызвал ужасную бурю, охватившую всю Греческую Церковь.

На этот раз дух сего еретика проявился в форме имяборчества, которое несомненно есть — родная сестра Варлаамовской ереси, и знакомые с историей последней легко убедятся в этом, если взгля­нут на дело сколько-нибудь добросовестно. Но, к сожалению, этой-то добросовестности у многих не хватает, что доказывает тот случай, когда святогорец Денасий ввёл в заблуждение Св. Синод и сторонни­ков имяборчества, склонив всех их признать еретическими некоторые мы­сли об Имени Божием, которые целиком принадлежали Св. Тихону За­донскому. Весьма характерен этот случай: беспристрастному исследователю при рассмотрении сего вопроса скоро делается ясным, что имяборчество - одна сплошная и злонамеренная ошибка в этом роде, за что они и названы "имяборцами". А св. Феофилакт Болгарский проро­чески назвал их "братьями богоубийц": "имя "Иисус" братья богоубийц принимают за имя человека» (Толк. на Деян. Ап. гл. 1, 37). Но, кажется, оба  названия совершенно достигают своей цели

Оказалось, что как в своих письмах, так и в других произведениях переводчиков св. Симеона крайне извращено не только учение об Имени Божием, но и тесно связанное с ним святоотеческое учение о молитве Иисусовой. Сознавая важность сего делания для всякого ино­ка, мы считаем нужным советовать исповедникам пользоваться его переведёнными писаниями для духовных целей с осторожностью....А если представится возможность то по этому вопросу будет сделан  отдельный выпуск».(«Имяславие» изд. «исповедник». Спб. 1914. с. 65-81).